столиками сидели только две разнородные компании. В одной — трое лысых парней, вторая компания была исключительно женской.
— Вы куда? Не видите, ресторан закрыт. Сегодня мы работаем до девяти! — растопырив руки в стороны, не приветливо встречала гостей крупная девица лет тридцати в белом фартуке.
Размеры ресторанного швейцара породили в вагоне пробку.
— Женщина, мы к Алёне пришли, — отступал под мощным напором Денис.
— Какая я тебе женщина, мальчик? Иди в свой вагон, там и командуй, а ресторан на сегодня закрыт! — прогоняла парней толстуха, не желая ничего слушать.
— Девушка-красавица, подождите ругаться. Пожалуйста, позовите Алёну, — не сдавался Дэн.
Пышная дама посмотрела на гостей внимательней. Апрель ей приглянулся сразу. Ничего такой парнишка — скромненький.
— Алёна!.. это твои гномики? — крикнула куда-то в вагон толстуха.
Алёна Купцова сидела в компании девочек. Услышав свою тяжеловесную подругу, поспешила к парням.
— Это мои гномики. Пропусти их, Верочка, — успокоила Алёна вагонного стража.
Толстуха вытерла ладошки о подол фартука и улыбнулась.
— Раз твои — тогда ничего… сойдёт…
Вера присела за стол. Парни прошли мимо. Любопытным взглядом она проводила Апреля, вернее, не проводила, а пожирала, словно сладкий десерт с шоколадным зайчиком на горке суфле.
— Ребята, вы присаживайтесь вон за тот столик. А на Верку не обижайтесь. Поварихой она работает. Хорошая она баба — просто выпила слегка, — сверкала глазками проводница. — Да и завидует мне: таких молодцов отхватила.
Алёна заметно боролась с собой, еле отводя взгляд от Дэна. Тяга была непреодолимой. Вспыхнувшая в сердце страсть, проявлялась звонким постукиванием о пластиковый стол ухоженными коготками.
— Денис… Апрель… сегодня большой праздник: день рождения у Бориса Николаевича; у нашего директора. Директора ресторана. Он главнее начальника поезда. Одни директора у нас и я вся такая, — хлопая глазками, заигрывала Алёна. — Отойду ненадолго. Надо подарочек вручить…
Алёна побежала навстречу громадному мужчине, вероятно, директору. Другие девушки тоже стайкой порхнули вслед за Алёной.
Тело директора весило не меньше ста пятидесяти кило. На заплывшем лице трёхдневная щетина. На разжиревшей шее под стать крупному бизнесмену висела солидная золотая цепь. Борис Николаевич важно вышагивал, безмерно гордясь своей должностью. Принимая поздравления, грузный мужчина снисходительно улыбался, будто ему в тридцать пятый раз вручали наскучившую Нобелевскую премию. Собрав с десяток поцелуев, он поздоровался с тремя бритыми наголо парнями, которые так и остались сидеть отдельно. Получив бурю ожидаемых эмоций, словно атомный ледокол, Боря продвигался всё ближе к незнакомцам, которых заметил сразу, как вошёл в ресторан.
Персонал поезда состоял только из жителей Татарстана. Следуя неписаному закону древних кочевников, нежданная конкуренция с пришлыми — вредна психическому здоровью Бориса Николаевича. Оттого директор сурово сопел, раздувал ноздри, как испанский бык, будто вот-вот его выпихнут на арену для боя с кровожадным матадором. И когда, казалось, что грянет Борисова буря, послышался в меру напуганный голос проводницы Алёны:
— Борис Николаевич, это я пригласила ребят. Они со мной.
Услышав знакомое верещание, директор заметно смягчился. Взгляд его подобрел, а с уст сорвалось приветственное слово:
— Будем знакомы. Меня зовут, Борис Николаевич.
Друзья услышали низкий голос, издаваемый огромной особью.
— Очень приятно. Очень! — галантно ответил Дэн. — Моё имя, Денис. А это мой друг, Апрель.
Боря удивился второму имени, но всё же пожал руки обоим гостям. Его ладонь была настолько тёплой и вместительной, что не сговариваясь, захотелось вложить в неё, что-нибудь ценное: например, пару бумажек с изображением видов города Хабаровска.
— Сегодня мой юбилей. Мне сегодня тридцать пять, — не переставая, удивлять низким голосом, говорил Борис. — Прошу чувствовать вас на скромном празднике как можно раскованней. Наслаждаться моим гостеприимством, ребята.
Говорил Борис так, будто он не директор ресторана, а король поезда. Решив, что произвёл неизгладимое впечатление, Боря лёгкой походкой гружёной щебнем баржи проплыл вдоль столиков к бару.
— Вот это дядька! — оценил директора Дэн.
— Да, он мужчина серьёзный, — опустила глазки Алёна. — Директор!
— Запугал всех, Борька-то. Начальство, оно понимаешь ли такое, любит своих подчинённых погонять.
— Борис Николаевич главный в поезде: со своими дружками, вон теми лысыми. Все их боятся. Сейчас вернусь, только музыку другую поставлю, — то ли пожаловалась на директора проводница, то ли просто сказала правду.
Завораживая тонкой талией, Алёна подошла к бару.
— Слушай, Дэн, откуда она наши имена знает? Это странно, — почему-то призадумался Апрель.
— Да брось. Она в билетах прочла имена и запомнила. Это профессиональное. Да и какая нам разница? Сегодня Алёнка с одним, завтра с другим. Может, она влюбчивая? — подмигнул другу Денис. — Ты лучше присмотри деваху. Вон их сколько. Борька-то один не справится.
Включив зажигательные латиноамериканские мелодии, Алёна вернулась к московским друзьям.
Прошёл час. Свет в вагоне горел приглушённо, музыка играла громко. Девочки и мальчики поздравляли Борю с юбилеем, желали здоровья, благополучия и добра. От слова «добро» Бориса Николаевича заметно подкидывало и ломало. Но всё-таки, считая себя человеком, безусловно, честным — после каждой выпитой рюмки он смахивал набегающую слезу и хитро улыбался пухлыми губами.
Лысые парни порядочно набрались. Они громко разговаривали, рассказывая друг другу о своих криминальных подвигах.
Денис и Апрель скинулись и купили в баре пятилитровую бутыль виски. После короткой поздравительной
