видно, женщина готовилась к моему приходу. Надя кивнула и повела меня в маленькую спаленку. На деревянной кровати лежала худая девочка, сложив руки на груди, как покойница. Она смотрела в потолок и не шевелилась. Надежда начала распекать дочь, дескать, совсем вся высохла, поела бы, а то не сегодня завтра помрет. Я попросила ее выйти. Женщина вскинула удивленно брови, поджала губы и не двигалась с места.
– Надя, мне нужно девочку посмотреть, а вы мешаете, создаете дополнительные помехи, – сказала я.
Она продолжила стоять на месте. Я на нее внимательно смотрела.
– Я думаю, что мне стоит присутствовать, – ответила она.
– Ну что же, присутствуйте, а я тогда пойду, – пожала я плечами и развернулась к выходу из комнаты.
Она преградила мне путь и не дала выйти.
– Нет, вы останетесь, пока не посмотрите мою дочь, никуда не уйдете, – сказала она с угрозой в голосе.
– Я не могу ее посмотреть в вашем присутствии, вы мне мешаете, – ответила я.
– Но я же мать, как я могу помешать? – возмутилась она.
– Очень просто. Ваша дочь не младенец, чтобы требовалась ваша помощь. Я и сама могу справиться. Или я чего-то не знаю? – поинтересовалась я.
– Я вам всё рассказала.
– Правду?
– Да, – хмыкнула она.
– Тогда вам нечего бояться, или я пойду.
– Нет, никуда не пойдешь, пока дочь мою не посмотришь, – зашипела она, кровь прилила к ее лицу.
– Уважаемая, я же твой дом тогда разнесу, – зло рассмеялась я. – Выходи давай из комнаты или отойди с дороги.
Она еще немного попыхтела и выскочила из спальни, задернув за собой занавески.
– Круто вы с ней, – услышала я девичий голос с кровати.
Девушка попыталась встать, но рухнула назад на кровать.
– Тебе помочь сесть? – поинтересовалась я.
– Попробуйте, – ответила она.
– Обхвати меня за шею, – сказала я.
Она схватила меня за шею, и я ее усадила на кровати, подсунув под спину подушки.
– Как вас зовут? – спросила девчушка.
– Агнета, – ответила я.
– Какое интересное имя. А меня Валя.
– У тебя имя тоже интересное.
– Терпеть его не могу, как у бабки какой-то. Меня в честь прабабки назвали Валентиной, – хмыкнула девушка. – Зачем вас мать ко мне позвала?
– Не знаю, – пожала я плечами. – Просила посмотреть тебя.
– А вы доктор?
– Не-а, – помотала я головой. – Я не доктор, но посмотреть могу.
– А кто?
– Угадай, – я глянула на нее внимательно.
– Неужели такая же, как бабка Нина? – поморщилась она.
– Обижаешь, я круче, – рассмеялась я.
– Еще бы попа позвали, – хмыкнула она.
– А надо? У меня есть хороший знакомый батюшка, можно сказать, друг.
– Вы и батюшка друзья? – не поверила она.
– А что тут такого, он тоже человек. Он странный, конечно, но ничего так мужик.
– Да знаю я нашего батюшку. Он весь дерганый, как паралитик какой-то.
– Сейчас уже не дерганый, и паралитик не может дергаться, потому что он парализован, – пояснила я.
– Да ваще по барабану, – ответила она. – Маман вам наплела, наверно, много чего? Вот станет нормальный человек про свою дочь всякие гадости рассказывать? Даже если это правда. Станет это всё по деревне разносить?
– Не знаю, может, ей так легче, – ответила я.
– А мне потом как с этим жить? Все теперь думают, что я ненормальная, да еще подзаборная, – она заплакала.
Что-то такое мелькнуло у нее, присмотрелась. На шее ошейник, от него цепь идет к рукам и ногам. Однако самое главное, что на ручке у нее висит ключик от оков. Вспомнила карту Таро, аркан восьмерка мечей, там девушка стоит, связанная, с закрытыми глазами среди мечей. Она может в любой момент путы свои развязать и уйти, вот только не уходит, не решается.
– Давай рассказывай, где правда, а где ложь, – сказала я.
– Да всё неправда, – сказала она сквозь слезы, – мамка мне всю жизнь твердит, что я некрасивая, что мое место за учебниками, что я учиться должна, а не по сторонам смотреть. Что меня никто замуж не возьмет, поэтому я должна специальность денежную получить.
– И что же у тебя за денежная специальность? – поинтересовалась я.
– Экономист, – шмыгнула она носом.
– А чего там за история с Виталиком?
– Подружка у меня в универе появилась. У них своя компания, нормальные ребята. Этот Виталик из этой компании некоторое время мутил с Ленкой. Нравился мне очень, а он на меня ноль эмоций. Позвали меня вместе со всей компанией в деревню. Ленка с Виталиком этим разругались. Я подумала, что смогу его как-то соблазнить. Он надо мной только посмеялся, – вздохнула Валентина.
– И ты его решила приворожить? – спросила я.
– Нет, я чего, совсем того самого, – она покрутила пальцем около виска. – Не верю я во всю эту бредятину. Домой вернулась, а тут мать на меня накинулась, начала на меня орать, что я там со всеми переспала, обзывать потаскухой стала. Вот я ей и начала в отместку всякое говорить. После учебы шла к Ленке домой или к девчонкам в общагу или в библиотеке торчала, только чтобы не видеть и не слышать воплей материных. Она там себе понапридумывала всякого, вплоть до того, что меня этот Виталька мужикам продает. Мы с ним после поездки к его бабке даже не виделись.
– А как она сюда тебя привезла? – удивилась я.
– Отца моего разыскала, наплела ему всякого. Он меня скрутил и сюда привез, а здесь меня мать взаперти держит. Вбила себе в башку, что на меня порчу навели, меня приворожили. Отобрала у меня телефон и не выпускает меня никуда. Я в протест есть перестала, – рассказала мне девочка.
– И как? Полегчало? – спросила я.
– Нет, – покачала она головой. – Я теперь не знаю, что делать.
– С таким истощением надо в больницу ехать, – покачала я головой. – Начнешь деревенскую пищу есть и помрешь в прямом смысле.
– Но на мне никакой порчи нет, – Валя посмотрела на меня с вызовом.
– Ну, как тебе сказать, то, что есть, это всё твоя работа, только ты сама можешь от этого избавиться. Но в больницу в любом случае надо ехать, под капельницы, на лечебную диету, как-то выбираться из этого состояния нужно, – я смотрела на нее внимательно.
– Ну так будете меня от порчи со сглазом избавлять? А то мать еще кого-нибудь приволочет.
– Так я же тебе объясняю, что от своей порчи только ты можешь избавиться. Не поможет тут волшебная палочка, всё в твоих руках.
– С этим я разберусь сама. Вы понарошку всё сделайте, чтобы она поверила, – зашептала девушка.
– Хорошо, – кивнула я. – С тебя две церковные свечки и летом мне травы лечебной наберешь.
– Заметано, – улыбнулась она.
– Как тут
