С сокровищами мы покончили. Хватит. Рисковать своей жизнью и жизнями друзей ради какого-то сундука, даже заполненного золотыми монетами, я не собиралась. Пусть другие соревнуются с Татьяной Николаевной, подставляются под её перламутровый пистолет и гадают, настоящий он или бутафорский.
– Что происходит? – прошептала Вихра.
Она выглядела растерянной, и я по-английски объяснила ей, что Татьяна Николаевна и Глеб согласились вывести нас наружу, но для начала просят проводить их к озеру. Настя поморщилась, недовольная тем, как я описала сложившуюся ситуацию, но промолчала.
– Хорошо! – по возможности приветливо обратилась я к Татьяне Николаевне. – Вы убедитесь, что на озере нужна лодка, и мы вернёмся в штольню. Так?
Татьяна Николаевна не ответила. Небрежно качнула пистолетом, призывая нас поторопиться, и переключила фонарь на яркое свечение. Ослеплённые, мы с Настей, Гаммером и Вихрой отвернулись и замерли.
– Пусть сами идут, – процедила Настя. – Мы подождём.
– Ну нет! – прошептала я. – Опять сидеть в темноте?! Ничего, прогуляемся…
– …и посмотрим, нет ли там прохода к противоположному берегу, – тихонько отозвался Гаммер.
– Кто о чём, – буркнула Настя.
Наше перешёптывание смутило Татьяну Николаевну. Она различимо кашлянула, и я, растолкав Настю и Гаммера, заставила их сдвинуться с места. Подгонять Вихру не пришлось. Она только ослабила лямки рюкзачка, набитого бутылками с водой, и повела нас по известному маршруту.
Фонари светили нам в спину, и сталагмиты частично прятались в тени, но очередное прохождение Зала обманутых надежд выдалось до смешного лёгким. Мы не бились руками и ногами, не теряли равновесия и точно знали, куда идём. Я бы даже сказала, что получаю удовольствие от прогулки по натёчному лесу, но не забыла, в чьей власти оказалась. Захотела рассеять общую нервозность и, вполоборота поглядывая на шагавшего за мной Глеба, рассказала ему о наших приключениях. Описала, как мы бросали камешки и по звуку их падения определяли ширину галереи, как ногами вниз возвращались по наклонной трещине. Зачем-то – вот зачем?! – упомянула, как мы обвязались верёвкой, чтобы не разбрестись по сторонам и не потеряться.
Татьяна Николаевна отчётливо произнесла:
– Обвяжитесь.
– Что? – похолодев, спросила я.
– Ты слышала. Обвяжитесь верёвкой, как раньше.
Я мысленно отругала себя за чрезмерную болтливость, хотя идти в связке не считала чем-то ужасным. Настя явно считала иначе. Она зажмурилась и сжала кулаки. Проглотила собственное недовольство, чтобы ненароком не излить его на меня. И Гаммер разочарованно вздохнул. Я понадеялась, что Вихра где-нибудь бросила верёвку, но Вихра и не подумала разбрасываться снаряжением. Минутой позже мы встегнулись в человеческую многоножку. Гаммер порывался, как и прежде, замкнуть цепочку и прикрыть меня от Глеба с его вооружённой мамой, однако я вытолкала его вперёд. Шепнула, что хочу разговорить Татьяну Николаевну. Ну или Глеба. Тут уж как получится.
– Уже разговорила, – отозвалась Настя.
– Осторожнее с ними, – промолвил Гаммер.
Вид у них – особенно у Насти! – был не самый дружелюбный, и Татьяна Николаевна наконец соизволила сказать:
– Если всё пройдёт спокойно, мы вас выведем. И никто не пострадает.
– И никто не пострадает, – украдкой покривилась Настя.
– Что она говорит? – спросила Вихра. Наверное, впервые пожалела, что не знает русского.
– Говорит не дёргаться, иначе пристрелит.
– Настя!
– А что?
Вот теперь мы действительно шли как рабы, отправленные на галеру. Точнее, на озеро Харона, где галера очень бы даже не помешала.
Сбавив шаг, я отпустила Гаммера на всё отмеренное верёвкой расстояние и обратилась к Глебу:
– А мы хотели вызвать полицию. Думали, тебя цыгане похитили.
Глеб не ответил.
– Я рада, что ты в порядке.
Прозвучало фальшиво. Нет, я порадовалась, что Глеба никто не похищал, не пытал и не допрашивал, но было очевидно, что сейчас меня больше интересует участь друзей, попавших со мной в одну связку.
– Ведь он твой родственник, правда? – спросила я.
Почему-то не захотела назвать Смирнова по имени, но Глеб, конечно, понял, о ком я говорю, и отвёл фонарь от моей спины. Значит, посмотрел на маму. Боялся ей перечить. Судя по всему, Татьяна Николаевна кивком разрешила ему прервать молчание.
– Он мой отец. – После краткого замешательства Глеб исправился: – Был моим отцом.
– Отцом?! – я не сдержала удивления.
На ходу обернулась к Глебу. Ослеплённая фонарями, не увидела его лица.
– Но ему…
– Да.
Я и сама толком не знала, о чём хочу спросить, а Глеб, получается, знал. Мог бы и меня заодно просветить. Но… отец! Невероятно! Я даже позабыла, что иду связанная и под прицелом. Зато невпопад вспомнила, что вышагиваю в Настином сапоге. Пальцы на правой ноге, поджатые, онемели. Я рассчитывала, что у нас ещё будет время спокойно переобуться, а пока быстренько прикинула, какая же у Глеба с отцом разница в возрасте. Чуть ли не шестьдесят лет! Ну… почему бы и нет? Семьи бывают разные. Но шестьдесят лет!
– Я думала, у него нет детей.
– Иногда мне кажется, что он думал так же.
По движению фонаря я догадалась, что Глеб опять посмотрел на маму.
Мне стало не по себе от мысли, сколько мы с Настей и Гаммером наболтали глупостей о Смирнове и лабиринте мертвеца. Глеб был рядом и слушал, как мы шутим о нелепой смерти его папы.
– Так значит… – протянула я.
– Да.
Вот опять! Что «да»? Меня начала злить манера Глеба отвечать прежде, чем я успеваю задать вопрос. Он будто нарочно не позволял мне вслух проговаривать факты, казавшиеся ему очевидными, и я по-своему его понимала, но, разозлившись, запуталась в шквале собственных догадок.
– Мы читали, что он всё передал благотворительным организациям. – Я постаралась говорить проворнее, не позволяя Глебу меня перебить.
– Передал. Но не всё.
– А то, что не передал…
– …завещал тем, кто решит головоломку.
– Ого! – только и выдохнула я. – Ты охотишься не за сокровищами, а за наследством? Но почему он так сделал?
– Чтобы развлечься.
– Ясно. Сочувствую… И ты зря не сказал нам. Мы бы помогли.
– Ты не знаешь всей правды, поэтому не торопись с выводами.
Я ждала, что Глеб пояснит свои слова, а он молчал. Словно издевался! Сейчас-то мог обойтись без загадок. Кажется, у Смирновых это в крови.
– Татьяна Николаевна, вы уже давно пытаетесь пройти… – Я чуть не сказала «лабиринт мертвеца». – Давно пытаетесь решить головоломку?
– С того дня, как её опубликовали, – Глеб ответил за маму.
Татьяна Николаевна отказывалась участвовать в разговоре, но хотя бы не мешала нам с Глебом. Рассудила, что мои вопросы уже не имеют значения. До сокровищ, то есть до наследства – с ума сойти, она жена Смирнова, точнее вдова… – осталось протопать самую малость, и Татьяна Николаевна порадовалась, что Глеб отвлекает нас от неоднозначности нашего положения, не даёт времени выкинуть какую-нибудь глупость. Настя и Гаммер в самом деле слушали внимательно. И Вихра слушала. Бедняжка, чувствовала, что разговор с Глебом важен, но довольствовалась редкими понятными ей словами.
Глеб говорил громче, чем этого требовали разделявшие нас метр-полтора. Я догадалась, что его ответы, по сути, предназначены не мне, а Насте. Он пользовался возможностью объяснить ей случившееся, и я порадовалась за Настю. Не хотела думать, что Глеб использовал её, как использовал меня и Гаммера. Ведь им с Настей было хорошо. Я это видела.
– И Смирнов не дал вам дополнительных подсказок? – спросила я.
– У нас было только одно преимущество. Мы знали, что охота за сокровищами настоящая.
– А подсказок…
– Нет.
– Смирнов хотел, чтобы вы соревновались с другими на равных? Ужасно… То есть… Нет, честно, Татьяна Николаевна, зря вы не сказали правду. Мы бы с папой вам помогли. Ну да ладно. А потом вы узнали, что есть и второй, более лёгкий путь к сокровищам, да? Как вы вообще вышли на меня? Нашли адреса, по которым рассылались открытки «я таджика»? Кстати, это вы купили открытку на «Ибэе?
– Мы, – отозвался Глеб.
– И ты бросил школу, переехал…
– Школу я уже закончил. Просто отложил поступление.
– То есть ты…
– Да.
Вот теперь я моментально расшифровала его скупое «да». Пояснений не потребовалось. Глеб был старше нас с Гаммером и Настей. На два или три года. Да он был почти ровесником Вихры! Мне всегда казалось, что Глеб взрослее, и не скажу, что его признание шокировало, нет. По-настоящему меня удивило то, как много они с Татьяной Николаевной отдали, чтобы решить головоломку и получить причитавшееся им по праву наследство. Уму
