разбили связку и ринулись к Страхилу по одному. Старались держаться неподалёку, но разбрелись кто куда.
Я вспомнила, до чего утомительно продираться через дебри Зала обманутых надежд. Выставляла руки, чтобы вовремя поймать очередное препятствие, и больно ударялась пальцами. Билась коленками, дважды поскальзывалась, падала. Сталагмиты, как назло, попадались крупные – такие, что с ходу не обогнёшь. И мне бы замедлиться, но я рвалась первой добраться до спасателей, словно участвовала в необъявленном соревновании. Слышала кого-то чуть впереди, чувствовала себя отстающей и пробовала ускориться – лишь больнее расшибала колени и вынужденно сбавляла обороты.
Брало отчаяние, хотелось выть диким волком, но свет приблизился. Я обогнула ещё парочку-другую сталагмитов и позволила фонарям ослепить меня напрямик.
Вместо приветственных слов – молчание. Растерявшись, я замерла. Отгородилась от света ладонью и заметила рядом Настю. Она раньше меня выбралась на эту прогалину, но почему-то тоже молчала.
Заскрипев галькой, к нам со спины вышла Вихра.
– Татко, аз съм! Не разбра ли? Аз тук крещя, крещя. Защо не отговори? Добре сме! Просто батериите се изтощиха и…
Вихра притихла. Как и мы с Настей, заподозрила неладное.
Я уже не сомневалась, что перед нами стоит угодно, только не Страхил. Но это и не важно! Главное, что мы встретили живых людей, и меня не слишком беспокоило, попались нам обычные спелеологи или охотники за сокровищами.
– Привет, – промолвила Настя.
Оба фонаря повернулись к ней, и я различила две тёмные фигуры. Не сразу поняла, кого именно вижу, а когда поняла, от удивления разве что не упала на подкосившихся ногах. Перед нами стояли Глеб и Татьяна Николаевна. Своё приветствие Настя, конечно, адресовала Глебу.
– Можно не светить в глаза? – с упрёком спросила она.
Помедлив, Татьяна Николаевна уменьшила яркость налобника. Глеб последовал примеру мамы. Удобно. У наших фонарей регулировки не было. Татьяна Николаевна с Глебом подобрали более дорогое и удобное снаряжение, но сами выглядели ужасно, ничуть не лучше нас: помятые, грязные, измученные блужданием по кафельной карте сокровищ. Им хотя бы не пришлось делать навеску и волноваться о проходимости наиболее трудных участков пути – они, разумеется, не брезговали воспользоваться нашими верёвками. Наверное, торопились изо всех сил. Боялись, что мы опередим их в погоне за сундуком. Иначе остереглись бы спускаться через тот же камин и предпочли бы нанять профессионалов. Едва ли предполагали, что под конец лабиринт мертвеца окажется настолько сложным.
Майн Рид, взявшись их описать, непременно сказал бы, что сжатые губы Татьяны Николаевны свидетельствовали о непреклонной решимости, а заострённые скулы Глеба указывали на несокрушимую твёрдость характера. В правой руке Татьяна Николаевна держала какой-то предмет. Я предположила, что это жумар. Испугалась наших криков. Решила, что к ней мчится табун голодных троглодитов. Ну или охотников, уставших питаться летучими мышами и теперь мечтавших полакомиться свежим человечьим мясом. Вот и достала первое, что нашла в рюкзаке. Я улыбнулась, подумав, что мы с Настей и Вихрой и правда похожи на пещерных людей, а потом разглядела у Татьяны Николаевны пистолет. Маленький, перламутровый, словно игрушечный.
Татьяна Николаевна не целилась в нас, но держала пистолет приподнятым. Я больше возмутилась, чем испугалась. Ведь это невероятно глупо! Зачем?! Зачем нам угрожать?! Неужели она думала, что мы полезем в драку? Вот прыгнем на неё, попытаемся скрутить, отнимем припасы и, счастливые, убежим искать сокровища? Серьёзно?
Вихра сделала шаг вперёд, и я судорожно перехватила её руку. Не знала, что у неё на уме. Вдруг она действительно полезет в драку?.. Вихра не отдёрнула руку. Лишь встала передо мной, загородив меня от угрозы. Я была благодарна Вихре, а потом сообразила, что куда-то запропастился Гаммер. Не хватало, чтобы он вообразил себя героем приключенческих романов и, улучив момент, набросился на Татьяну Николаевну в надежде выбить пистолет.
– Андрей! – крикнула я. – Андрей, ты где? Иди к нам. Всё в порядке.
Татьяна Николаевна насторожилась. Кажется, забыла, что нас должно быть четверо. Глеб, напротив, беспокойства не проявил и сквозь заляпанные очки отрешённо смотрел на Настю. Я не представляла, что творится у неё на душе, однако больше беспокоилась за Гаммера. Продолжала выкрикивать его имя, и Гаммер наконец вышел из-за сталагмитов. Протиснулся между Настей и Вихрой. Бросил на меня недовольный взгляд, словно посчитал предательницей.
– Что вы здесь делаете? – спросила Татьяна Николаевна.
Учитывая наше положение, вопрос прозвучал почти вежливо.
– Мы пришли по карте.
– Какой карте?
Голос Татьяны Николаевны выдавал усталость. Злости в нём не чувствовалось. Она считала нас досадной помехой, не более того. А я зачем-то отметила, что даже перед спуском в пещеру Татьяна Николаевна накрасила губы ярко-красной помадой. Интересно, она и ногти накрасила? Я присмотрелась к её перчаткам, но, разумеется, под ними не различила ни ногтей, ни белоснежной кожи. Ну, когда я впервые увидела Татьяну Николаевну у нас в Безымянном переулке, кисти у неё были белоснежные. И я бы тогда не поверила, что она согласится накинуть на плечи увесистый рюкзак, облачиться в спелеокомбинезон с поясной беседкой, болтающимися карабинами и, помяв укладку, нахлобучить на голову громадную каску с фонарём.
– Карта из «Оцеолы»! – ответила я. – Это роман Майн Рида. «Оцеола, вождь семинолов». Мы его взяли в библиотеке на Бородинской, и там не хватало нескольких страниц. Обычный типографский брак. И выяснилось, что номер книжной тетради…
Я затараторила, силясь кратенько пересказать нашу возню с подсказками «я таджика», но Татьяна Николаевна меня перебила:
– Я знаю.
– Ну да… Вам же, наверное, Глеб говорил. Собственно, вот.
Никто его не похищал. Он следил за нами с первых дней своего появления в Калининграде. Правда, сейчас слишком уж довольным не выглядел. Мне захотелось поддеть Глеба, кинуть ему что-нибудь обидное, но я ничего такого не сделала.
– На развороте было чернильное пятно, – пояснила я. – Оно и оказалось картой. Мы убрали лишние завитки и получили две большие многоножки, как на кафельной плитке. Ну, на той, из горной библиотеки.
Губы Татьяны Николаевны досадливо изогнулись. Я не сомневалась, что её досада обращена к Глебу. Если бы он сразу догадался, что чернильное пятно – карта, Татьяна Николаевна завладела бы сундуком ещё в прошлом году. Ну или нынешней весной. В любом случае задолго до того, как мы узнали о Маджарове. Но вообще, это несправедливо, ведь Глеб делился с мамой материалами нашего детективного отдела. Могла бы и сама догадаться, если такая умная.
Я спросила, какой сейчас день и час, – выдала нашу потерянность во времени. И хорошо! Пусть Татьяна Николаевна видит, что мы ей не соперники. Обычные школьники, заигравшиеся в кладоискателей и чуть не погибшие на пути к сокровищам.
Выяснилось, что с того момента, как мы покинули овчарню, едва прошли сутки. Невероятно! Я-то думала, что прошло по меньшей мере двое суток!
– Вечером нас ждут в Созополе, – сказала я. – И мы просто хотим выбраться. К вечеру, конечно, в Созополь не успеем… Но сегодня же поедем в Хасково, переночуем, а утром сядем на автобус до Бургаса. Мы только напишем родителям, что с нами всё в порядке и… Про пещеру они даже не слышали. И не услышат! Обещаем! Дальше, – я махнула рукой в сторону галереи, выводившей из Зала обманутых надежд, – тупик. Мы дошли до озера, и…
– Отведите нас к озеру, – потребовала Татьяна Николаевна.
– Нет-нет, вы не понимаете. Там нужна лодка. Там…
– Отведите нас к озеру, – вкрадчиво, разделяя слова паузами, повторила Татьяна Николаевна.
Наверное, и сама не знала, как с нами поступить. Видела, что мы попали в беду, но отвлекаться от сундука с золотом не хотела, а теперь ухватилась за эту единственную показавшуюся ей разумной мысль.
– Послушайте! – вмешалась Настя. – Вы вообще соображаете…
Шагнув к Насте, я взяла её за руку. Взглядом попросила не пререкаться с Татьяной Николаевной. Рассудила, что та всё равно не поделится с нами батарейками. Пусть своими глазами увидит, что озеро, которое я для себя назвала озером Харона, перекрывает путь. Какой бы пробивной и хитрой ни была Татьяна Николаевна, она не сумеет вот так по щелчку достать из воздуха лодку. Значит, согласится пойти обратно. Если захочет, подбросит нас до Хаскова, заселит в гостиницу – избавится от конкурентов, – а там уж купит надувной плот, наймёт водолазов или сама обрядится в гидрокостюм и обвесится баллонами с воздухом.
