А я принял окончательное решение в отношении приёмного сына.
Но сначала Хмара…
Помощник доложил, что челнок готов, и я в последний раз прилип взглядом к космосу. Я сюда ещё вернусь — нужно официально передать дела — но тогда мне будет уже не до этих красот. Мысленно попрощался с мечтой всей жизни и покинул станцию…
Супруга ждала дома. Как положено жене. Всё это время она была уверена, что меня срочно вызвали на станцию. Знала, что вернусь нескоро, но так и не наведалась больше к Сэйлану. Интуиция? Или всё же боится, что Сэй что-то предпримет? Впрочем, неважно. Сын эту неделю прожил спокойно, и я этому рад.
Не знаю, как вытерпел её лживую радость и поцелуи. Ушел в душ, сказав, что нас хочет видеть судья. Не соврал. Хмара решила, что мы едем в гости и ушла собираться, возмущаясь, что не предупредил заранее.
Когда подъехали к зданию правосудия, она удивилась:
— Судья теперь устраивает банкеты прямо в зале суда?
— Не совсем. Просто у меня с ним небольшое дело, а после мы поедем в ресторан.
— Я с тобой. Иначе пока буду сидеть помнётся платье.
Мне этого и надо было.
— Конечно, милая. У меня от тебя секретов нет. — Изо всех сил старался не вызвать подозрение. Главное довести её до кабинета Марида. А там она уже никуда не денется.
Судья принял нас радушно, как и положено старым друзьям. Ни словом, ни взглядом не выдал, что знает о преступлениях моей жены, хотя документы легли на его стол ещё раньше, чем их получил я.
Кроме того, за время моего отсутствия Сэйлан и Раниард успели дать показания. Были заслушаны также показания соседей Сэйлана, которые, как и я, прослушали сцену в подъезде, в последнюю вылазку Хмары. А запись с камер видеонаблюдения, установленных в доме, которую Слоан по какой-то причине не уничтожил, стала решающим фактом.
Марид порылся в папке, в которой я принёс недостающие документы, пробежал глазами по некоторым листам, и внимательно посмотрел на нас.
— Ну что ж, в законе нет такого понятия как любовь и дружба, поэтому я буду беспристрастным, как того требует от меня долг. Я внимательно изучил все документы, прочёл показания, сверил факты, и вынужден признать, что набралось на очень серьёзную статью. Один вопрос: где главный пострадавший?
Хмара заёрзала, заподозрив неладное.
— Что происходит? Какой пострадавший?
— Я здесь. — раздалось от двери, — в комнату вошёл Сэйлан. Прошёл, не глядя на Хмару, и сел рядом со мной.
— Я, пожалуй, пойду. — засобиралась не на шутку перепуганная супруга. — Решайте свои дела без меня.
И кинулась к двери, где её встретила вооружённая охрана. Под конвоем проводили на место. Только теперь оно было чуть в стороне от нас.
— Я протестую! Я ничего не сделала!
Марид жестом заставил её закрыть рот.
— Поскольку, вы находитесь в моём рабочем кабинет, прошу соблюдать установленный законом порядок. Вы, гражданка Хмара Кихарвиас, сможете говорить тогда, когда я дам вам слово. А я его пока не давал. Итак, начнём последний этап закрытого процесса. Рассмотрев все детали дела, выслушав главного пострадавшего и свидетелей, суд вынес вердикт…
В углу заклацал по клавишам компьютера секретарь судьи, который до этого удачно сливался с отделкой стен.
— За применение дара и неоднократное склонение к сексуальным отношениям Сэйлана Тинара Кихарвиаса; а также за применение дара к Тинару Сиолу Кихарвиасу, с целью стать его женой и наследницей, суд приговаривает вас, Хмара Кихарвиас, в девичестве Сейгур, к смертной казни.
Хмара вскрикнула, а я вскинул удивлённый взгляд на друга.
— Но учитывая тот факт, что Тинар Сиол Кихарвиас подал прошение о смягчении для вас наказания, отозвав свои обвинения, вы подвергнетесь блокировке дара.
Судья достал из стола металлический обруч, который замыкается один раз и больше не снимается, положил на его столешницу, и обратился к Хмаре:
— А теперь можете говорить.
— Да я лучше сдохну, чем остаток жизни, как собака, буду ходить в ошейнике! — выплюнула она.
— Ваше право. Но до казни, вы всё равно будете его носить. Есть что добавить?
Хмара попыталась вскочить, но конвой её удержал. Тогда она вперилась взглядом в Марида. И тут же сработала сирена.
Я в отчаянии схватился за голову и застонал.
Глава 28. Наказание
Что она делает, глупая? Это же конец! Додуматься воздействовать даром на судью!
— Зачем? — с болью посмотрел на женщину, которую, несмотря ни на что, любил.
Хмара оставила в покое вершителя судеб и устремила на меня ненавидящий взгляд. Сирена сразу стихла и следующие слова жены ударили в меня как булыжники:
— Мне не нужны твои подачки, старый козёл! Ненавижу тебя! Всегда ненавидела! И тебя и твоего выродка! Вы все — стайка никчёмных людишек… — Хмара обвела взглядом всех присутствующих в кабинете. — Захватили власть в свои руки, возомнили себя богами, и решаете кому и как жить! Но на самом деле вы просто жалкая горстка трусов! Убожества! Вот вы кто!
— У вас всё? — спокойно поинтересовался Марид.
Хмара зло поджала губы, и судья обратился к одному из охранников:
— Наденьте на неё блокиратор и проводите в комнату для заключённых. А я пока отдам распоряжение о транспортировке приговорённой к месту казни.
Я вздрогнул. Знал, что за такие проступки карают жестоко и незамедлительно, но всё равно оказался не готов.
— Прошу дать возможность Слоану попрощаться с матерью. — с мольбой посмотрел на друга.
— Не смей за меня решать! — тут же окрысилась суккуб. — Я не стану с ним прощаться! Сам сообщишь моему сыну эту радостную для тебя весть, а заодно объяснишь ему, по чьей вине это случилось!
— Не нужно перекладывать свою вину на других, Хмара. — вступился за меня Сэйлан. — Во всём виновата ты одна. А со Слоаном поговорю я. Он умный парень и всё поймёт правильно. Пусть даже не сразу.
— Я требую оградить меня от высказываний этого слизняка! — взвизгнула женщина, совсем не похожая на мою прежнюю жену. Выходит, я её никогда не видел настоящей?
— А я требую соблюдать установленные правила, — отозвался судья, — и прекратить оскорблять участников процесса.
— Да пошёл ты знаешь куда со своими правилами?! И что ты мне сделаешь? Убьёшь дважды?
— Заменю безболезненную казнь на болезненную. — Марид был невозмутим. А вот Хмара побледнела и больше не проронила ни слова. О том, в каких муках умирают отпетые мошенники каждый тэронец знал не понаслышке: показательные казни периодически транслировались по всем взрослым каналам — в назидание.
Когда её увели, я обратился к судье:
— Ваша честь, позволите сделать один
