тяжело вздохнул.
— Я предвидел такой ответ, поэтому сделал предварительное назначение и выписал рецепт. Желательно начать принимать препараты незамедлительно.
— Я съезжу в круглосуточный лекпункт. И прослежу, чтобы отец принял таблетки. — Заверил Сэйлан. И проводил доктора до двери.
Вернулся и с порога пресёк разговор, который по логике должен был последовать:
— Мы не станем сегодня ничего обсуждать! Ты не в том состоянии.
— А не нужно ничего обсуждать, я всё знаю, и уже принял решение, что делать дальше… Ты прости меня, сын. Я очень виноват перед тобой. И всё, что случилось — только моя вина.
— Ну уж нет! Если кто и виноват, то эта сучка… — Сэй осёкся. — Прости.
— Не извиняйся. Ты прав. Всегда был прав. Я хотел бы всё исправить. Только, к сожалению, это невозможно. Но, пусть я не могу вернуть твоё детство и сделать его счастливым, однако в моих силах сделать тебя счастливым сейчас.
— Что ты задумал?
— Я подам в отставку по состоянию здоровья. Так что этот приступ как нельзя кстати. И сам выдвину требование о привлечении Хмары и Слоана к ответственности. Я придумал как сделать так, чтобы ни ты, ни Илона не пострадали, если Слоан начнёт выкручиваться и расскажет про заказ и пиратов…
— Я не боюсь ответственности, отец. Пусть рассказывает. Я готов понести наказание. А Илона вообще жертва. Какой с неё спрос?
— Не согласен. Тебе и так досталось по моей вине. Я всегда был честным и справедливым, как мне казалось. И вот к чему это привело. В этот раз я буду играть по их же правилам. У меня находятся оба договора о продаже Илоны. Достаточно уничтожить тот, в котором стоит твоё имя, и никто ничего не докажет…
— Отец…
— Подожди, не перебивай. Я решил, и так сделаю. Если ты будешь сопротивляться, я впишу в тот договор своё имя вместо твоего, и возьму всю вину на себя.
— И кто тебе поверит? Зачем тебе нужна землянка?
— Тебе хотел подарок сделать. Это ведь мечта твоей жизни: доказать наше родство с землянами. Вполне жизнеспособная версия.
— Да бред это, а не версия! Тебе никто не поверит. Ты законопослушный гражданин. И вдруг такие подарки? Чушь.
— А пусть они докажут обратное. В общем, мне нужна неделя на то, чтобы оформить всё грамотно и с неопровержимой доказательной базой.
— Ну ты же потом себе никогда не простишь этой лжи…
— Я это заслужил.
— А ты не думал, что и мне с этой ложью тоже жить придётся? Давай всё сделаем по закону. За сделку с пиратами и покупку землянки мне грозит либо большой штраф, либо небольшой срок. Но я всё же надеюсь, что отделаюсь штрафом, так как мне удалось подтвердить свою теорию, а это прорыв.
— Ух, ты. Поздравляю. Жаль, что такое событие совпало вот с этим всем.
— А, по-моему, всё складывается как нельзя лучше. У тебя теперь появился шанс найти хорошую женщину, которая будет любить не твой статус и деньги, а тебя самого. У меня есть повод избежать серьёзного наказания.
— Наверное, ты прав. Только я уже стар для любви.
— А ну-ка отставить раскисать! — вернул мне сын фразу, которой я его подбадривал в детстве, когда у него были трудности. — Ты у меня ещё ого-го!
Этой ночью мы ещё долго разговаривали. Многое обсудили, и пришли к единому мнению по решению главной проблемы. Потом Сэй съездил за лекарствами. А утром я созвонился со своим юристом, дал ему указания по поводу Хмары и Слоана, и улетел на станцию. Нужно было привести в порядок дела, перед тем, как подать в отставку и передать бразды правления в чужие руки.
Станция — моя отдушина. Не знаю, как буду без неё жить. Чтобы стать её руководителем мне пришлось изрядно потрудиться: шутка ли — первый штатский «у руля». До меня тут правили военные. И после меня тоже будут они. Я знаю, кто станет приемником, и рад этой кандидатуре. Толковый парень.
Смотрел в иллюминатор, и чувствовал себя лучше без всяких лекарств. Хмара была права: космос — мечта и любовь всей моей жизни. Только здесь я могу дышать полной грудью. Вот такая ирония — там, где вообще нет воздуха, мне дышится легко.
Я мечтал стать адмиралом флота, но не стал даже простым солдатом. Всему виною моё слабое сердце. И вот сейчас пришло время подумать о нём: вплотную заняться здоровьем. Всё равно больше нечем будет заниматься. В груди защемило, едва подумал, что и вторая, не менее ценная, мечта рушится.
Счастливая семья. Пожалуй, она у меня была только с Селестой. Семнадцать лет, двенадцать из которых мы прожили в законном браке, пролетели как один год. Это был самый лучший период моей жизни.
Мы познакомились в Академии, влюбились сразу и бесповоротно. Были парой все годы учёбы, и как только выпустились сразу поженились. Селеста пожертвовала карьерой ради семьи. И посвятила ей всю себя. Как же я обожал возвращаться с работы домой, где меня ждала любимая и любящая жена, а чуть позже и сынишка.
Всё рухнуло в одночасье. Машину Селесты на перекрёстке смял грузовик, у которого отказали тормоза.
Когда она погибла, я думал, что сойду с ума. Пять лет в упор не видел женщин, не позволял себе даже маленькой интрижки.
И тут появилась Хмара. Ворвалась как ураган в мою жизнь. Теперь я уверен, что первое время она применяла ко мне свой дар. А тогда всё списал на то, что изголодался по любви за столько лет. И вот чем поплатился за своё желание любить и быть любимым.
Сидя в подъезде, и наблюдая за супругой, я понял, что она меня никогда не любила. Это был холодный расчёт. А вот Сэйлан, похоже, действительно её зацепил. Ведь она могла заполучить в любовники любого, но почему-то выбрала именно его. Даже разницей в возрасте не погнушалась.
Учитывая, что она совратила пасынка, и продолжала воздействовать на него даром на протяжении многих лет, ей могла бы грозить смертная казнь — в этом плане наш закон был суров. Но я постараюсь этого избежать. Иначе Слоан меня никогда не простит. А для меня это важно, поскольку я его считаю своим сыном. Он дорог мне. И это мешает объективности. Ведь, по сути, он точно так же, как и Хмара нарушил закон, и значит для него я должен требовать такого же наказания. Но, почему-то, не могу. Постоянно пытаюсь обмануть сам себя, выискивая ему оправдания.
К концу недели мой юрист подготовил все необходимые документы.
