class="p1">— Четыре вопроса!
— Фи! Твердое или жидкое?
— И то и другое! Хи-хи!
Грошемил взял свою дощечку и направился к выходу.
— Подожди, писарь! Куда ты?
— Не могу остаться! — крикнул Грошемил. — Не вынуждайте меня, сударь!
— Ты должен убрать кровь, дерьмо и мочу — так приказал твой хозяин!
Грошемил остановился почти у самой двери.
— Это нечестно! — прошептал он, прижимая к носу надушенный платок. Но Теплец, будь он проклят, был прав. Грошемил развернулся кругом. И осведомился: — Это горячее или холодное?
— Ты не имеешь права задавать вопросы! — завопил другой пленник.
— Горячее или холодное? — крикнул Теплец. — Это мой следующий вопрос!
— Нечто среднее!
— Сопли, — вздохнув, сказал Грошемил.
— Жулики!
— Сопли, да? — спросил Теплец. — Это сопли? Ага! Я выиграл!
Фелувил Великодушная поправила бюст под запятнанной кофтой и, тяжело вздохнув, села напротив моряка.
— К нам давно уже не захаживали чужеземцы, — произнесла она.
Ее собеседник пожал плечами, крепко обхватив руками кружку горячего рома. Порция была достаточно велика, но он бросил на стойку серебряную монету еще до того, как Фелувил закончила наливать, так что советовать ему не злоупотреблять она не стала, тем более что гость промерз до костей.
— Проклятые мародеры, — мрачно проворчал он.
— С чего вдруг такая нелюбезность? — Хозяйка гостиницы откинулась назад. — Давай начнем сначала. Я Фелувил Великодушная, владелица «Королевской пяты».
— Рад за тебя, — ответил моряк. — Меня звать Эмансипор Риз. Впрочем, вряд ли стоит запоминать, я надеюсь, мы тут пробудем недолго.
— Пока у вас есть деньги, вам здесь будут рады. Можете не сомневаться. — Она взглянула на сидевшего рядом с моряком Шпильгита и нахмурилась. — А ты, управляющий, учти, что за тобой должок, а впереди зима, долгая и холодная.
Шпильгит наклонился ближе к Эмансипору:
— Вот потому-то она и зовет себя Великодушной.
— О, я более чем великодушна, — ответила женщина, — но только когда это ценят. А не тогда, когда является некий придурок, именующий себя клятым сборщиком налогов. Мы сами построили это заведение и никому ничего не должны! Так и передай своим надутым начальникам, Шпильгит!
— Передам, Фелувил, непременно передам. Обещаю!
— Смотри не забудь!
— Уж точно не забуду!
— Скажешь, стало быть?
— Обязательно!
Со стороны окна послышался голос Акля:
— Что это он делает с теми трупами?
Все дружно повернулись туда, кроме Эмансипора, который все так же склонялся над дымящейся кружкой, глубоко вдыхая пьянящие испарения.
Фелувил, ворча, встала и направилась к двери. Приоткрыв ее, она слегка высунулась, после чего быстро убрала голову обратно и развернулась к Шпильгиту:
— Это тот самый, который убил голема?
— Когда мы подошли, он как раз выдирал голему потроха, — пояснил Шпильгит.
— И как же, интересно, он его убил?
— Понятия не имею, Фелувил, но убил. И ведь сам даже царапины при этом не заработал!
Сообразив, что ведет беседу со сборщиком налогов, женщина поспешно отвела взгляд и приоткрыла дверь чуть шире, наблюдая за Хордило, который вел двух своих пленников в сторону Аспидовой дороги. Одного появления Шпильгита вместе с ее любимой дочерью хватило бы, чтобы у Фелувил возникло желание прямо здесь и сейчас перерезать ему глотку. Но подобного рода убийство на публике могло плохо повлиять на ее деловую репутацию, да и ее девушкам вряд ли понравилось бы подобное. Вместо этого она отправила Фелитту к себе в комнату ждать примерного наказания. Пока что эта маленькая будущая шлюха могла и посидеть в одиночестве.
К Фелувил подошел Акль, и она слегка попятилась, ощутив исходящий от него запах.
— Как по мне, слишком уж они ему нравятся, — сказал он, щурясь на улицу. — В смысле, трупы.
Затащив его обратно внутрь, Фелувил захлопнула дверь, чтобы не впускать холод.
— Я же тебе говорила, Воскресший: ты можешь сидеть вон за тем столиком, он тут самый маленький и в стороне от других, и можешь доставлять радость моим собакам, но ты не полноправный клиент. Так что хватит шляться вокруг — иначе, клянусь, я вышвырну тебя за дверь, Акль, и оставлю там замерзать.
— Прости, Великодушная. — Акль, хромая, направился к своему месту.
Фелувил задумчиво вернулась к столу Эмансипора и снова села напротив.
— Уходи, Шпильгит, — велела она. — Найди другой стол или ступай наверх и поздоровайся с девочками.
— Ты не можешь мне приказывать… хотя, пожалуй, можешь. Ладно, я пошел наверх.
Дождавшись, когда под его шагами заскрипит лестница, женщина наклонилась вперед:
— Послушай, Эмансипор Риз…
Он уже успел выпить половину рома, и взгляд его помутнел.
— Что?
— Големы — это ведь колдовство? Могущественное чародейство, да?
— Вроде того.
— А у повелителя Клыкозуба Когтя их целых три.
Эмансипор фыркнул:
— Извини, не удержался. Три, говоришь? Верно. Хотя теперь уже осталось только два.
— Именно, — ответила она. — О том и речь.
Риз моргнул:
— Прошу прощения? О чем речь? Я как-то упустил.
— О твоих хозяевах. Один из них пошел и преспокойненько убил одного из этих големов. Вряд ли столь легко прикончить груду железа и прочего.
— Понятия не имею, — буркнул Эмансипор. — Но можешь мне поверить: Корбал Брош убивал и кое-что похуже.
— Вот как? Интересно. Даже очень.
— Но в основном тебе стоит беспокоиться насчет Бошелена, — продолжал Риз, снова сделав большой глоток рома.
— Этот тот второй?
— Угу, второй.
— Чародеи, да?
Эмансипор кивнул и снова рассмеялся:
— Клыкозуб, надо же!
Переместив на стуле весь свой немалый вес, Фелувил попыталась наклониться еще ближе, но ей мешал бюст. Выругавшись, женщина подняла левую грудь и плюхнула ее на стол, затем проделала то же самое с правой.
— Нравится? — спросила она, заметив взгляд гостя. — Потом познакомлю тебя с ними поближе. Твои хозяева, Эмансипор Риз…
— Манси вполне сойдет. Зови меня Манси.
— Так даже лучше, язык ломать не придется, слава Худу. Скажи, Манси, они чародеи?
Риз снова кивнул.
— Они идут в крепость, по собственной воле. Совсем, что ли, дураки?
Эмансипор помахал пальцем:
— А вот это интересный вопрос. В смысле, дураки ведь бывают разные, верно? Когда-нибудь видела, как баран бьется башкой о камень? Почему о камень? Да потому, что вокруг нет других баранов, вот почему. Этот ваш Клыкогрыз все время торчит там на скале, да? Совсем один?
Фелувил внимательно посмотрела на него и медленно кивнула:
— Да, с тех пор, как бросил в темницу своего брата.
Эмансипор беззаботно махнул рукой:
— Так
