что я даже не могла сказать, что у меня сломано. Все звуки были далекими и приглушенными, как будто я сидела под водой.
«Орайя, проверь все свои ощущения по порядку», – приказал Винсент у меня в уме, единственной отчетливой чертой в размытом мире.
Я сделала глубокий вдох. Выдохнула.
Не вижу, не слышу, но чувствую. Я прижала ладони к полу – ощутила, как вибрации проходят через меня.
И тут я обнаружила нечто… странное. Одновременно горячее и холодное, бурлящее внутри и рвущееся наружу. Я разом почувствовала не только пол у себя под ладонями, но и стены, и следы оконных рам. Я почувствовала саму себя, сидящую здесь, в середине комнаты. Почувствовала расположение моих мечей: один валялся в нескольких футах справа от меня, второй – почти под левой рукой.
И еще я почувствовала… силу. Лихорадочную силу. Она окружала меня, только черпай. Ночной огонь. Энергия. Мощь.
Слова Мише, которые еще совсем недавно казались совершенно нелогичными, – «она просто есть» – вдруг приобрели смысл.
Я мысленно ощупала эту силу, как ощупывала ощущения, – так, будто она уже стала частью меня.
Глаза по-прежнему ничего не видели, кроме белого. И все же я поняла, что в дверь ворвались демоны. Трое – нет, четверо, последний, с раненой лапой, отстал.
Я не размышляла.
Я поднялась, развела руки и издала бессловесный рев.
По коже прокатился жар и холод. Визг пронзил мертвую тишину в ушах. Волна эйфории сотрясла все мое тело. На две секунды я была самым могущественным существом в мире. Я была неуязвима!
А потом пришла боль.
Колени жестко ударились об пол. Я сложилась пополам, прикрывая лицо.
– Орайя!
Я не услышала Райна, пока он не оказался рядом. Он схватил меня за руку и заставил подняться. Я пыталась разглядеть его лицо – мутный отпечаток на фоне подавляющей белизны. Он смотрел мимо меня, вглубь комнаты, приоткрыв рот и нахмурившись.
Райн сгреб меня в охапку и выпрыгнул в окно.
Мы падали мучительно долгое мгновение, пока он не расправил крылья и не превратил свободное падение в изящную дугу. Темнота ночи принесла облегчение глазам. Я пыталась проморгаться, очистить зрение от едких белых пятен на фоне черного неба.
– Все нормально? – спросил Райн мне в ухо.
– Ты упустил шанс избавиться от меня, – с трудом выдавила я.
Я думала, он не сможет шутить, пока Мише в таком состоянии, поэтому испытала нечто вроде мрачного чувства победы, когда прижатой к его шее щекой ощутила, как его горло завибрировало от резкого невеселого смеха.
– Ну вот! А я надеялся.
Я тоже засмеялась – послышался странный ломаный звук, слишком высокий и слишком громкий.
– Думал, опоздаю, – сказал он и, наклонившись ко мне, тихо и тревожно спросил: – Что ты там такое сейчас делала?
«Ты о чем?» – хотела сказать я, но слова застряли в горле.
– Ночной огонь, – уточнил Райн, словно расслышал даже то, чего я не сказала. – Ты убила четырех демонов.
Поднявшаяся волна тошноты была вовсе не от полета.
Я не знала, как ответить, поэтому промолчала и посмотрела вниз.
Перед глазами все еще было усеяно белыми пятнами. Через несколько мгновений я поняла, что они не исчезают потому, что на самом деле были пятнами Ночного огня, заполонившими улицы.
Перед нами высился замок ночерожденных, зловеще-красный на фоне ночного неба. Охрана была на посту. Армия Винсента сине-пурпурной волной разливалась по городу и моим больным глазам казалась одним размытым смертоносным пятном.
Но Винсента я заметила сразу: впереди, с расправленными крыльями, в черном сиянии Астериса. Красные очертания его крыльев были видны даже с неба, алым отблеском сверкал его меч – Отнимающий Сердца.
Даже на таком расстоянии было ясно, что Винсент излучает смерть.
Я много раз до этого наблюдала его силу в действии. Но никогда не видела его такого. В животе кольнул холодок.
– Твой отец получил свою войну, – сказал Райн. – Долго же он ждал. Он был создан для этого мгновения.
Мне хотелось спорить. Но пока мы парили над руинами, думать я могла только о том, что сегодня ночью что-то изменилось. Мир больше никогда не будет прежним. Я не могла описать, не могла осознать, но это чувство висело в воздухе.
Произошло не просто нападение. Это была не только высшая точка напряжения. Не последний предсмертный спазм.
Нет, это было начало чего-то ужасного. Кровавое рождение еще более кровавого монстра. Такого, кто мог пожрать нас всех.
Глава двадцать шестая
Прошли почти сутки, пока погасили Ночной огонь и расправились с демонами. Тот, кто начал наступление, стратегически продумал пункты атаки. Зашел через южный вход Лунного дворца, самый тихий и менее охраняемый. Оранжерею пробить было легко, а растения представляли собой просто фантастическую растопку для Ночного огня. Сейчас там остались только осколки стекла, погребенные под обломками башни, рухнувшей на оранжерею.
При нападении были убиты четверо участников турнира – двое находились в разрушенной башне во время ее падения, одного разорвал демон, одного поглотил Ночной огонь. Если бы я осталась в оранжерее, а не пошла с Райном и Мише, я была бы среди погибших.
Мише выжила, но до сих пор балансировала на грани жизни и смерти. И не только она. Еще несколько обгорели – один настолько серьезно, что лежал почти без сознания и стонал от боли. Лица у него больше не было. Я надеялась, что, ради его же блага, он либо умрет, либо окрепнет настолько, что сможет довершить дело сам.
Те, кто пострадал серьезно и не мог сражаться, обратились с прошениями к Ниаксии снять их с соревнований. В мертвой предрассветной тишине мы собрались в большом зале. Единственным звуком были молитвы, которые шептали раненые, когда надрезали руку и капали кровью на пергамент, прося у богини разрешения отозвать свою кандидатуру. Райн и я проделали это за Мише: сама выговорить слова она не могла. Потом министер с прислужниками торжественно прошли по залу, собирая эти пергаменты с пятнами крови. Нам приказали оставаться в Лунном дворце, напомнили, что Кеджари продолжится, как запланировано, и предложили ждать дальнейших инструкций. И все.
Мы разместились в нетронутой части Лунного дворца.
На закате следующего дня Винсент обратился к Дому Ночи.
Он выступил с балкона, выходящего на внутренний город. Все внимание Сивринажа было приковано к нему. Магия нарисовала в небе его лицо легкими штрихами света. две верхние пуговицы камзола он расстегнул, открыв печать наследника. Крылья были расправлены. Корона проглядывала сквозь светлые кудри, как платиновые лучи звезды.
Идея была понятна: Винсент – король ночерожденных,
