а также кольца и перстни; в число вторых — серьги, бусы, браслеты.
Наряду с декоративной функцией первая категория украшений играла также утилитарную роль. Повязки и ленты удерживали волосы мужчин во время работы и гимнастических упражнений, а женщины часто делали прически, закручивая волосы за ленту на затылке или вокруг головы. Перстни с вырезанными на них изображениями служили печатями, игравшими в античности роль замков и удостоверений.
Античные ювелиры создали множество типов украшений. Серьги, кольца и ожерелья из драгоценных металлов в эпоху архаики и классики были монохромными. Золотые и серебряные перстни украшали гравированными изображениями, серьги и браслеты — зернью и филигранью из тех же металлов, оживляя их вставками из голубой эмали. Изредка в ожерелья включали полудрагоценные камни-бусины из сердолика, горного хрусталя и янтаря.
В IV в. цветные камни и стекла впервые заиграли в перстнях и кольцах, а в следующем столетии они появились в серьгах и браслетах, их количество значительно увеличилось в ожерельях. Это произошло под влиянием восточного искусства. Ведь греческий мир тогда обогатился новыми полиэтническими государствами, такими, как царство Птолемеев в Египте, Селевкидов — в Малой Азии, Атталидов — в Пергаме.
Ольвиополиты носили все виды греческих украшений, которые мы опишем, исходя из взгляда на человека сверху вниз: сначала украшения волос, затем ушей, шеи и рук.
Ленты и повязки использовали в мужском и женском головном уборе. Их изготовляли из ткани и кожи, которые редко сохраняются в земле. Поэтому наши знания о них основываются на литературных описаниях, изображениях на предметах искусства, а иногда на остатках металлических бляшек и пластинок, украшавших повязки.
На вазах, расписанных ольвийскими мастерами, часто встречаются узкие ленты, завязанные бантами с длинными концами[618]. Хорошее представление о повязках дает роспись ольвийской ойнохои конца IV в. На ее тулове нарисована широкая красная повязка с закругленными краями, к которым прикреплены шнурки, завязанные бантом. Таким образом, становится ясно, как повязка укреплялась на голове. На красном фоне повязки выделяется узор из пальметт и побегов растений; они исполнены белой и голубой красками, по-видимому передающими шитье серебряными нитями[619].
В архаический период женщины прикрепляли к головным уборам височные бляшки, висевшие на тонких лентах. В Ольвии найдено четыре пары таких золотых украшений в виде кружков диаметром 4,5-5 см с изображением многолепесткового цветка. У одних бляшек на краях имеются небольшие отверстия для продевания ленты, у других для этой цели служили петельки, припаянные к краю щитка[620] (рис. 69).
На дорогие повязки пришивали или приклеивали разнообразные золотые бляшки. Например, на ольвийской повязке IV в. их было двадцать пять. На восьми вытеснена голова Медузы, на десяти — профиль женской головки с накинутым покрывалом, а на остальных — пальметки[621].
По вазовой живописи и скульптуре известно, что ремесленники, врачи, атлеты повязывали голову тонкими матерчатыми и кожаными лентами, чтобы во время их занятий волосы не падали на лоб. Нарядные повязки украшали мужчин на дружеских застольях, пирах, во время праздничных шествий и танцев. Например, Платон в «Пире» (212, 213) описал, как к участникам симпосиона присоединился Алкивиад, пришедший с другого пира. Обращаясь к друзьям, он сказал: «Я пришел, и на голове у меня ленты, но я их сниму и украшу ими голову самого, так сказать, мудрого и красивого». После этого Алкивиад повязал лентами сначала голову трагического поэта Агафона, затем философа Сократа.
Женские ленты и повязки часто служили не только украшением, но вместе со шпильками помогали сооружать прически из длинных волос. Костяные и бронзовые шпильки иногда встречаются при раскопках Ольвии. С одной стороны они оканчивались острием, с другой — шариком. На одной ольвийской костяной шпильке этот шарик оформлен в виде сосновой шишки[622].
Мода повязывать голову лентами существовала у греков очень долго, начиная с архаического периода. В одном из стихотворений Сафо так говорится об этом:
Мать моя говорила мне:
«Помню, в юные годы мои
Ленту ярко-пунцовую
Самым лучшим убором считали все,
Если волосы черные».
Перевод В. В. Вересаева
Стихи Сафо как бы иллюстрируются терракотой Коры-Персефоны: темные волосы богини украшены голубой диадемой и красной лентой, завязанной впереди бантом.
Среди находок из ольвийского некрополя имеются две продолговатые тонкие золотые пластинки с тисненым орнаментом (рис. 70); их, вероятно, наклеивали на кожаную или матерчатую ленту, концы которой завязывались на затылке[623]. Такие повязки с накладными металлическими пластинками в современной научной литературе получили название диадем, хотя в античности это слово относилось преимущественно к убору персидских, македонских и египетских правителей.
Сходные с ольвийскими диадемы носили в разных частях греческой ойкумены[624], в том числе и в Крыму[625]. Они имеют форму удлиненных пластинок с расширением посередине, иногда в форме треугольного выступа с закругленным верхом. Обычно пластинки заполнены тисненым орнаментом, но встречаются и гладкие. Длина их колеблется от 14 до 30 см. На диадемах изображали либо богов и мифических персонажей, например, Диониса и Ариадну, Пана, играющего на свирели, Эрота, либо растительные орнаменты. Ольвийские диадемы представляют оба варианта: на одной вытиснены сфинксы в профиль, на другой — в центре пальметка и отходящие от нее в стороны побеги вьюнка[626].
Среди ученых бытует мнение, что подобные диадемы изготовлялись специально для погребального убора, поскольку их находят исключительно в могилах, и эти тщательно выполненные изделия слишком тонки и хрупки для повседневного употребления[627]. Но подобные доказательства представляются неубедительными. В слоях городищ крайне редко попадаются любые украшения из драгоценных металлов, поэтому не удивительно, что диадемы найдены только в некрополях. Тщательная выделка отличала большинство изделий из драгоценных металлов, а тонкость и хрупкость пластинок объясняются тем, что они крепились на какую-то основу, которая истлела в земле, оставив нам лишь металлическую деталь украшения. Не случайно большинство диадем, в том числе и ольвийские, не имеют ни дырочек, ни крючков для лент или шнурков, которыми диадемы завязывались на затылке. Такие дырочки или крючки находились на утраченной основе диадемы.
Мода на подобные диадемы существовала недолго, с середины IV до начала III в. Они входили в праздничный убор женщин, главным образом в ионийской части Эллады[628] и оттуда привозились в Северное Причерноморье. Наличие диадем в погребениях — одно из свидетельств об обычае хоронить человека в праздничном наряде[629].
Итак, на основании косвенных свидетельств можно заключить, что жители Ольвии украшали голову лентами и повязками во время всевозможных праздников и симпосионов. Узкие ленты стягивали волосы, когда
