ему способность к «интуитивному» пониманию символов и печатей. Насколько Алексу известно, нельзя внешнему наблюдателю узнать, что лежит в фундаменте прорыва на третий этап.
Тем не менее, как бы не пугала эта версия, сбрасывать со счетов знание причин, зачем Алекс проник через Барьер, не стоит. В мире, где воля практиков слилась с пространством, не будет ничего удивительного в их всеведении.
* * *
— Опять наблюдаешь за этим мальчиком? — мужчина внешне похожий на метиса азиата и европейца подошёл сзади к азиатке с очень тонкими чертами лица, одетой в фривольное платье, и положил руки ей на плечи. — Смотри, приревную.
Фея сидела перед артефактным бронзовым зеркалом, способным создавать проекции любых картин из жизни Малого Мира. В данный момент как раз показывалась «голограмма» типичной крестьянской жизни: люди в оливковых робах занимались прополкой грядок, правда, засаженных растениями с волшебными свойствами.
— Никак не могу понять, откуда он такой взялся и стоит ли ему доверять, — звонкий сладкий голос содержал нотки раздражения. В ревность она не верила, драконы на такое неспособны, и шутка ей не понравилась намёком на то, что её способен заинтересовать такой заурядный слабачёк. Он бы ещё сказал, что ревнует к червям, которых Одинокий Цветок недавно изучала как объекты для снадобий. — Этот маленький хитрец никак не хочет показать, что умеет.
— Как раз это плюс. Он как минимум не глуп, — крепкие руки чуть сжали хрупкие только на вид плечи.
— Тебя не смущает, что он не уроженец нашего мира?
— Ты имеешь ввиду наш Малый Мир или Внешний?
— Правда, не заметил? — подняла одну бровку женщина.
— Да мне как-то не было дела до этого малыша… Это твоё хобби подглядывать за мальчиками.
— Ну, не ревнуй, — женщина обернулась, снимая руки спутника с плеч, и перенося их на талию. Она улыбалась.
— Не могу, — дракон решил подыграть, имитируя ревность.
На самом деле он прекрасно знает, что его спутница не видит в этом мальчике мужчину. Знает через неведомую судьбоносную связь, установившуюся между ними тысячи лет назад. Это было как молния, как лавина, водопад или сель. Раз — и оба связаны узами, крепче чем воля, ведущая к бессмертию.
К сожалению, это было время горячей фазы Большой Войны, когда Люди и Звери буквально рвали друг друга зубами. Запретная связь.
Да и вообще, скорее женщине надо ревновать. Не зря же она скопила целую секту попользованных и брошенных её партнёром женщин. Когда-то она решила, что пусть лучше будут вместе и под присмотром. А то ещё понесут, расплодят ублюдков… Жаль, что самок-зверей нельзя встроить в такое сообщество. Другая культура. Приходится ослаблять общие силы воинства Малого мира, убивая, когда супруг наиграется, а до тех пор они официально живут в гареме при дворце.
Сердиться на такое поведение Одинокий Цветок не могла: драконы не могут иначе, это их природа. Как в курятнике — один петух на дюжину кур. Только там нет привилегированных, всех топчет одинаково. А у Седого Дракона есть она — самая важная, но всё-таки «одна из».
— Так всё-таки, откуда он родом? — спросил Дракон, не разрывая нежных объятий, которые за тысячи лет так и не стали формальностью, по-прежнему даря удовольствие.
— Не знаю. Скорее всего, он Зверь, но у него нет Звериного Ядра.
— Урод?
— … или новая раса?
— Не хотелось бы, — оба вздрогнули: будучи связанными Судьбой, они чувствовали друг друга, но инициатором этого страха был всё-таки зверь. Он, в отличие от Людей, помнит уже две войны: с предшествующим Зверям поколением, и с вытесняющими прошлых победителей Людьми.
Страх этот был скорее инстинктивным, въевшимся в гены и память Предков, считающую всех существ иного вида — врагами. Только подключив разум, зверь понял, что вряд ли это новая раса. Если посмотреть вглубь истории Вселенной, каждая последующая более совершенна. А тут какой-то шаг назад. Что-то посередине между зверями и людьми, да ещё и не имеет главных преимуществ видов.
— Испытай его, — слегка оскалился Дракон, обнажив острые зубы — пожалуй, единственная нечеловеческая черта в его облике, которая бросается в глаза. Его родословная довольно чиста и потенциал почти безграничен. Вообще-то, все самочки в гареме знают, что у него ещё и длинный, проворный раздвоенный язык… Но не каждой дано познать его преимущества.
— Хм… Хорошая идея. Надо что-то такое, где бы он мог бы показать себя как знатока формаций, — предложила Одинокий Цветок. — Может, устроим состязание? Назначим ценный приз…
— Уверен, этот хитрец проиграет. Специально.
— Тот случай с лисом произошёл потому, что он нас боится. Если покажем ему дружественный настрой, и что мы ему не причиним вреда…
— Нельзя показывать существу из Внешнего Мира, что мы заинтересованы в открытии формации. Он может отказаться от первоначального плана. Ведь кто-то его сюда отправил, вряд ли это его личная инициатива.
— Ты прав, дорогой. Пожалуй, надо устроить что-то суровое… Хи-хи! Есть идея! Помнишь, как он расправился с сектой Божественной Ноты?
— С помощью формаций, — Дракон поморщился, когда вспомнил, с каким удовольствием и смакуя подробности Одинокий Цветок рассказывала, как несколько самочек, когда-то бывших в его гареме, превратились в куски мяса.
— Именно!
— Не понимаю твоей радости. И идеи, — признался Дракон.
— Надо на него надавить, чтобы прикончил Королеву Насекомых!
— Постой! Он же сдохнет! Так хоть какой-то шанс есть, что Великий Барьер будет вскрыт. А ты хочешь лишить его всяких шансов. Королева же его прикончит в одно движение!
— Что, стало жалко свою шлюху? — женщина саркастически скривила рот.
— Да при чём тут это? Вспомни, когда последний раз в наш мир входил кто-то владеющий несколькими системами печатей?
— Никогда? — гримаса никуда не делась с красивого утончённого лица.
Обманчиво хрупкая женщина легко вырвалась из объятий сильного Зверя и сделала шаг назад:
— Я всё решила! Не пытайся меня отговорить!
— И не собирался, — дракон опять показал острые зубы. — В конце концов, это ты рвёшься наружу, а меня вполне устраивает быть полноправным хозяином целого мира, который только условно называется Малым. Мешать не буду, но и на мою помощь не рассчитывай.
— Мы достигли предела развития. Чтобы двигаться дальше, нам нужно выйти во Внешний Мир…
— … пока кто-то оттуда не
