у меня, а у меня и свой вырос.
Охотники ушли на следующий день, видя, что Валуй жив и помирать не собирается, даже поблагодарили. А мой конфликт с Тихомиром не получил продолжения, мы просто друг друга благородно игнорировали.
Валуя я рискнул разбудить только на третий день, дабы покормить нормально, а то он что-то быстро худел под воздействием силы жизни. Было предположение, что это происходит от того, что организм активно тратит свои ресурсы.
Будил я его, предварительно опоив конопляной настойкой. Все же опасался, что боль от недостающего куска плоти может свести его с ума. Но то ли боли были не такие сильные, то ли настойка их притупила, но наставника я смог нормально покормить и вновь уложить спать, таким методом я его и кормил седмицу. А после, наплевав на все, просто и без затей разбудил, нога у него болела и вызывала дискомфорт, а еще чесалась как проклятая под бинтами с мазями.
В итоге Валуй смог подняться только спустя девять дней после операции. Так, что мой дар к силе жизни настоящее чудо.
Махом руки я, конечно, не могу лечить такие раны, к сожалению. Наставнику было поначалу больно опираться на ногу, но постепенно он расхаживался, заодно и отъедался. Да так трескал, что Снежана ругаться начала на него.
Мол, здоровый лоб объедает старушку и бедного юношу, находящегося вдали от отчего дома. В общем, развлекалась и издевалась над Валуем на все деньги, так сказать.
Так что, когда Валуй окреп и смог более-менее ковылять, он предпочел скрыться в ужасе от неугомонной старушки, которая и мертвого могла достать. Не забыв уверить, что он мой должник до самой смерти.
Жизнь вошла в привычное русло.
И вновь понеслись тренировки с Говшей, ведь пока занимался лечением Валуя, пришлось от них отказаться и все время находиться рядом с раненым.
А тем временем на улице вовсю начало теплеть, земля сбрасывала с себя покров из снега, а с крыш слетала веселая капель. Весна близко, и уже скоро природа расцветет и наполниться красками.
Возвращаясь с тренировки от Говши, я обнаружил интересную деталь в дверях избы, в которой проживал у Снежаны.
А именно, в проеме маячила весьма симпатичная и привлекательная женская жопушка.
Видать, в помощь Снежане кого нового прислали. А девушка тем временем не обращала на меня внимания, продолжая заниматься своими делами, то ли полы мыла, то ли подметала.
В простом платье из серой небеленой такни и душегрейке, подбитой овчинной.
Из-под платья выглядывали чутка ее ноги, оголяя белую плоть. Симпатично.
Вдруг у меня ниже пояса помимо воли началось движение.
А движение, как известно, — это жизнь.
То ли девушка почувствовала мой взгляд, то ли снег под обувкой скрипнул.
Оторвавшись от своего занятия, она поднялась и оглянулась, откидывая назад свою русую косу, торчащую из-под шапки-треухи[2].
Она была молода, лет восемнадцати или около того.
А еще мила.
Круглолица и зеленоглаза.
[1] Полудурок
[2] Треух — старое название тёплой мужской шапки с наушниками и опускающимся задком.
Глава 16
Я всматривался в ее лицо — немного пухлые щечки с ямочками. Мило.
Под душегрейкой виднелись крупные груди. Они были словно спелые плоды, висящие на ветке, готовые упасть в любой момент. Стоило только протянуть руку.
У меня чуть не дернулась рука, ощупать эти самые плоды.
Рота, стоять, казанова хренов нашелся.
Девушка с прищуром и улыбкой на меня смотрела, так же вглядываясь в мое лицо. Молчание затягивалось.
— Здрав будь, девица, меня Яромиром прозывают. Ученик я лекарки Снежаны, — решил представиться и с вопросом на нее поглядел.
— И ты будь здрав, Яромир, а что, меня не упомнишь? — и усмехнулась.
Мозг заработал в форсированном режиме, пытаясь вспомнить эту красу, а рука пыталась прикрыть движение, которое происходило у меня в штанах.
Блин, не помнил. Вот никак не мог вспомнить эту милую барышню, как ни вглядывался в лицо. Я бы ее запомнил, симпатичная и молодая. С хорошими формами, такие дамы запоминаются.
— Никак не упомню тебя, девица, может, ты меня с кем спутала? — я решил честно признаться.
— Ну как же, — девушка была удивлена. — На празднестве после вашего испытания и посвящения мы с тобой через костер прыгали, не упомнишь разве?
Мой мозг еще быстрее заработал, пытаясь вспомнить эти события. Что-то такое мелькало, но алкоголь и встреча с богом затмили все в тот день.
Я лишь в смущении пожал плечами, признавая, что не помню.
Девушка грустно вздохнула, показывая печаль. А после улыбнулась.
— Божена меня зовут, в холопстве я у Возгаря, это родич Валуя. А правда, что ты его от смерти спас?
— Возгаря, а знаю, знаю, о ком ты. — Действительно знаю, по крайней мере, слышал. Добычей дегтя он занимается, да в хороших масштабах. Бочки с дегтем в Волин на продажу отправляет, а они там уж и дальше расходятся. Не бедствует, в общем, мужик.
А после ее слов о родственных связях между Валуем и ее хозяином у меня закрались подозрения. Это что, своеобразный подарок Валуя, или как это расценивать?
— Там все руку приложили к спасению Валуя, в том числе и я. — Вот здесь у меня сами по себе плечи расправились. Надеюсь, со стороны я не похож на надутого воробья.
Девушка отвела взгляд от меня, словно потупившись, и начала оглаживать и трепать свою косу. Это выглядело так, словно она со мной флиртует или заигрывает.
— А еще поговаривают, что на испытании ты встретил духов лесных, которые имели вид волков, и они вас не тронули, — она мельком взглянула на меня и вновь отвела взгляд.
Мда, чувствую, Гостивит нас на всю округу прославил, рассказывая эту историю.
— Встречал. — Я кивнул. — Только мне неведомо, кто это был, духи али настоящие волки.
— А еще поговаривают, что ты Края на испытании спас от чудищ из лесного народца. Я видела это чудище в Устке, побитый такой и жалкий.
Да, я все-таки знаменит. Да и байка о лесном народце в народ пошла, забавно.
— И, опять же, я был там не один. Мы вместе бились плечом к плечу с друзьями. Жаль, Тишило погиб, он здорово нас выручил.
— Не кручинься[1], всякое бывает, зато вы живы.
— Это да. — попытался улыбнуться, но улыбка не лезла на лицо и наверняка вышла кривой.
— А вы чего это здесь, а? — неожиданно раздался скрипучий голос Снежаны.
— Да вот стоим, разговариваем, —
