как мышь на крупу. – попытался подбодрить её Чудилин.
– На себя, на дуру, сержусь! Неумёха я! Других не укачивает, а меня укачивает! Понимаешь?
– Да понимаю, понимаю, пойдём, а то промокнем!
– Нет, стой! Дай сказать! Это важно!
Андрей остановился, обречённо выдохнул:
– Стою, говори.
– Понимаешь, пока ты летишь ровно, вроде всё хорошо, вроде как на качелях – дух захватывает. И не тошнит, даже весело. Но как только ты стал самолёт бросать туда-сюда, вот тут-то у меня и началось! Я не знала, что мне делать, меня так скрутило, что я не понимала, где верх, где низ. Меня всю выворачивает, а я на пол упала, и подняться не могу! Пытаюсь хоть на четвереньки подняться, а не могу! Меня то от борта к борту бросает, то к полу прижмёт, то вверх, как собачонку, подбросит. А уж как меня там колошматило… то об пулемёт, то об бронестенку. У нас в соседней деревне, ну, когда я ещё… там мужик один жил, каторжник бывший. Безжалостный был, злой. Так он промышлял тем, что шапки из собак шил. Так он собак, знаешь, как убивал?
– Ну, и как?
– Сажал он собаку в мешок, завязывал, и ну её палкой со всей силы колотить! Собака визжит, воет! А он, подлец, знай себе, её без пощады дубасит! Пока она совсем там в мешке не затихнет…
– Зачем так, просто убить не мог, что ли? – угрюмо поинтересовался лейтенант.
– Мог. Да только, говорит, так полагается. Так, мол, шкуру снимать легче, от мяса, говорит, не в пример лучше отходит… Его, злыдня, все за это ненавидели.
В её глазах стояли слёзы, губы дрожали.
– Зачем ты мне про это рассказываешь? – хмуро спросил Андрей.
– Я вчера… в самолёте… чувствовала себя, как эта несчастная собака в мешке! Всё, думаю, конец нам с тобой настал! Не могу я тебя спасти, не могу защитить! Никудышный из меня борт.стрелок!
И она навзрыд разрыдалась.
Андрей обнял её за плечи, успокаивающе погладил по волосам:
– Ну, ничего, сразу-то оно ни у кого не получается, придумаем что-нибудь… пойдём уже.
– Ты уж придумай, пожалуйста. А то я совсем изведусь, ладно? – она доверчиво смотрела ему в глаза снизу вверх. В глазах её стояли слёзы, и как маленькие бриллиантики, скатывались по её щекам.
Глава 21. Ворошиловский стрелок.
Утренние сумерки рассеивались, но небо светлело медленно – сказывалось отсутствие солнышка. Дождик пополам с мокрым снегом, зарядивший уже как час с лишним, всё не прекращался. Белёсая, мутная мгла покрывала аэродром. Погода на сегодня была явно нелётная.
У «зала ожидания» топтались несколько человек. Курили, сплёвывали в сторону. Негромко переговариваясь. Среди них Андрей узнал нескольких лётчиков и стрелков из своей второй эскадрильи.
– Ну, что, Андрюха, пойдём, постреляем? – командир звена старший лейтенант Илья Кутеев хлопнул по своей кобуре. Рядом с ним стоял его стрелок, Толик Веселовский и тоже улыбался.
– Так это… что, полётов сегодня не будет?
– Да ты на небо-то посмотри! – весело осклабился Илья, – да и тебе-то что беспокоиться? Ты ж сам говорил, что тебя Филлипыч на два дня от полётов отстранил!
– Ильюха, вот у тебя прям шило в заднице свербит! – лейтенант Миша Никитенко докурил папиросу, дисциплинированно бросил её в ведро с водой, и веско добавил: – вот сейчас начальство придёт, даст добро – вот тогда и пойдём. Колян, правильно я говорю?
– Само-собой, – солидно согласился лучший стрелок эскадрильи Коля Никишин.
Минут через 10 начальство в лице комэска Миронова явилось. Все оживились, подтянулись поближе
– Значится так, – Слава Миронов оглядел присутствующих, – метео служба сказала, что до обеда погоды точно не будет. Сидим, ждём, а там посмотрим.
– Так что, командир, может, как договаривались? – Илье явно не терпелось опробовать новый «Вальтер», обменянный у пехотинцев на шоколад. Как некурящий, вместо сигарет он (в числе прочих некурящих) получал шоколад, но имея к нему с детства какое-то непонятное отвращение, не ел его, а раздавал девчонкам, коих в полку было не так уж и мало: техники, мотористы, вооруженцы, укладчицы парашютов и т.д. А тут подвернулся удачный случай с этим «вальтером».
– Ну так, что идёте с нами? – он несильно пихнул Андрея в бок, и скосил взгляд на стоявшую рядом Агнию.
– Да идём, идём, – делать было всё равно особо нечего, и Андрей с лёгкостью согласился.
Пошли вшестером: Илья со своим стрелком Веселовским, лейтенант Миша Никитенко, Коля Никишин, стрелок комэска, и Андрей с Агнией. Командир эскадрильи, сославшись на дела, отказался.
Шли недолго, минут 10.
– Ты не стрелял ещё? – спросил Илья, он же старший лейтенант Кутеев, Андрея, когда они пришли.
– Когда?
– А ну да, ты ж у нас недавно. Короче, вот, пришли – здесь у нас тир, – широко повёл рукой в сторону Илья.
– Вон пеньки. Вот банки, – он нагнулся, подобрал несколько продырявленных банок, и принялся расставлять их на пеньках.
– Стреляем по очереди. По пять выстрелов. Сначала с десяти шагов. Потом с пятнадцати, и наконец, с двадцати. Но с двадцати только Колян могёт, больше никто. Разве что иногда случайно.
– Это, у меня только одна обойма53, – забеспокоился Андрей.
– Ерунда, глянь-ка сюда! – Толик Веселовский раскрыл противогазную сумку, которую до сего момента молча нёс на плече: в глубине её как бы нехотя блеснул тусклый металл – сумка до половины была заполнена пистолетными патронами.
– Откуда? – поинтересовался Чудилин.
– От верблюда! – просиял Толик, и деловито пояснил: – у пехоты выменял, на «Казбек». Так что хоть обстреляйся!
– Ну-с, начнём, господа гусары! – Илья нетерпеливо вертел «вальтер» на пальце, как ковбой.
– Смотри, глаз себе не выбей!– шутливо предупредил его Коля Никишин.
– Учи учёного, поешь говна печёного! – авторитетно изрёк счастливый обладатель трофея, – Ой! – он спохватился и обернулся к девушке: – извините пошляка, мадемуазель! Отвык-с! У нас тут дамы обычно отсутствуют!
– Давай уже стреляй, балабон! –легонько пихнул его в спину Коля.
– Стреляю! – торжественно изрёк Илья и дослал патрон в патронник, – и учитесь! Нервных просим удалиться!
Он прищурил глаз, выцеливая первую банку. Бах! «Вальтер» подпрыгнув в его руке. Банка, кувыркаясь, слетела с пенька.
– О! Видали! В точку! – веселился Илья.
– Ха, с перепугу попал… – Коля Никишин был явно не прочь подколоть старшего лейтенанта.
– Ага, с перепугу! Щас я тебе покажу! – он выбрал банку поменьше и плавно спустил курок. Бах! Банка осталась стоять на месте.
– Банка уж слишком маленькая! –оправдывался Илья, – щас вот эту! Он выбрал банку из-под американской тушёнки, Бах! И…. банка снова осталась стоять на месте.
– Вот чёрт!
Он уже начинал злиться. Бах!
