долг?
— Так точно, говорили!
— А не я ли говорил вам, Перепелкин, что Кулешова в нашем гарнизоне уважают!
— Так точно, товарищ старшина!
— А почему, скажи-ка мне, все уважают Кулешова? Может, мил он за красивые усы или состоит со всеми в кумовьях?
— Никак нет, товарищ старшина! Вас уважают за то, что службу вы несете, как часы. Точно по уставу.
— Верно, Перепелкин, верно. Службу я несу с душой, а за это и почет мне стал большой. Ну, это все к словечку. А теперь скажи, как у нас дела?
— Разрешите доложить, товарищ старшина! Наша танковая рота находится на отдыхе. Двадцать солдат пошли в театр, пятнадцать проследовали на футбол, три отличника учебы на трое суток в отпуске, а один отправился на свидание.
— А как с увольнительными записками, с заправочкой? — поинтересовался старшина.
— Все точно по уставу. Гимнастерки выглажены, подворотнички подшиты, сапоги начищены, пуговицы горят огнем.
— О чем это все говорит, товарищ Перепелкин? — спросил старшина.
— Это говорит о том, что жизнь в подразделениях шагает строго по уставу.
— Правильно, товарищ Перепелкин, верно! Живем мы строго по уставу, и порядочек у нас на славу.
— Точно! — подтвердил сержант. — Идешь себе по гарнизону, и душа поет от восхищения. Везде порядок, чистота. Благоухающие цветы, стриженая зелень, побеленные липки, желтый песочек на аллеях. А навстречу шагают бравые чудесные солдаты. За пять-шесть шагов от тебя переходят на строевой, руку к фуражке, поворот головы — и будь здоров!
— А раз так, то и пиши об этом в журнале о сдаче нашего дежурства. Так прямо и пиши: «За истекшие сутки в гарнизоне не было никаких нарушений и проис…»
В эту минуту дверь распахнулась и в комнату, запыхавшись, ввалился чем-то взволнованный ефрейтор.
Сержант Перепелкин и старшина переглянулись, и лица их омрачились. «Неужели происшествие, да еще в такую дату? Вот тебе тогда и юбилей без происшествий».
— Убрать цветы! — строго скомандовал сержанту Кулешов и обратился к синеглазому ефрейтору: — Что у вас случилось?
— Разрешите доложить, товарищ старшина! В городке задержан злостный нарушитель дисциплины.
— Злостный нарушитель? — удивился Кулешов.
— Так точно, товарищ старшина. Явный нарушитель воинских уставов, Иду я сейчас по аллее в клуб, и вдруг мне навстречу выходит из-за куста незнакомый солдат. Руки в брюки, фуражка набекрень, сапоги гармошкой, в зубах дымящаяся папироса, а в петельке гимнастерки, как у жениха, цветочки. Идет себе, направо, налево поплевывает и напевает:
Под твоим окном неотразимо
Женихи с ромашками стоят.
Только я пройду нарочно мимо
И не брошу даже беглый взгляд.
Я останавливаюсь и говорю: «Товарищ солдат, почему вы не приветствуете ефрейтора?» А он не повел даже ухом и продолжал распевать:
От любовных безнадежных вздохов
Позасохли вербочки в саду.
Только я без всяких ахов-охов
Мимо сада с песнею пройду.
Пусть с цветами, в праздничных нарядах
Женихи тоскуют у плетня.
Знаю я, что солнце твоих взглядов
Светит лаской только для меня.
Тогда я решительно останавливаю солдата и спрашиваю: «Это почему же вы не выполняете требования устава о взаимном приветствии друг друга?» А он как ни в чем не бывало смотрит на звезды, улыбается и говорит: «Ах, простите, товарищ ефрейтор. Я вас просто не заметил».
«Как это так не заметил?» — спрашиваю.
«Очень просто, говорит. Во первых, у меня зрение старческой диспропорции, а во-вторых, размечтался, на природу глядючи. Эх, и до чего же климат здешний на любовь влиятелен!» — «Вы мне, говорю, сказками про «климат здешний» зубы не заговаривайте, а отвечайте, почему не приветствовали ефрейтора и почему у вас такой затрапезный внешний вид? Гимнастерка без подворотничка и грязная, как у трубочиста, головной убор, как у деда Щукаря после встречи с бодливым быком, и вообще, вы из какого подразделения, приятель?» А он мне в ответ: «Это вас не касается». Ну, тут я, конечно, вспыхнул и закипел, как тульский самовар. «Это, говорю как так не касается? Вы будете своим невзрачным внешним видом позорить наш гарнизон, а мы должны на вас богу молиться. Нет, уважаемый, не выйдет. За честь своего гарнизона мы постоять сумеем. Прошу за мной к командиру». А он опять руки в брюки говорит: «Указывай своей теще, как щи варить, да погуще, а я вам не подчиняюсь. Вы для меня ноль без палочки».
— Руки в брюки и ноль без палочки, говоришь? — возмутился старшина.
— Так точно, товарищ старшина! Руки в брюки и пошел. Но тут подоспели солдаты, и мы его задержали.
— Задержали, говоришь? Молодцы! Я с ним сейчас поговорю, голубчиком. Я ему дам «ноль без палочки».
Старшина одернул мундир и в сопровождении ефрейтора направился к гарнизонному клубу.
Миновав сквер, он еще издали увидел группу солдат. Собравшись в тесный круг, они со всех сторон «обстреливали» метким огнем критики нарушителя дисциплины.
— Новобранец из кинофильма «Мы из Кронштадта»! — грохотал один.
— Боец допризывной подготовки! — резал другой.
— Яшка-артиллерист из «Свадьбы в Малиновке», — рубил под корень третий.
— А волосы, волосы-то у него какие! Как у архидьякона! — воскликнул кто-то, и веселый солдатский хохот покатился по городку.
Довольный тем, что солдаты ревностно стоят за честь своего гарнизона, старшина крякнул в кулак и подошел к нарушителю. Внешний вид у солдата в самом деле был плох. Гимнастерка и брюки помяты так, словно их трое суток жевала корова, фуражка сплющена в блин, голенища сапог сжаты гармошкой.
Старшина окинул взглядом с головы до ног незнакомого солдата, с недоумением пожал плечами и строго спросил:
— Из какого гарнизона, товарищ рядовой?
— Из вашего, товарищ старшина.
— Неверно! Врет он! Нет у нас таких! — загудели солдаты.
— А поточнее? — наступал Кулешов.
— Не могу сказать, товарищ старшина, — упирался солдат. — Мне не велено.
— А я приказываю вам!
Солдат о чем-то подумал и решительно рванул с головы вместе с фуражкой парик. Все солдаты так и ахнули… Перед ними стоял исполнитель роли нерадивого новобранца Двойкина — отличник боевой и политической подготовки сержант Куликов.
Старшина с восторгом глянул на сержанта, на довольные лица солдат и громко, чтобы все слышали, произнес:
— Порядок в гарнизоне! Разойдись!
Приключения Семен Семеныча
Три охотника, три веселых друга, а точнее, майор Неделин, капитан Метелин и старший лейтенант Петелин задержались в лесу. Задержались по весьма уважительной причине, которую поймет каждый, кто любит зайчатину и соблюдает охотничий закон.
Как ни дул ветер и ни хлестала метель, бывалые друзья быстро развели костер, смастерили ужин и уселись
