Книга Когда случились мы - И. Б. Солис

Это всё, чего я хочу. Я не хочу ни думать, ни надеяться, ни что-либо из этого. Я хочу того, что дает мне его тело прямо сейчас. Ощущать его тепло. Его умелые руки, его толстую, твердую длину. С этим я справлюсь.

— Генри…ещё, — хнычу я, и мой голос звучит непривычно, безрассудно. — Ещё, — выдыхаю я в нежную кожу его шеи.

Дай мне больше, думаю я. Дай мне всё.

Словно услышав мои безмолвные мольбы, Генри жестко входит в меня, делая быстрые толчки. В офисе жарко и потно. Его руки на моих бедрах не нежны. В них появляется собственническая нотка. Когда он утыкается носом в мою шею, он нежно покусывает и сильно посасывает.

— Моя, — выдыхает он, входя в меня.

Я держусь за него, чтобы не разбиться вдребезги.

Генри прокладывает поцелуями путь вниз по моей груди, вдоль внешнего изгиба, одними зубами и языком, и я задыхаюсь. Он облизывает мои соски, втягивает их в рот, и я дрожу, шире раздвигая для него ноги.

Генри входит внутрь, толкаясь в меня, говоря, как во мне хорошо. Его тело прижато к моему; его ладони теплые на моей коже. Это опасное сочетание эмоций и желаний сильно поражает меня.

Я не могу объяснить это, не могу выразить словами всепоглощающую потребность, внезапно охватившую каждую частичку меня, пробежавшую по венам, требуя принадлежать ему. Генри во всех отношениях. Здесь и везде. Отныне и навсегда. Его. Во всех смыслах этого слова.

На мгновение мои мысли пугают меня, и я чувствую, как паника начинает подниматься на поверхность. Прежде чем я успеваю потеряться в собственной голове, губы Генри находят мои. Он ласкает моё тело нежными прикосновениями, использует эти прекрасные губы, чтобы у меня закружилась голова от желания назвать его и своим.

То, как он держит меня, с такой нежностью, с благоговением…Как будто я — это всё, что имеет значение…

Я моргаю, и от того, как он смотрит на меня, с абсолютной преданностью, у меня по спине бегут мурашки. Моё сердце замирает. С его губ не слетает ни слова, но я вижу по его лицу, он хочет их сказать. И я не могу с этим смириться.

Этого слишком много. Эти мысли, эти чувства…их слишком много.

Я отстраняюсь, отталкивая его от себя, прекращая контакт, чувствуя холод и пустоту. Прерывисто дыша, Генри выглядит смущенным, наблюдая, как я встаю со стола.

Поворачиваясь, я ищу его глазами.

— Давай кое-что попробуем, — ухмыляюсь, наклоняясь над столом.

Глядя на него через плечо, я покачиваю задницей напротив его члена. Потому что, оказывается, секс дается мне легко. Секс, которым я могу заниматься. Чего я не хочу делать, так это усложнять то, что у нас есть, такими вещами, как чувства и эмоции.

— Ты невероятна, — говорит он мне хриплым от желания голосом.

Наклоняясь, прижимаясь грудью к моей спине, он целует уголок моего рта, прежде чем завладеть моими бедрами.

Генри толкается вверх, растягивая меня, погружаясь ещё глубже, чем раньше. Он повторяет чувственное движение, и я хватаюсь за стол. Это хорошо. Так чертовски хорошо.

Входя в меня, он стонет от удовольствия, гортанно, удовлетворенно. Покачивая бедрами, всё глубже и глубже.

Звуки, которые мы издаем — хрюканье и стоны, шлепки по коже, симфония секса — наполняют комнату. Положив руки мне на талию, он входит в меня, заполняет меня полностью. Вскоре он раздвигает мои ноги шире, мои ступни отрываются от пола, и я выкрикиваю его имя.

Мне не требуется много времени, чтобы рухнуть вперед на стол, потерявшись в своем бурном оргазме. Мой мир сужается до невозможного удовольствия, овладевающего моим телом.

— Генри…

Я тяжело дышу, когда крошечная рябь чистого блаженства прокатывается по мне, одна за другой, в то время как он всё ещё входит в меня. Генри замедляется и приваливается ко мне спиной, перенося свой вес на одну руку. Он тяжело и неровно дышит у моего плеча.

— Это было…это было напряженно.

Когда он выходит, я поворачиваюсь к нему лицом. Он не успел кончить, но это легко исправить.

— Давай попробуем что-нибудь ещё, — я ухмыляюсь, поднимаясь на цыпочки, чтобы поцеловать его в губы, прикусить подбородок, облизать шею и стянуть с него рубашку.

В путанице конечностей мы теряем всю одежду по пути к дивану. Генри, спотыкаясь, падает обратно на мягкие подушки.

Лунный свет струится через окно, придавая всему голубой оттенок, включая нашу обнаженную кожу. Несмотря на то, что в офисе темно, он все время наблюдает за мной. Я тоже не могу оторвать от него глаз.

Ухмыляясь, я забираюсь к нему на колени. Большие руки скользят по моей талии, обхватывают грудь и опускаются, лаская бедра. Он покусывает мои губы, посасывает их, пока я на секунду зависаю на кончике его члена.

Когда я ввожу его внутрь, он рычит моё имя, и я пытаюсь дышать. Генри встречается со мной взглядом, когда я позволяю своим пальцам спуститься к его животу. Его мышцы сжимаются.

— Двигайся для меня, Лу.

Мои бедра двигаются, прижимаясь к его. Он так чертовски приятно ощущается.

— Вот так, да.

Он толкается в меня медленными, восхитительными движениями. И он прикасается ко мне так, словно не может насытиться. Рот Генри горячий, и я наслаждаюсь его вкусом, когда его язык переплетается с моим. Мне нравится, как наши губы идеально соприкасаются. И мне нравится, как работают наши тела.

Генри опускает рот к моей груди. Карие глаза следят за мной, пока он облизывает мою грудь, и я сжимаюсь вокруг него.

— Люблю чувствовать тебя в моих объятиях, Лу. Люблю эту тугую киску вокруг моего члена.

Этот голос. Его акцент. Мне чертовски нравится, когда он так со мной разговаривает.

Мне так хорошо, что я запрокидываю голову. Генри обхватывает мою шею сзади, нежно прикусывает, посасывает достаточно сильно, чтобы оставить след. Его.

— Чёрт.

Когда мои руки зарываются в его волосы, его губы боготворят мою грудь, облизывая и лаская. Его язык тщательный, настойчивый и совершенный. Это как сон. Всё с ним ощущается именно так. У меня начинает кружиться голова, и я скачу на его члене жестко и быстро, пока удовольствие не проносится по моему телу, сокрушительное, опустошающее. Я прикусываю губу, чтобы не закричать.

Замираю на нем, блаженно ошеломленная, мне нужно мгновение, чтобы отдышаться. Едва оправившись от кайфа, я уже хочу большего. Раньше я никогда не была такой жадной, такой