уже видел нескольких знакомых эльфов: Дэниела Вейонда, некоторых членов своего отряда и других, кого знал. А в Эленвене он знал многих. К счастью, не меньше знакомых он встретил живыми.
Гоблины и орки оказались гурманами. Тит попробовал уже несколько блюд, которые они готовили в больших казанах. В отличие от еды на Цвейте, эта показалась эльфу чем-то великолепным. Повара носили с собой целые тележки с приправами, которые тщательно выбирали, совещаясь по несколько человек. Они брали маленькие щепотки мизинцами и пробовали, после другие предлагали свои варианты. Еда в огромном количестве готовилась не только для самих орков и гоблинов, но и для эльфов. С улыбками большие существа разносили узникам казаны с рагу, супами, пловом и многим другим. Особенно Тит удивился тому, какое рагу приготовил орк на предыдущий ужин. От обилия неизвестных вкусов у эльфа свело челюсть, а слюни во рту стали выделяться в таком количестве, что сдержать их оказалось почти невыполнимой задачей.
Но больше всего Тит поразился тому, что здесь он увидел эльфов. Нет, не тех, что были узниками, а тех, кто был облачен в темные доспехи, подобные тем, что носит Альфихар. Правда, носили они их не постоянно — в таком виде они лишь прибыли в Эленвен на таких же летающих существах, что и их командир. После они переоделись в удобную им одежду, в которой ничем не отличались от обычных эльфов. Разве что черные вены выдавали в них слуг мириума.
Правда, Тит теперь стал обладателем таких же вен. Альфихар при первой встрече даровал мириум последнему из рода Мидов. По крайней мере, так выразился сам Альфихар. При этом Тит не испытывал никаких негативных ощущений. Когда мириум проникал в его организм, он испытал что-то, похожее на перерождение. Эта субстанция даровала ему хорошее самочувствие. Все небольшие недуги, которые были у него, вроде редкой изжоги и хруста в локтях, прошли. По словам Альфихара, мириум даровал многие возможности. Но кроме улучшенного здоровья Тит не ощущал ничего.
Четверо эльфов, прилетевших в Эленвен чуть позже, чем Альфихар доставил в город Тита, были его личной гвардией. Но даже они не удостоили новобранца хотя бы одним словом. Однако, поедая плов с бараниной, приготовленный местными поварами, и находясь на одной из скамеек рядом с замком Эленвена, Тит заметил, что к нему приближается один из темных эльфов. Тит сам решил их так называть из-за черных вен.
— Парень, пойдем со мной, — сказал подошедший и тут же стал отдаляться от Мида. Тит вспрыгнул, положил ополовиненную миску на скамью и пошел за гвардейцем Альфихара, носящем льняную рубаху.
Тит поравнялся с темным эльфом:
— Куда мы идем?
— Будем знакомиться, — угрюмо сказал эльф. Через несколько минут Тит вслед за незнакомцем поднялся на второй этаж одного из целых домов. В нем, на диванах, вокруг волшебной лампы, которая была единственным источником света в комнате, сидели трое других темных эльфов. Они, как и Тит только что, доедали плов с бараниной. На столе, рядом с лампой, лежали розданные карты.
— Присаживайся, — сказал тот, кто привел Тита. Это был красивый, даже по меркам эльфов, мужчина, с белыми донельзя волосами, которые вились кудрями вокруг его головы. Он присел на диван и принялся доедать.
— Я – Альберих, — протянул руку один из остальных. Это был полноватый, с короткими темными волосами эльф. Его лицо единственное здесь улыбалось пухлыми щеками. Тит, недолго думая, пожал руку доброжелательного мужчины.
— Тот, что привел тебя – Эдвард. Он тут в отсутствие Альфихара за главного, вот и выпендривается.
Эдвард в ответ молча швырнул ложкой, как катапультой, кусок баранины в Альбериха. Из ладони полного эльфа вырвалась струя мириума, которая легко схватила кусок баранины и уложила в довольный рот хозяина. Альберих рассмеялся. Тит заметил, что улыбнулись и все остальные, но попытались сдержать эмоцию.
— Вон тот, что со светлыми волосами – Илберт, — сказал Альберих, указав на парня, на голове которого будто бы колосилась пшеница. Даже когда все сидели, Тит заметил, что Илберт был невысоким. Даже, возможно, ниже самого Тита.
— А вот тот длинноволосый, в углу – Корентин, — Альберих указал на эльфа, прическа которого очень напоминала прическу самого Альфихара: длинные, темные и густые волосы струились по его спине. Когда Тит присмотрелся, то понял, что и лицо Корентина напоминает ему командира. А вот тело было другим: этот эльф был донельзя худым, в отличие от мускулистого Альфихара.
— Я вижу, ты удивлен сходством нашего друга с Альфихаром? — усмехнулся Альберих. — Они действительно родственники. Корень, напомни, кем ты ему там приходишься?
— Двоюродным племянником, — сказал Корентин. — В переводе на эльфийский означает «почти никем».
Темные эльфы рассмеялись.
— В общем, так, — начал Эдвард, вытирая рот салфеткой и убирая миску на пол. — Мы – личная гвардия Альфихара. Но, честно говоря, он сам прекрасно со всем справляется, как ты видишь. Мы для него – хорошие друзья и компания. Потому не совсем понимаю, зачем он наделил тебя мириумом и привел сюда.
Эдвард договорил, а Тит так и не нашел слов, чтобы что-то сказать.
— Замыслы Альфихара не всегда нам ясны, это правда, — сказал Альберих, распластавшись на диване. — Но он знает, что делает. Думаю, и этот парень пригодится. Как тебя, кстати?
— Тит, — осторожно проговорил новобранец. — Тит Мид.
Глаза темных эльфов округлились:
— Мид? Давно мы не слышали такой фамилии… И что же занесло тебя сюда, Тит Мид?
— Я осознал, что не хочу больше следовать указанием идиотов, заседающих в совете Семи.
— Что ж... Я начинаю понимать, что он здесь делает, — усмехнулся Илберт, и Тит заметил, как сильно суживаются его глаза во время улыбки – будто бы и вовсе пропадают.
— Да… Благородные лорды Семи всегда были показушными жопонюхами, — с каменным лицом проговорил Эдвард. — Так почему ты решил пойти с Альфихаром?
— Один я не смогу никак повлиять на политику Цвейта, — начал Тит, постепенно расслабляясь. — Вернуться на континент, значит дать Листрадам и другим еще один шанс уничтожить род Мидов. Потому мне и нужна помощь Альфихара.
— Помощь мириума тебе нужна, а не Альфихара, — едко заметил Эдвард. — Пошел за ним, не зная, к чему мы стремимся, а лишь за тем, чтобы получить силу!
— Парень новенький. Глядишь, втянется, — заметил
