тоном.
Будто чего-то боясь, он извлек из-под кровати сверток. В нем лежали красные сапоги, украшенные вышитым золотой нитью изображением жар-птицы. Паша не любил красной одежды, которая здесь была в моде и зачастую носилась лишь богатыми людьми, но эти сапоги ему понравились.
– Дорого обошлись? – спросил Паша.
– Да, все свое серебро выдал за них, но не жалею. Таких уж точно ни у кого не будет!
Затем Ян выудил из сундука саблю в ножнах, которые были украшены стальными пластинами. Как оказалось, не только Павел вчера получил подарок. Оба очень удивились, когда узнали о такой щедрости Белогора, сразу же принялись сравнивать качество своих подарков. Сабля была чуть короче, но не слишком изогнутой, что позволяло не только рубить, но и колоть. Меч же был чуть тоньше, но не легче по весу. Оставшись удовлетворенными тем, что оба клинка были хороши, и наставник никого не обделил, они решили явиться на праздник опоясанными своими клинками.
Затем они убедились, что ничего не забыли и выдвинулись в деревню, где на главной улице уже начиналась торговля и выступления артистов. Любава же, облачившись в праздничное платье, ушла в компании местных девушек.
На месте празднества, которое Паше отчего-то захотелось назвать ярмаркой, было шумно. Казалось, что там собралось никак не меньше тысячи людей, а ведь население деревни вряд ли переваливало за три сотни. Люди были разномастными, одни явились заработать, другие потратить, а кто и попросту поглазеть на обилие торговых лавок и разного люда.
Ян распихивал толпу локтями, а за ним пробирался Паша, стараясь не отставать. Они двигались в самую гущу народа, к центру, где шло представление каких-то особенно именитых скоморохов, которые исполняли невиданные трюки с медведями.
Юмора скоморохов Павел не понимал, они просто плясали и корчили рожи, однако Ян находил это весьма забавным и заливисто хохотал с каждой незатейливой гримасы. Дрессированный медведь был не так уж и дрессирован, один раз он даже попытался напасть на зрителей, но крик этим самых зрителей свидетельствовал об одобрении мастерства дрессировщиков. Казалось, все, чего последние добились от медведя, так это относительного спокойствия, никаких трюков он не выполнял, просто ел бросаемую ему пищу и сидел на земле. Затем выступал старец, который рассказал собравшимся быль о храбром воине Святославе, который каким-то невероятно тяжелым мечом порубил в кусочки чудо-юдо. Чудо-юдо попало в такую немилость Святослава по причине абсолютного отсутствия у него правил приличия – оно нагло выкрало прекрасную Белаву прямо с брачного ложа. Естественно, разгоряченный такой дерзостью муж вконец осерчал, когда чудо-юдо заявило, что Белава теперь его жена, а не Святослава. За что и было жестоко изрублено и предано огню. Все присутствующие согласились с законными претензиями Святослава, а один мужчина кричал, что это же чудо-юдо выкрало и его жену, пропавшую вместе с отъездом труппы трубадуров в том году. Представления продолжились, но Паша и Ян решили посетить харчевню под открытым навесом, так как успели проголодаться к этому моменту. Там они утолили голод грибным пирогом, а так же купили себе по леденцу. Формой они отдаленно напоминали петуха, однако сказать, что это однозначно именно петух, Паша не мог. Зато с нескрываемой улыбкой наблюдал, с какой страстью и восторгом Ян накинулся на сладость. Впрочем, этот сгусток вареного сахара показался вполне вкусным и самому Павлу.
Подкрепившись, они решили пройтись по торговым лавкам, куда весьма энергично звали специальные зазывалы. С неистовым запалом они старались перекричать друг друга, попутно пытаясь дать хорошую рекламу своему товару. Однако Паша привык к изобилию супермаркетов и не так восторженно вертел головой, как его спутник. Торговали в основном тканями, мехами, глиняными поделками и орудиями труда. Многие торговцы скромно предлагали все то, что и так есть у крестьян – продукты. Это обосновывалось тем, что многие торговцы и были теми самыми крестьянами, которые на празднества примеряли на себя роль торговца. Паша на днях проделал в своем драгоценном осколке копья небольшое отверстие, чтобы сделать из него амулет. Весьма кстати пришлась лавка ювелира, у которого продавались наряду с цепочками и тонкие, но крепкие веревочки. Так же Павел купил себе и шляпу с задранными вверх полями. Эта покупка была обусловлена начинающим припекать майским солнцем.
Так, блуждая в шумной толпе, периодически посещая харчевни, они с Яном и провели остаток дня. Незаметно, словно заправский вор, вечер выкрал солнце, упрятав его за горизонтом. Однако в этот вечер темнота была приятной, отдающей то серебром необычайно яркого лунного света, то отблесками костров, которые разожгли во многих места. Вокруг этих самых костров собирались люди, они были будто оазисы в пустыне ночи. Под свист дудок и стук бубнов люди танцевали, полностью отдаваясь охватившему их веселью и беззаботности.
Паша также оказался вовлечен в эти танцы, поначалу он робко пытался повторять движения этого чистого, не запятнанного эротизмом, танца. А после, будто переступив какой-то порог, влился в него с головой, лихо отплясывая вместе со всеми наравне. Музыка сливалась с заливистыми припевами девушек, образуя собой некое одеяло, укутывающие мысли, не оставляющее места ничему, кроме танца. Мышцы наливались усталостью, но продолжали сокращаться в ритме танца, как заведенные, казалось, это не прекратится никогда. И это совсем не пугало.
Вот перед Пашиными глазами промелькнул Ян под руку с какой-то красавицей, следом и другие пары. Толпа молодых людей разбивалась на пары, в этом водовороте Паша уцепился за подставленную в пригласительном жесте руку, словно утопающий за спасательный круг. Закружившись в танце с партнершей, Паша вдруг почувствовал, как сердце затрепетало, а в горле мигом пересохло. Ведь он танцевал с Любавой.
К его счастью, говорить ни о чем не приходилось, и он мог спокойно направить все силы на поддержание ритма танца, который едва ли не был утерян секунду назад. Вслед за испугом пришло и ощущение счастья, огромного духовного возбуждения. Его мысли были полностью посвящены обдумыванию дальнейших действий – когда окончится танец, Паша решил, во что бы то ни стало, провести остаток вечера в обществе возлюбленной.
Это оказалось гораздо проще, чем Паша себе представлял. Все получилось как-то само собой, по неизвестным причинам Любава была очень положительно настроена к Паше и его ухаживаниям. Заприметив, что многие пары постепенно расходятся, в том числе и Ян со своей избранницей, Любава сама куда-то потащила Пашу.
Время летело будто во сне, еще секунду назад он был с ней около костра, и вот они уже проходят около дома волхва, о чем-то беседуя. Паша не запоминал разговора, его разум был поглощен взглядом искрящихся глаз Любавы.
