передать Глэну, чтобы он попросил Озори Фонну спросить Асеев близ Трагсруда про девушку, которая лечит по рецептам лесных магов?
— Да, конечно.
— Обязательно скажи, что она именно лечит, не калечит. Что я смотрел ее травник, она не искажала рецепты, и могу показать травник любому соплеменнику, кто захочет прийти и проверить нас.
— Да, хорошо. Зэбор, я…
— И если такой соберется прийти и найти нас, пусть скажет Глэну, чтобы тот передал тебе, чтобы мы сказали ему, как выглядеть и как найти нас так, чтобы все наши поиски не пострадали от того, что этот соплеменник или несколько из моего племени что-то сделал или сделали не так.
— Зэбор, — повторил Ян.
— Что?
— Очень сложно говоришь, — вздохнул Ян.
— Давай запишу.
— Извини, но было бы неплохо, если бы ты сам мог общаться с племенем, без посредника.
— Да, я знаю, Ян. Я прекрасно знаю, что я ним и тоже испытываю от этого некоторое неудобство.
— Это что, сарказм? — восхитился Клин, — Я думал, ты в плане иронии полное бревно.
Зэбор не ответил. Он писал. Лоб у него был нахмурен, а глаза злы.
Еще какое-то время после того, как Ян закончил передавать инструкцию Зэбор что-то для себя чертил на листочке. Когда все привыкли и перестали посматривать на него в ожидании ответа, неожиданно он сказал:
— Да.
— Что — да? — ласково спросила Аштанар.
— Я думаю, что с этим городом что-то не в порядке.
— Ну понятно, Зэбор, — начал Клин, — Раз нимы счастливо живут там, значит что-то здесь не чисто.
— Клин, стой. Я все объясню, честно. Я все думал, пытался вспомнить или найти вариант и понял, что совсем никак не могу быть уверен. Клин, откуда ты знаешь, как меня зовут?
— К тебе Ян в тоннеле по имени обратился.
— Это внешнее имя, а ты тогда назвал внутреннее.
— Когда — тогда? — Опешил Ян. Аштанар и Клин выглядели не менее удивленными.
— В повозке. Ты сказал “Передайте, пожалуйста, привет Аштанар и Зэбору.”
— Не помню, — морщил лоб Клин.
— Дайте угадаю. Сейчас он скажет, что не знает, откуда у него мое имя.
— А вот и нет! Сейчас…
Второй раз за вечер Клин выворачивал торбу.
— Вот, была записка, ее получила Фуксия, по ее словам еще до того, как все началось.
Все углубились в изучение.
— Аштанар, ты тоже это видишь?
— Что? Что кто-то пытался предотвратить произошедшее?
— Почерк тот же.
— Тот же, как где? — она оборвала фразу.
— Да в письме от Нарилии.
— Ты тоже получил записку? — восхитился Клин, — Тоже от доброжелателя?
— Нет, там была подпись “Нарилия, сестра Бога”.
— А теперь-то покажешь? — хмуро спросил Ян, — Носились с ним, письмом этим, чтоб его рыбы жрали, как с золотым яйцом, а ни одним глазом взглянуть не дали.
— Оно в племени, — Пожал плечами Зэбор. — Могу повторить по памяти.
— Правда? Давай.
Следопыт пару минут сидел с рукой, прижатой к лицу, припоминая. Затем процитировал текст, дословно.
— Рыбу положить, ну и дела! Кто ж она такая то? — воскликнул Ян.
— Мне тоже очень интересно. Вы так встрепенулись, она как маг для магов? Ну, как маги для нимов, — Бард с шумом втянул воздух.
— Она бог, Клин.
Клин орал. Аштанар объясняла Яну незнакомые ему слова из письма. Зэбор продолжал думать. Клин успокоился примерно тогда же, когда следопат сказал:
— Выходит Нарилия знала о том, что может произойти со Стебиндесом, и пыталась предотвратить это.
— Почему тогда просто не сказала жителям, как не надо делать?
— Я не знаю. Мы пока видим только, что Нарилия, что она была против произошедшего в городе.
— Значит ли это, что ее силами поднимали крепость? Тогда Ян теперь знает след ее магии и сможет узнать его.
— А что, Нарилия мужик? — встрял Клин.
Никто не стал уточнять, чем был вызван вопрос.
— Может быть, — после недолгого молчания сказал Зэбор.
— Нет, не может. Твои соплеменники видели девушку, они точно видели девушку, которая вела себя вот так, как у тебя в письме, и называла себя Нарилией. И она была очень сильной. Это что, совпадение? Глэн говорил, те Отрофон-Кессеи, что общались с люди, которые ее встречали, рассказывали про такую же девушку, которая так же себя вела, — сказал Ян.
— Но у нас есть только записки, которые мог написать и подкинуть кто угодно. Тогда это может быть группа людей, называющих себя Нарилией. И они могут действовать в любых интересах.
— Нужно немедленно сказать всем!
— Подожди, это только догадка. Может быть Нарилия один человек, может быть несколько. Может быть люди, действующие от ее имени союзники ей, а может враги. Может быть она подняла крепость, чтобы спасти жителей и ошиблась, потому что из-за этого и начался штурм.
— А может быть это был казначей, которого я видел. — встрял Клин.
— Может быть это был казначей, — Со вздохом согласился Зэбор, — Или кто-то другой, кто выглядел, как он.
— Хорошо, я не буду пока передавать наши выводы. Что ты еще надумал? — спросил Ян.
— Аштанар, мне сейчас кажется, что мы сами, толмачи и Отрофон-Кессеи вместе, и мы тоже, не сможем пробудить Лес. Я думаю, для этого нужно вернуть еще столп стихии огня. Я думаю, чтобы вернуть столп огня, нужны феллы.
— Не верю своим ушам, ты же говорил, что вы ненавидите нас! — Торжествовал Клин, — А теперь говоришь, вы без нас не справитесь!
— Я не задумывался, что наша трагедия отразилась и на них тоже. Отрофон-Кессеи были теми из лесных магов, кто решил помнить то, что произошло. Годами мы, они… Отрофон-Кессеи собирали знания о том, как все остальные люди пережили ту катастрофу. Тем, кто сочувствовал, разрешали прийти и помочь нам на празднике Мертвых Деревьев попытаться вместе призвать Лес.
— Празднике мертвых деревьев?
— Мы так называем Праздник Пробуждения Леса.
