16).
поплыла <…> какая-то багровая куща, в ней закачались водоросли —
согласно одной из легенд, Понтий Пилат покончил с собой и оказался погребен в горном озере в швейцарских Альпах. По преданию, бывший римский наместник в Иудее ежегодно в Великую пятницу появляется близ Люцерна, на горе, носящей его имя, и умывает руки (Эльбаум 1981: 83).
Антиохия —
столица Сирийского государства, а затем — провинции Сирия, местопребывание римского наместника. Богатый город, удобно расположенный почти на равном расстоянии от Константинополя и Александрии. По преданию, именно в этом городе ученики Христа впервые были названы христианами, то есть последователями Христа.
Соломонов пруд —
три искусственных водоема неподалеку от Иерусалима. Римляне собирались построить акведук, чтобы снабжать Иерусалим водой из этих прудов.
…пришлось снимать щиты с вензелями императора —
см. комментарий Понтий Пилат.
дело идет к полудню —
несмотря на более или менее точное указание времени, вторая глава заканчивается фразой: «Было около десяти часов утра». Это противоречие — не единственный след незавершенности романа: Булгаков, измученный болезнью, прервал его правку примерно за месяц до смерти, в феврале 1940 г.
повешение на столбах —
именно этот вид «позорной казни» (5, 41) приуготовлен Иешуа и двум разбойникам. Булгаков, тщательно воссоздающий атмосферу Ершалаима I в. н. э., избегает слова «крест», так же как и слова «распятие». Повешение происходит на «свежеотесанных столбах с перекладинами». Булгаков и в этом случае дистанцируется от Евангелий с их веками освященной традицией. С этой целью он снижает градус повествования и, лишая его торжественности, упоминает рядом со столбами «веревки, лопаты, ведра и топоры» (5,168). В самой сцене казни к ним добавляются «грязные тряпки, лежащие на земле у столбов, тряпки, бывшие недавно одеждой преступников» (5,176).
Глава 3. СЕДЬМОЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО
Вода в пруде почернела, и легкая лодочка уже скользила по ней… —
сочетание прогулочной лодки, женского визга (у Булгакова — смеха) и упомянутой рядом полной луны — «…совершенно отчетливо была видна в высоте полная луна…» — рождает ассоциацию с вечером, описанным в блоковской «Незнакомке» и воспринимаемым как беглая фиксация дисгармоничного, «страшного мира»:
«Над озером скрипят уключины,
И раздается женский визг,
А в небе, ко всему приученный,
Бессмысленно кривится диск».
без акцента, который <…> то пропадал, то появлялся —
эта странность в облике незнакомца имеет прямое отношение к развиваемой Булгаковым теме «фальшивого иностранца». В романе многократно слышатся реплики о зловредных иностранцах, вредителях и злопыхателях, но при этом Москва изображена как герметичное пространство, в котором пребывание иностранцев жестко регламентировано. Ограничено и их передвижение (ср. фразу Босого: «…иностранцам полагается жить в „Метрополе“» — 5, 96; обязательный маршрут экскурсий, включащий психиатрическую клинику и т. д.). Однако, несмотря на частотность возникновения мотива иностранца в тексте, настоящих иностранцев в МиМ нет. Есть лишь двое фальшивых — говорящий в Торгсине с иностранным акцентом, очевидно, сотрудник спецслужб, и Воланд. Двойственность его облика в первой сцене подчеркивается постоянно: обстоятельствами появления, предложением сигарет любой марки, все тем же то исчезающим, то появляющимся акцентом.
Так же как в «Золотом теленке» Ильфа и Петрова «турецкий акцент» пишущей машинки призван скрыть упомянутые в записных книжках Ильфа «бумаги с кавказским акцентом», намекающим на Сталина (см.: Каганская, Бар-Селла 1984: 27–28), так и в МиМ одновременное существование и отсутствие акцента у Воланда заставляет вспомнить о претензии вождя на то, что он представляет прежде всего русский народ. Грузинский акцент Сталина мог упоминаться в анекдотах, но на официальном уровне его речь воспринималась как безупречная. То пропадающий, то появляющийся акцент Воланда — еще одно подтверждение версии, что Сталин — один из прототипов образа булгаковского дьявола.
«Метрополь» —
известная своей роскошью гостиница в самом центре Москвы построена в 1899–1903 гг. архитектором В. Валькоттом, панно на фасаде выполнено по рисункам Михаила Врубеля. С конца 1920-х гг. в ней жили преимущественно иностранцы.
дяде в Киев —
ассоциируется со второй частью известной поговорки: «В огороде бузина, а в Киеве дядька», обозначающей нелепицу, несовместимость двух вещей или явлений.
…сбегаю на угол, звякну по телефону… —
телефон, который зачастую мешал писателю работать (см. его письма к жене в Лебедянь в 1938 г.), выполняет в романе функцию бесполезной или зловещей «аппаратуры». Чаще всего он, прямо или косвенно, связан с нечистой силой и обеими смертями в московской сюжетной линии — Берлиоз идет звонить в ГПУ, а барон Майгель по телефону напрашивается на бал сатаны. Свита Воланда пользуется телефоном весьма охотно: Азазелло звонит Маргарите, а обращающиеся с вопросами о Воланде в интуристское бюро получают ответы, нужные дьяволу. В поворотные моменты телефон внезапно отказывает, например, когда Римский пытается заказать разговор с Ялтой, чтобы проверить присутствие там Лиходеева. По телефону Азазелло предупреждает Варенуху никуда не носить телеграммы, а Гелла удерживает Римского от звонка в ГПУ.
ГПУ — вторая инстанция, наиболее часто имеющая дело с телефоном. Именно туда собирается звонить Берлиоз, перед тем как попадает под трамвай, а Римский — справиться о предположительно арестованном Варенухе. Следователям звонят агенты из дома на Садовой с сообщением о квартире 50 и, наконец, из ГПУ звонят Семплеярову с требованием помочь следствию.
Число примеров можно умножить, но ясно, что телефон вполне бесполезен: на другой день после сеанса в Варьете там непрерывно звонят телефоны, но выяснить что-либо так и не удается. С тем же успехом члены правления МАССОЛИТа в поисках Берлиоза зря звонят Лавровичу и в комиссию изящной словесности.
седьмое доказательство, и уж самое надежное… —
утверждение Воланда отсылает нас к булгаковской семантике чисел. Роман буквально испещрен ими. В большинстве случаев числа, соотносясь в том или ином виде с числовыми моделями разных традиций, обретают индивидуальные авторские значения, становятся способом описания мира и одной из значимых его характеристик. Так, сакральное число 7, пронизывающее историю культуры разных народов как эмблема Вселенной и считающееся в быту «счастливым», в МиМ — число дьявола, сопровождающее демонологический пласт (гл. 7-я называется «Нехорошая квартира»; сатана заключает контракт на 7 выступлений; «неделька» — предполагаемое время гастролей Воланда, магическая колода карт оказывается в 7-м ряду и т. д.).
турникеты —
вертящиеся калитки для предотвращения несчастного случая (например, на выходе из парков и аллей) устанавливались преимущественно в центре Москвы, в том числе в районе Садовой улицы.
Турникет ищете, гражданин? —
фраза свидетельствует о тотальной погруженности ситуации астрологического гадания и его последствий в разноплановую игровую стихию. Ей созвучно глумливое подталкивание Берлиоза к смертной минуте «неизвестным гражданином» в одном из вариантов романа: «Вы аккуратны, секунда в секунду <…> Ваш срок истекает, гражданин <…> Прямо попадете, куда надо…» (Булгаков 1993: 37).
Обращение к Берлиозу отражает смену ментальных установок: в посленэповскую
