немного Мотрина и уложил в постель. Миссис Ингерсолл только что ушла. Теперь мне нужно накормить двух других обезьянок и проследить, чтобы они сделали домашнее задание.
— Ты звучишь измученно.
— Я плохо спал прошлой ночью, и у меня сумасшедшая неделя. Я должен привести дом в порядок к приезду родителей, мне нужно позаботиться о делах шафера, и я должен вместить пять рабочих дней в три, так как в четверг и пятницу у меня выходной. Я освободил дни, чтобы провести время с родителями, так как выходные будут заполнены свадебным дерьмом.
— Почему ты не разрешаешь мне приехать и помочь? Я могу быть у тебя через пятнадцать минут, и ты сможешь справиться с домашней работой и домом, пока я буду готовить ужин. Так ты не придется делать все самому.
— Все нормально. Я привык к такому. И сейчас ты точно не должна делать мне никаких одолжений.
— Мак! Прекрати это. Чем ты собираешься их кормить?
— Не знаю. Куриными котлетками.
Оглядев свою кухню, я вспомнила о фаршированных ракушках, которые были у меня в морозилке. — Я могу принести фаршированные ракушки, которые я приготовила в прошлую субботу вечером…,- поддразнила я.
Он застонал. — Это звучит так вкусно. Но я не хочу, чтобы ты думала, что тебе придется все время меня спасать. Я могу справиться со всем сам.
— Я знаю, что ты можешь. Но зачем делать это в одиночку? Я стою здесь одна в пустой квартире, Мак. Я бы предпочла быть у тебя дома. Кроме того, так я смогу рассказать тебе о встрече.
Выдохнув, он сказал: Ладно. Если ты придешь, потому что хочешь, то, думаю, все в порядке.
— Я хочу. Я скоро приеду.
Глава 23
Мак
В тот вечер она приехала с фаршированными ракушками и пока разогревала их рассказала мне о встрече. Когда ужин был съеден, они с Милли загружали посудомоечную машину, распевая и хихикая, как друзья, а я тем временем отвел Уинни в душ и ухаживал за несчастной Фелисити. Когда я вернулся вниз, уложив Уинни в постель, Милли была в душе, а Фрэнни надевала куртку на кухне.
— Я ухожу, — сказала она, застегивая молнию. — Я знаю, у тебя был долгий день.
Я обнял ее впервые за этот день и поцеловал в лоб. — Спасибо тебе за все. Я не заслуживаю ни тебя, ни твоих ракушек.
Смеясь, она сжала мой торс. — Спасибо, что выслушал мою болтовню о кафе.
— Мне нравилось видеть, как ты взволнована. Я думаю, это отличный план. Если бы ты занималась этим одна было бы больше риска, и ты получишь преимущество в качестве ее опыта и постоянных клиентов.
Она вздохнула. — Я не могу решить, стоит ли мне попросить у отца денег или принять предложение Максимы Рэдли о займе.
— У обоих вариантов есть положительные и отрицательные стороны. Твой отец, вероятно, даст тебе лучший процент — если он вообще заставит тебя вернуть деньги — но брать деньги у членов семьи может быть чревато проблемами. Сейчас твой отец не кажется человеком, который будет упрекать тебя из за этого, но это все равно риск. Поговори с ним.
— Хорошо.
— Я знаю, если бы это был я, — я продолжил, — я бы хотел быть тем, кто поможет моей дочери, если это возможно. И я бы надеялся, что она придет ко мне, если ей нужна будет помощь.
Она поцеловала меня в щеку. — Спасибо. Увидимся завтра.
— Папа?
Мы с Фрэнни отпрыгнули друг от друга быстро, да так что ее копчик ударился об остров, и она поморщилась, потирая его. Милли стояла в столовой и смотрела на нас.
— Я думал, ты в душе, — сказал я, мое сердце колотилось. — Вода течет.
— Я просто включила его и вспомнила, что забыла сказать тебе, что мне нужны двадцать долларов на завтра для показа мод.
— Погоди-ка, мы должны заплатить, чтобы участвовать в этом?
— Это для благотворительности, папа. Все должны платить. Затем она посмотрела на Фрэнни. — Ты придешь на шоу? Это через неделю, в субботу.
— Конечно, приду. Я бы ни за что не пропустила твоего папу в розовой блестящей рубашке.
Я застонал, развернул Милли за плечи и легонько подтолкнул ее к лестнице. — Поднимайся обратно и иди в душ, а то для меня не останется горячей воды.
Когда она ушла, мы с Фрэнни обменялись взглядами широко раскрыв глаза. — Как ты думаешь, она видела? — спросил я.
— Наверно нет — сказала она, но я понял, что она так не думала. — Но нам определенно следует быть осторожнее.
Я смотрел, как она уходит, снова чувствуя боль в груди, и жалел, что не могу попросить ее остаться. Я устал быть осторожным, устал скучать по ней по ночам, устал чувствовать себя виноватым за то, что хочу ее, устал чувствовать, что с ней я был одним человеком, а с детьми — другим. Ни одна из версий меня не была целой.
Я хотел быть и тем, и другим одновременно.
Было ли это возможно?
* * *
В среду миссис Ингерсолл сказала, что позаботится о еде для детей, если мне понадобится больше времени на работе, поэтому в семь я все еще был в своем кабинете, когда раздался стук.
— Войдите.
Дверь распахнулась, и Фрэнни заглянула в кабинет. — Привет.
— Привет. Я закрыла ноутбук, радуясь, что вижу ее лицо. — Как дела?
— Хорошо. У меня только что был потрясающий разговор с отцом.
— Да? Заходи. Расскажи мне. Я жестом указал на один из двух стульев перед моим столом.
— Я не видела тебя весь день.
Она закрыла дверь и прислонилась к ней спиной, выражение ее лица было настороженным.
— Ты не слишком занят? Я не хочу тебя беспокоить. Я знаю, что на этой неделе у тебя мало времени.
— Мне бы не помешала передышка.
— Ну, я не буду отнимать много времени, я просто хотела сказать тебе, что я обсудила цифры, которые мне дала Натали, с моим отцом, и он сказал, что даст мне столько, сколько мне нужно для покупки.
— Он даст тебе деньги?
Она кивнула, ее улыбка сияла. — Да. Он сказал, что это примерно равно стоимости образования моих сестер, а так как я не училась, я могу получить их, чтобы вложить в свой бизнес.
— Фрэнни, это потрясающе.
Ее глаза были яркими, а кожа раскраснелась от счастья. Она была такой красивой и сексуальной, и я умирал от желания прикоснуться к ней.
— Я знаю! Я так взволнована, что даже не знаю, что с
