здесь не отделаешься, — покачала она головой. — Даже при том, что Тайша сейчас под колпаком, и не может через печать на неё воздействовать, она... как зомби.
— Для начала надо снять печать, и... — я сделал паузу, — не хочется это признавать, но придётся наложить новую.
— И кто это сделает? — нахмурилась Василиса.
— Ты и сделаешь, — поняла мою мысль Лена. — Твои же дети! К тому же ты вроде как самый сильный менталист. Так что они будут у тебя, как шёлковые.
— А потом с мозгоправом когда сама поработаешь, займёшься ими, — дополнил я. — Лучше тебя всё равно никого нет.
— Ты ещё и психолог? — удивилась Лена, глядя на Василису.
— Ээээ, нет, — поспешил я объяснить. — Психолог общается с клиентом и помогает разобраться в себе. А мозгоправ забирается внутрь сознания и наводит там порядок. Как мы с Машей сделали. Только мне нужно было для этого Машино добровольное желание помощи, а Василиса может и взломать... а потом сделать так, что пациент ничего и не вспомнит.
— Ладно, я поняла... — вздохнула Василиса. — Кажется, хутор Мачкова Руда немного разрастётся. Лен, сними, пожалуйста, печать с Хлои.
— Конечно, пошли, — кивнула Лена, и первой зашли в комнату, где сидели наши «задержанные».
Никто из парней и девчонок даже бровью не повёл — Василиса держала контроль надо всеми сразу, даже не напрягаясь. Хлоя, которую мы сразу узнали, встала, подошла к нам, встала напротив Лены. И всё это с каменным лицом.
Лена тоже разговаривать не стала, молча занялась печатью на груди целительницы. И через минуту та вспыхнула и исчезла.
Хлоя резко выдохнула и обмякла, опустилась на пол, где стояла.
— Не так быстро дочка, это ещё не всё, — Василиса присела перед ней по-японски, на пятки, и принялась чертить свою печать.
Мы видели, как у Хлои от напряжения выступила испарина. Она пыталась вырваться, но Васька крепко держала её в клещах ментального контроля. Бедняга даже моргнуть не могла.
Наконец, новая печать была готова. Поколебавшись секунду, Василиса влила в неё ману. Та вспыхнула и исчезла, став невидимой.
— Прости, дочка, но это необходимо, — встав сама, Василиса подала Хлое руку.
— Я знаю, — та ответила хриплым голосом. — Иначе я бы уже пыталась убить здесь всех.
— Мы ещё поработаем над твоими установками, а пока самое главное, — Василиса положила руку дочери на плечо, — я запрещаю тебе снимать мои печати без моего прямого приказа. Также запрещаю причинять кому-либо вред без моего прямого приказа.
— Как скажешь, — голос Хлои стал каким-то бесцветным.
— Погоди, Василиса... что-то не то, — Лена подошла к Хлое и, вытянув руку, спросила: — разреши помочь?
— Как хочешь, — та пожала плечами.
Лена положила руку на лоб Хлое и, закрыв глаза, сосредоточилась.
— Я не слышу ничего такого... — забеспокоилась Василиса, но я прижал палец к губам, чтобы она замолчала.
Ладонь моей красавицы засветилась, а у Хлои резко распахнулись глаза, она выпрямилась и глубоко, всей грудью, вдохнула, выдохнув с тихим стоном облегчения.
— Ты была на грани паники, — объяснила Лена. — Как будто...
Васька хлопнула себя по лбу.
— Тянет бежать срочно искать Тайшу, да? — она заглянула дочери в глаза. — Вижу, что тянет, меня саму тянет его спасать. Запрещаю тебе что-либо делать для поисков Тайши, искать его самой или помогать в этом другим, запрещаю покидать меня или помогать в этом другим. Так легче?
— Кажется... — Хлоя неуверенно захлопала глазами. — Кажется, да! Но почему?
— Потому что прямой приказ имеет приоритет, мозг перестал искать лазейки и успокоился, — покачала головой Василиса. — Сколько же в нас этого дерьма!
— Прости, мама, я пытаюсь бороться с собой, но у меня плохо получается... — прошептала Хлоя.
— Я знаю, — Василиса обняла её, прижала к себе, — я всё знаю. Ничего, мы справимся! А теперь помоги Лене снять печати с остальных. И скоро ещё придут... блудные детки. Кое-кто уже пришёл, но стесняется зайти.
Они приходили и приходили. По одному и парами. Набралось человек сорок, и дом оказался переполненным. Я даже приказал Хиль перенести Тайшу в Майами, на всякий случай, мало ли кто-то заглянет в подвал и его переклинит.
Некоторых клинило и так, на ровном месте. Приказы не помогали, их трясло, у одного начался приступ наподобие эпилептического припадка. С ними Василиса и Лена запирались отдельно. Лена щедро делилась с Василисой целительской магией, а та проникала в сознание и латала на скорую руку то, что никак нельзя было отложить. Потом ещё и саму Василису приходилось отпаивать. И так — всю вторую половину дня и вечер, до самой ночи. И только с наступлением темноты наш маленький лазарет затих.
— Ты плохо выглядишь, — сказала Лене моя мама, когда мы перед сном собрались в гостиной подвести итоги дня.
— Сегодня был сумасшедший день, Исида, — ответила Лена устало. — Печати, лечение, снова печати... Кстати, Ваня, ты маме рассказал?
— Рассказал что? — прищурилась мама, а остальные навострили ушки.
— Печать, будь она неладна, — вздохнул я. — Мы это сделали.
Я провёл ладонью у лены под левой ключицей, чуть фоня маной, и красный узор вспыхнул так, что его стало видно. Магическим зрением, конечно.
— Ну и как твои ощущения? — спросила Василиса, самая опытная из всех в плане ношения печати.
— Вообще никаких ощущений, — Лена покосилась на меня. — Ваня, кажется, даже просить меня о чём-то перестал, лишь бы это не выглядело как приказ. Давай уже, прикажи мне что-нибудь, я хочу понять, что это такое.
Я глубоко вздохнул.
— Ты так этого хочешь?
— Конечно! — она подалась вперёд. — Должна же я понимать, на что подписалась!
— Это очень плохая идея, — я покачал головой.
— Тем не менее, ты должен это сделать, сын, — неожиданно поддержала Лену мама. — Если ты так не хочешь применять подчинение, вы должны договориться о каком-то знаке, которым Лена сможет остановить тебя, если почувствует, что ты забылся. А для этого она должна знать, что чувствовать.
— Это извращение, — пробурчал я, и сказал то, что первое пришло в голову. — Хорошо, перестань дышать.
Лена улыбнулась, хотела засмеяться, но не смогла. Несколько судорожных попыток вдохнуть, и
