узнала?
— Костя сказал.
— Странно, что Стёпа про это даже словом не обмолвился. Неужели не собирается отмечать? — выдаю мысли вслух.
Нужно бы зайти к нему и поздравить, даже не смотря на то, что я на него обижена. Всё таки я не считаю Волкова плохим человеком. Странный конечно, со своими специфическими особенностями, но явно не плохой.
На первом этаже персонал во всю готовится к встрече гостей. Настя с Лизой украшают гостиную, Константин накрывает на стол, Виктор пытается всеми командовать.
Сегодня даже завтрака не будет, что печалит. За долгую ночь мы с крошкой-малышом успели проголодаться.
Мы с Людой приходим на помощь. Она уходит на кухню к Константину, а я не решаюсь, с токсикозом шутки плохи. Если учую рыбный запах, то не сдержусь. Поэтому вместе с Настей украшаю гостиную на первом этаже.
Сам Волков показывается только через час.
Бросает на меня косой взгляд и улыбается.
— Отлично выглядишь, — его дежурный комплимент ласкает слух.
— Спасибо!
— Через пятнадцать минут визажисты приедут, найди свою подружку и отправляйтесь собираться.
Я недоумевающе хмурюсь.
— Ладно, — отвечаю после недолгих раздумий.
К часу дня мы с Людой при полном параде спускаемся к гостям. На глаза попадается Артур, и я машу ему рукой.
— Вероника, добрый день! — друг Степана Ефимовича подходит к нам и заворожено смотрит на Люду. — Какой красивый в вашем доме персонал. Не ревнуешь Стёпу к новой уборщице?
— Это ты про меня? — Людка обиженно выпячивает нижнюю губу.
— А вот манерам, к сожалению, персонал не обучен, — заключает Артур.
— Я вообще-то не уборщица! — фыркает Людка.
— Познакомься, это моя подруга — Людмила. Люда, это Медведев Артур, друг Стёпы.
Мужчина скользит взглядом по длинным ногам, нежному розовому платью, оголённым рукам, задерживается на пухлых губах моей подружки и, кажется, довольно облизывается.
— Вы обворожительная, Люда! — одаривает комплиментом и кокетливо строит глазки.
Девушка в ответ недовольно хмыкает и берёт меня под руку.
— Пойдём, посмотрим как дела на кухне! — тащит меня в сторону.
Тормозим в столовой, где нет лишних ушей и глаз.
— Какое хамло! Я что, похожа на уборщицу? Все богатые такие придурки? Я разочарована! — Люда разводит руками и корчит возмущённую гримасу. — Хотела замуж за миллионера, а они все избалованные животные!
— Люд, перестань, — попытка остановить прыть подружки к результату не приводит.
— Да как я могу перестать! Артур этот… У меня даже цензурных слов нет, одни маты!
— Кому это вы кости полощите? — хмурая Лиза оказывается рядом так неожиданно, что мы вздрагиваем.
— Никому, так просто, болтаем, — я отвожу взгляд и цепляю среди гостей фигуру Волкова. — Я скоро подойду.
Направляюсь прямиком к своему жениху, пусть и фиктивному.
Я должна играть свою роль красиво.
Сокращаю дистанцию между нами и быстро обхватываю Волкова за локоть.
— Здравствуйте, рада вас видеть! — натягиваю самую светлую свою улыбку, киваю незнакомым гостям.
— А вы невеста, я так понимаю. Ух, хорошая. Отличный выбор, Степан! — пожилой человек одобрительно смотрит на Волкова.
Жених мой заметно нервничает.
— Всё хорошо? — шепчу тихо, почти на самое ухо.
— Всё прекрасно, — властно обнимает за талию и притягивает к себе вплотную, дышит почти в губы. — Вовремя ты появилась. Ненавижу встречать гостей в одиночку.
— Так позвал бы Виктора, — сквозь зубы.
— В высоком обществе такие правила, Ника. Хозяева дома должны этим заниматься.
— Да? — удивлённо моргаю. — В доме у Орловых, помнится, нас встречал дворецкий. Кстати, бывшенькая твоя где?
— Эвелина с Эльдаром не приедут.
— Не хотят тебя видеть? — усмехаюсь.
Это доказывает, что бывшая жена вполне счастлива и без Волкова. Плевала она с высокой колокольни на него, на его день рождения, а заодно и на нормы и традиции "высокого общества".
— Я не звал Эвелину, — Степан Ефимович скользит широкой ладонью по моей спине, доводя тело до едва уловимой дрожи.
— Почему же? — не слышно, одними губами.
— Потому что знал, что ты не захочешь её видеть.
— Это же твой праздник, — растерянно. — Ты её любишь. Надо было позвать!
— Да кто тебе сказал, что я её люблю? — Волков не замечает появившихся рядом гостей. Занят пожиранием меня своим свирепым взглядом.
— Ты сам и сказал.
— Послушай, Канарейкина. Не играй с огнём.
— У бассейна, помнишь? Первого января. Ты сказал, что любишь Эвелину.
Степан Ефимович нарочито громко вздыхает, отводит глаза и поджимает губы.
— Я не то имел ввиду. Я…
— Я не хочу знать правду! И вообще, отпусти меня.
Вырываюсь и делаю шаг в сторону. Волков бросает на меня такой взгляд, что под кожей стынет кровь.
Встречаем гостей, я непринуждённо улыбаюсь, а жених мой, видимо, не может взять себя в руки.
Махнув рукой, молча отходит к барной стойке и сам наливает виски в бокал.
— Хватит, — подхожу к нему и торможу приступ пьянства.
Недолюбливаю алкоголиков, хоть и понимаю, что это коварная болезнь.
— Ника, отстань! — Степан Ефимович берёт бокал и подносит ко рту.
— Ты оставил у Оксаны записку для меня. Любое желание за моё прощение. Помнишь?
— Помню. Я не страдаю амнезией, — фыркает.
— Я хочу, чтобы ты был трезвый до тех пор, пока наш фиктивный брак не закончится.
Волков кашляет. Смотрит на меня, потом на крепкий напиток, потом вновь на меня. А я могу лишь наигранно улыбнуться.
— Ты серьёзно? — качает головой.
— Похоже, что я шучу?
— Это слишком лёгкое желание, — его взгляд, наконец, смягчается, загорается привычными тёплыми огоньками.
Миллионер ставит нетронутый бокал на барную стойку.
— Простила? — улыбается.
— Получается так, — невольно облизываю губу.
— Тогда поцелуй меня. Страстно. Чтобы все гости увидели и попадали.
— Не буду я тебя целовать! — ошарашенно отшатываюсь от Степана Ефимовича, и тот демонстративно тянет руку к бокалу.
— Последний шанс, Ника, — хитро щурится и вытягивает губы уточкой.
Смешной до чёртиков. Я недовольно хмурю брови. Пытаюсь казаться серьёзной, а сама не могу сдержать улыбку.
— Это глупо! Если ты хочешь бухать, пожалуйста! — всё таки выдавливаю из себя суровый тон.
Я не хочу, чтобы ситуация повторилась. Когда я застала его пьяным в прошлый раз, он повёл себя как настоящий придурок, обозвал меня, хотя я ни в чём не виновата. И теперь мне страшно, что он может напиться и сделать что-то похуже, чем оскорбить. А нам с крошкой-малышом это не надо, мы хотим умиротворения.
— Я понял, Вероника. Я не буду пить. Но это так себе желание за прощение, придумай что-то поинтереснее, — изгибает бровь.
Гостей полон дом, и все хотят пообщаться с Волковым и познакомиться со мной. Три часа без остановки я улыбаюсь. Под конец даже зубы болят!
Замечаю Людку у входа в столовую и иду к ней, но сразу же торможу, как
