весь первый этаж с бассейном, тренажёрным залом и домашним кинотеатром. Платит им хорошие зарплаты.
Поджимаю губы, и уже не слушаю красноречивый рассказ Константина о какой-то компьютерной игре. Мыслями я рядом со Степаном Ефимовичем.
Почему же он так странно ведёт себя по отношению ко мне? То холодный и грубый, то слишком нежный и милый. Оказывает мне знаки внимания, а потом топчет моё доверие ногами.
В чём подвох?
— Вероника, вот вы где, — Виктор врывается в столовую, словно вихрь. — Господин требует, чтобы вы поднялись к нему.
— Я не хочу! — надуваю губы.
— Он сказал, чтобы вы явились немедленно! — требовательно выдаёт домомучитель.
Закатываю глаза, недовольно цокаю языком, но всё же поднимаюсь из-за стола.
— Костя, спасибо за ужин, было очень вкусно! — Люда встаёт вслед за мной.
Мы вместе поднимаемся на второй этаж, только Люда идёт в комнату, где её ждёт гармония и покой, а я к Степану Ефимовичу. На схватку с волком.
Стучусь в его кабинет и дёргаю ручку. Закрыто.
С ужасом смотрю вдаль коридора, где расположена спальня Волкова.
Нет!
Я туда не пойду!
Разворачиваюсь и уверенно иду в свою комнату.
— Вероника! — голос Степана Ефимовича обрушивается на меня, заставляя сильно зажмуриться.
Оборачиваюсь через плечо.
Миллионер только вышел из душа, на его бёдрах повязано красное банное полотенце, и волосы на голове непривычно взъерошены.
— Иди сюда, — приказывает и скрывается в спальне, оставляя дверь открытой.
— За что мне всё это! — бурчу себе под нос.
Степан Ефимович ставит второй стул рядом со столиком. Отмечаю бутылку дорогого шампанского, два фужера и фрукты. Персики и виноград, нарезанные кружочками киви и бананы.
Во рту чувствуется кисловато сладкий привкус, и у меня чуть ли слюнки не текут. Я хочу киви! Просто до умопомрачения.
— Что ты задумал? — складываю руки под грудью и дую губы.
— Поговорить.
— О чём?
— Прощать ты меня не хочешь, но у нас с тобой есть одно общее дело, — деловито выговаривает Волков.
— Да. Общее дело у нас только одно. Это работа.
— Тогда два. Работа и договор о фиктивном браке, — ухмыляется.
Указывает мне на стул, но я не тороплюсь.
— Я не буду с тобой разговаривать, пока ты не оденешься, — продолжаю стоять на месте.
— Серьёзно? — смеётся. — От разговора тебя будет отвлекать мой внешний вид?
— Я не хочу разговаривать с мужчиной, у которого жопа голая.
Волков заливается смехом и резким движением руки срывает с себя полотенце. Я смотрю в его бессовестные блестящие глаза, всеми силами сдерживаю прорыв соскользнуть взглядом в область ниже пупка. В памяти всплывает момент, когда я доставляла ему удовольствие своим ротиком, и дыхание сбивается.
— Как будто мне есть, что от тебя скрывать. Ты всё уже видела, — скашивает рот в довольной улыбке.
— Оденься, тогда мы поговорим. Снова цирк устраиваешь!
— Так ты же сама сказала, что я шут. Вот, стараюсь развеселить тебя чем могу.
— А что, ничего смешнее члена у тебя нет?
Степан Ефимович недовольно хмурится:
— Скажи, что я тебя не возбуждаю, и я оденусь.
— Ты меня не возбуждаешь! — гордо улыбаюсь, хотя на самом деле вру.
— А если я проверю?
— Только попробуй!
Я уже придумала план на случай, если он начнёт домогаться. Подниму такой крик, что весь персонал сбежится. Кто-нибудь да заступится за меня.
— Ладно, я оденусь. И мы обсудим важные детали, — сдаётся и проходит к шкафу.
Как только Волков предстаёт передо мной в достойном виде, я прохожу к столу. Киви всё ещё манит меня, и я держусь, чтобы не набросится на него и не слопать всю тарелку.
Садимся лицом друг к другу.
— Вероника, ты была права, — начинает мужчина. — Договор наш действительно Алёна взяла.
— Больше некому, — констатирую факт.
— С этим вопрос решается. Но нам нужно подогреть интерес к нашей паре, сделать фотосессию для журнала и дать интервью о подготовке к свадьбе.
— И как же ты решаешь вопрос о похищении договора? — вскидываю бровь.
— Это тебя не касается, — в его глазах мелькает тот самый холодный и злобный огонёк.
Алёне, видимо, не поздоровится.
Следующие полчаса мы обсуждаем детали интервью, готовим ответы на выданные заранее вопросы. Когда я собираюсь уходить, Волков останавливает меня в дверном проёме.
— Если в ближайшее время всплывёт, что мы с тобой вместе не по-настоящему, то на твою жизнь это никак не повлияет.
— Всмысле?
— Ты продолжишь спокойно работать моей личной помощницей, закончишь сниматься в музыкальном шоу. И жить можешь у меня.
Удивлённо моргаю.
— Жить у тебя? С какой стати?
— Вероника, я не хочу, чтобы ты уезжала.
Смотрю на губы мужчины и невольно облизываюсь. Его слова для меня — дурманящее зелье.
— Что это значит? — заглядываю в его глаза.
— Ты… нужна мне, — несмело шепчет он, приближаясь ко мне.
Кладу руку на его грудь и отворачиваю голову. Нельзя, чтобы поцеловал. Как бы сильно мне этого не хотелось — нельзя.
Он снова даст мне надежду, а потом растерзает душу своими гадкими когтями. Скажет, что жить без меня не сможет, а сам продолжит убиваться по бывшей жене Эвелине. Я больше не клюну на этот крючок.
— Вероника, — шепчет нежно на ушко, обжигает горячим дыханием кожу у виска.
Я вся покрываюсь мурашками.
— Оставь меня в покое! — тихо, но настойчиво требую я.
— Прости меня, моя милая девочка, — снова шёпотом.
— Нет!
Выпутываюсь из его объятий и ухожу. С трудом сдерживаюсь, чтобы не побежать. Не хочу я чтобы он заметил мои слёзы.
Мне нельзя нервничать, но Волков снова и снова доводит меня. Играет со мной, манипулирует, соблазняет! Думает, я такая наивная?
Не тут то было! Да, наделала глупостей. Переспала с ним, и не один раз, но это не значит, что я легкомысленная!
_49_
— Доброе утро! — Люда лениво тянется в постели.
— Доброе, — отзываюсь тихо.
Я уже стою перед зеркалом и крашу ресницы. Встала сегодня рано без будильника, потому что вчерашний день был слишком насыщенный, и я отрубилась в восемь вечера.
Оно и к лучшему. После разговора с Волковым в его спальне все мысли теперь роятся только вокруг него. Так что десятичасовые мучения на шоу певиц пошли только на пользу.
— Ты не рассказала, как вчера прошли съёмки, — подруга всё ещё лежит.
— Два выпуска сняли, замучили нас совсем.
— А ты чего это с утра вскочила и прихорашиваешься? Хочешь порадовать своего Стёпочку в честь дня рождения?
Перевожу на Людку растерянный взгляд.
— У кого день рождение?
— У Волкова!
Закрываю глаза и мотаю головой.
— Ты что, не знала? — Людка хихикает.
— А ты как
