— У меня занятия, вообще-то!
Точно в подтверждение ее слов, сквозь приоткрытые окна до них донеслась пронзительная трель механического звонка. Закончилась первая пара.
— И тем не менее я тебя не отпускал! — прозвучало строго.
Пытаясь скрыть эмоции, разрывающие ее изнутри, Белова удостоила преподавателя безразличным взглядом:
— Ваша «скорая помощь» прибыла. А значит… моя миссия завершена!
— Не нарывайся, Лена!
— Параллельные прямые, Виктор Эдуардович! Параллельные прямые!
Чувствуя, что вот-вот разревется, она шустро прошмыгнула в здание института.
Ее сердце гулко колотилось в груди, а в глазах рябило.
Дышать было трудно и больно, но Лена старалась.
Однако отгородиться от воспоминаний никак не могла.
Они настойчиво возвращали ее во вчерашний день. В его ванную.
И в сегодняшнее утро. В подъезд. В кафе.
Перед мысленным взором то и дело всплывало его волевое лицо.
Его крепкие объятия. Жаркие поцелуи и умелые ласки.
«Проклятье! Он — мое проклятье! Я так хочу исцелиться… хочу и не могу!»
В какой-то момент эмоции все же взяли над ней верх, и из глаз брызнули слезы.
Будто не замечая их, Лена настырно шла вперед. Не разбирая пути. Наугад.
Без конца налетая на студентов, толпами снующих туда-сюда.
Наконец, спохватившись, она стыдливо растерла по щекам соленую влагу.
«Хватит! Я обещала себе больше из-за него не плакать!»
Оглядевшись по сторонам, девушка обнаружила, что находится в главном фойе, у стойки с расписанием. Все бы ничего, но окна помещения выходили прямо на внутренний университетский дворик. Прямо на… спортзал. Мысли против воли вновь вернулись к Макарову.
Но теперь к ним прибавилась паника и горькое чувство безысходности.
«Сейчас он отведет ее в свой кабинет и отымеет там как следует! Сейчас! Вот прямо сейчас! И я никак не смогу это предотвратить!»
Умом Лена понимала, что не должна смотреть в окно…
Но то умом. А инстинкты диктовали ей совсем иное.
И тело жило своей жизнью. В итоге, будто магнитом притянутая, она приблизилась вплотную к окну и мертвой хваткой вцепилась в подоконник. Да так сильно, что онемели пальцы.
«Зачем я это делаю? Зачем? Знаю же, чем все закончится! Он и без виагры ее хочет! А в таком состоянии точно не сдержится! Господи, ну почему я такая бесхребетная дура? Неужели мне нужно своими глазами все увидеть, чтобы наконец… успокоиться? Чтобы переболеть им! Я не…»
В голове внезапно стало пусто. И мир вокруг перестал существовать.
А все потому, что Лена увидела его. Виктора Эдуардовича.
Он быстрым решительным шагом двигался по двору в сторону спортзала.
«Один? Один… почему он один?»
Нахмурившись, совершенно не зная, как реагировать, Белова медленно развернулась на сто восемьдесят градусов и ахнула от неожиданности.
Буквально в паре метров от нее, скрестив руки на груди, стояла Татьяна.
Она, как и прежде, улыбалась. Но глаза выдавали ее истинное состояние.
Злость. Гнев. Презрение.
— И снова здравствуй, золотко! — беззаботно прощебетала макаровская пассия, на удивление хорошо владея собой. — Поговорим?
«Спокойно! Спокойно! Пока не за что выдирать ей волосы!»
Скопировав позу девушки, Лена прислонилась бедром к подоконнику.
— А есть о чем? — отозвалась не менее дружелюбно.
Татьяна с грацией королевы приблизилась вплотную.
— Зачем он тебе? — поинтересовалась загадочно.
— Кто?
— Мой мужчина! Только не отрицай ничего, я не слепая! Вижу, как ты на него смотришь. Как круги вокруг него нарезаешь и пытаешься соблазнить!
— Чего? Я не…
— Так зачем?
— А тебе зачем?
— У нас отношения! Семья!
— Да-да! Я помню! Детей же планируете!
— Именно!
— А я была влюблена в него еще в школе! Но он предпочел тебя!
— Даже так? — удивленно протянула Таня.
— Именно! — тяжелый вздох сорвался с губ. — И поэтому тебе не о чем беспокоиться!
Внезапно улыбка сошла с лица собеседницы.
Вместо нее появился злобный оскал.
— Не держи меня за дуру! Бдительность мою хочешь усыпить? Не выйдет! Ты и на пушечный выстрел к нему не подойдешь, дрянь! Иначе…
«Ох, это ты зря!»
Бешенство взыграло в крови. Разум отключился под напором адреналина.
Бесстрашно вглядываясь в лицо оппонентки, Лена яростно выплюнула:
— Иначе что?
— Пожалеешь!
— Ой, как страшно! Закидаешь меня своими тюбиками из-под крема?
— Ах ты…
Татьяна замолчала, пытаясь выровнять дыхание.
И когда заговорила вновь, ее тон изменился.
Голос дрожал от волнения, глаза неестественно блестели.
— Ты молодая и очень красивая! Не понимаю… вот правда — не понимаю! Неужели тебе самой не стремно? Неужели женской гордости совсем нет? Морали тоже? Он нос от тебя воротит, а ты бегаешь за ним, как сучка течная! Унижаешься! Навязываешься! Надоедаешь! Это до какой же степени нужно себя не уважать, чтобы вешаться на мужика, как подстилка последняя?
«Разве… разве вот так я выгляжу со стороны? Черт! Как же это, оказывается… больно!»
— Что? — выдохнула она еле слышно, с трудом ворочая языком.
— Хорошо потрахались, говорю?
Лена побледнела от ужаса. Кровь мгновенно отхлынула от лица.
Она ошарашенно застыла, пожалуй, впервые в жизни не зная, что ответить.
А Таня, заметив это, злобно расхохоталась:
— О! Все ясно! Так я и думала! Добро пожаловать в нашу семью, что ли? Не теряйся! Давай уж тогда сразу к нам в супружескую постель прыгай! Третьей будешь! Ну а что? Шл*хам-то не привыкать к экспериментам!
Это было сродни удару под дых. Окончательно озверев от унижения и боли, Белова кинулась на обидчицу подобно разъяренной фурии.
Но та проворно отпрыгнула в сторону, громко взвизгнув от страха.
— Как ты меня назвала, плоскодонка чертова? — зашипела Лена.
Таня пятилась назад, сохраняя между ними безопасную дистанцию.
— А что тебя удивляет? Как еще тебя назвать? Ты путаешься с мужиком, который состоит в отношениях! Он в отношениях со мной, не с тобой! Окажись ты на моем месте, как назвала бы любовницу своего мужчины?
