— Я не…
— Молодой человек! Молодой человек!
Пользуясь ее замешательством, Татьяна схватила под локоть парня-старшекурсника, проходящего в этот момент мимо них.
— Примите участие в нашем небольшом опросе!
Тот заулыбался от уха до уха:
— С радостью!
— Отвечать нужно откровенно и честно!
— Хорошо!
— Как в народе называют беспринципных девиц, которые не гнушаются связями с женатыми мужиками или с легкостью рушат серьезные отношения других пар ради мимолетной интрижки и секса?
— О! — со знанием дела протянул молодой человек. — У них много имен!
— А конкретнее?
— Стерва. Шл*ха. Шкура. Дичь. Мя…
«Боже…»
В глазах у нее потемнело. И дышать резко стало нечем.
— Достаточно! Спасибо!
Дождавшись, когда он скроется из вида, Таня вновь заговорила:
— Как видишь, это не только мои слова! Это мнение общественности!
Лена не знала, каким чудом не разревелась прямо там.
«Я не шл*ха! Не шл*ха! Это все неправда! Я не преследую его! Не вешаюсь на него! Не ищу с ним встречи со времен школы! Господь свидетель, я избегаю его как могу! А то, что произошло вчера и сегодня… чудовищная случайность. Ошибка. Рок. Он первый начал! А я просто… бесхребетная дура, теряющая рассудок от любого его прикосновения! Ну ничего! Пора и мне умнеть!»
Сердце сжалось в груди до предела, и в глазах защипало.
Усиленно заморгав, она гордо вскинула подбородок:
— Если ищешь шл*ху, загляни в ближайшее зеркало! — произнесла на удивление ровным голосом. — А меня с собой не равняй! Я, вообще-то, еще девственница!
Развернувшись на каблуках, Белова со всех ног помчалась прочь.
Не разбирая дороги. Просто куда глаза глядят.
Но вскоре налетела на Юлю Попову и Марата Евгеньевича, мирно беседующих о чем-то в коридоре.
Последний по ее милости выронил из рук папку с документами.
Листы беспорядочно разлетелись по полу, и Юлька ринулась их собирать.
А Каримов грозно взревел:
— Белова! Ты чего носишься как угорелая? Здесь тебе не стадион!
— Из… извините!
— Извините ее! — недовольно фыркнул завкафедрой. — Не стой столбом, собирай давай!
Присев на корточки, Лена принялась помогать старосте, но пальцы слишком сильно дрожали.
Не слушались. Кое-как ухватив пару листов, она услышала:
— Ты в порядке?
— Да.
— Точно? Тебя трясет!
— Да. Точно.
— Как дела с отработками обстоят? Все с Макаровым согласовали?
Вроде банальный вопрос. Но для нее он стал последней каплей. Нервы сдали окончательно, стоило услышать до боли знакомую фамилию. Резко распрямившись (точно на пружинах) и совершенно уже себя не контролируя, Лена швырнула листы бумаги прямо в Марата Евгеньевича:
— К черту ваш институт! — закричала на опешившего мужчину. — К черту ваши отработки! И Макарова вашего… тоже к ЧЕРТУ!
Не дожидаясь реакции заведующего кафедрой на свое эффектное выступление, она стремительно побежала в сторону спасительного выхода.
Глава 14
Виктор
В свой кабинет Виктор вломился, будучи раздраженным до крайности и осатаневшим от злости. Чудом дверь с петель не снес, и на том спасибо.
«Сюрпризы она мне, бл*дь, устраивает! Перегрелась, что ли?!»
Сказать, что его напрягало внезапно изменившееся поведение Татьяны — не отразить и сотой доли действительности. Он еще толком от вчерашних ее закидонов не отошел. Благо хватило выдержки никак не отреагировать на Танины признания, откровения и не менее «заманчивые» предложения.
Макаров просто проигнорировал обезумевшую девушку, предпочитая обдумать все хорошенько на трезвую голову. Ибо никакие решения по пьяни принимать не собирался. Боялся в таком состоянии выйти из себя и придушить ненароком эту любительницу острых ощущений.
А потому, брезгливо поморщившись, он отодвинул Татьяну со своего пути и ушел спать в другую комнату. Впервые с момента их взаимного проживания под одной крышей Виктор категорически отказался делить с ней постель. Понял вдруг, что… не сможет. Не сегодня. Не сейчас. И уж точно не теперь.
Ведь губы все еще помнили дурманящий вкус поцелуев его студентки.
А собственная кожа напиталась ее запахом. Ароматом земляники и мяты.
«Она была в моем доме. В моей одежде. В моих руках. Я мог… взять ее!»
Оставшись наедине с самим собой, Виктор удобно устроился на мягкой односпальной кровати. Только вот, вопреки ожиданиям, уснул далеко не сразу. Мысли о Беловой не давали ему покоя. Выворачивали сознание наизнанку, обостряли все его мужские инстинкты и рефлексы до предела.
«Чертовка! Как же мне перестать думать о тебе, чертовка?»
Решение написать Лене посреди ночи было спонтанным, но осознанным. Макаров просто не уснул бы, не убедившись, что с ней все в порядке.
Он сильно волновался за нее, ощущал ответственность за произошедшее. Ведь после малоприятной стычки с Таней Белова покинула его квартиру не в самом лучшем расположении духа. Ей было плохо, и он это чувствовал. Нутром. Звериным чутьем. Черт знает чем! Но… чувствовал.
«Малышка совсем! Растерялась… Успокоить! Я должен ее успокоить!»
Правда, вскоре (когда эта малолетняя нахалка прислала в ответ свою отнюдь не скромную фотографию) успокоительное в виде холодного бодрящего душа понадобилось самому Виктору. Тогда в его голове и возник план крохотной мести. Но требуя от Лены печенья, он и представить не мог, чем все обернется в конечном итоге. Причем для них обоих…
«Дуреха! Вот дуреха! А если бы я не сдержался? Черт, да лучше бы и не сдержался! Невыносимо уже! Хочу ее, как на всю башку повернутый!»
Тяжело дыша, Виктор потерянно застыл посреди своего кабинета.
Сердце надрывно тарахтело в груди. Мысли беспорядочно роились в голове нескончаемым потоком. Ему было трудно сосредоточиться. Трудно думать.
Безбожно твердая плоть снова пульсировала, до предела натягивая ширинку брюк. Шальное возбуждение причиняло уже не дискомфорт, а настоящую боль. Макарову вновь требовалась разрядка. Мощная. Полноценная. С ней.
С сумасбродной девчонкой, рядом с которой у него мутнел рассудок.
От недавних воспоминаний его бросало то в жар, то в холод.
Да и вообще лихорадило не по-детски. Он до сих пор не понимал, каким чудом не растерзал ее в кафе. Такую беззащитную, смущенную, красивую.
