— Верно. И вы думаете, что он нарочно его туда подкинул? —Богемский криво усмехнулся. — Вы подозрительный тип. Посмотрите внимательнопротоколы экспертов. Многие тела сгорели, но им удалось найти не только зубыпогибшего, но и фаланги двух его пальцев левой руки. Вот здесь в документе всенаписано. Их тоже проверяли эксперты. Группа крови совпала. Генетический код,ДНК — они все проверили. Это пальцы Полухина.
— Не сомневаюсь. Но именно это вызвало у меня наибольшееподозрение. Фаланги нашли, а других останков не обнаружили.
— Вы противоречите сами себе, — рассердился Богемский. — Тотак, то эдак.
— Ничего подобного. Просто хочу обратить ваше внимание наэтот факт. Фаланги двух пальцев. Экспертиза пришла к однозначному выводу, чтозубной протез и эти фаланги пальцев принадлежали Полухину. Убедительно?
— Вполне. Для меня во всяком случае.
— А он на этом сыграл и вас подставил. У него были запасныеключи. Он в моем присутствии сообщил Машкову, что скоро у него будет«голливудская улыбка». А затем попросил разрешения остаться на заседаниикомиссии. В тот день он намеренно уехал ночью, чтобы привезти взрывчатку изаложить ее в стол. Он уже точно рассчитал, что должен исчезнуть. И не простоисчезнуть, а «погибнуть», чтобы его никто не искал. Представляю, как ему труднобыло решиться на такой поступок. Он заложил взрывчатку в стол. Полухин былединственным человеком, кроме Машкова, кто имел право подходить к этому столу.Затем вернулся к себе, отсек два пальца и снова прошел в зал заседаний. Емуоставалось только подбросить куда-нибудь в угол зубной протез и фаланги. Все.Его задача была выполнена. Конечно, думаю, Полухин принимал обезболивающиепрепараты, но очевидно все-таки испытал сильный шок. И поэтому допустилкрохотную ошибку. Когда он выходил из здания, то не заметил, как испачкалкровью перила лестницы. Должно быть, наложил слишком слабую повязку.
Полухин ушел по лестнице. А мы с Машковым попрощались вкоридоре, и я тоже зашагал к лестнице. Там успел дотронуться до перил изаметить, что они испачканы кровью. Ваши следователи этого не могли знать. Ноэто была кровь Полухина. Он отсек себе два пальца, понимая, что если послевзрыва не найдут фрагментов от него, то его будут искать. Искать по всему миру.Ему важно было оставить неопровержимые доказательства своей гибели. Вот он иподбросил зубной протез и пальцы. Сейчас я думаю, что он просто очень торопился,зная, что Машков появится в зале с минуты на минуту. Поэтому не успел какследует наложить повязку. У него просто не оставалось времени. Даже несколькихлишних секунд. Он стремительно уходил. Посмотрите протоколы, генерал, выпопались на уловку Алексея Николаевича. Ведь ничего больше от него найти неудалось. Потому, что ничего другого и не было. Очевидно, Полухин сделал себеобезболивающий укол, прежде чем решился отсечь пальцы. Но он это сделал. Ведьза два пальца этот мерзавец покупал себе будущее и обеспечивал гарантированнуюбезопасность.
Обратите внимание, что пальцы с левой руки, а не с правой.Тоже интересная деталь.
— И вы теперь уверены, что Полухин жив?
— Да, я в этом уверен. На перилах осталась его кровь, когдаон спешил покинуть здание. Я просмотрел материалы на всех семнадцать погибшихофицеров. Только у него была четвертая группа крови с положительным резусом.Только у него. Это неопровержимое доказательство, генерал.
Богемский ошеломленно молчал. Затем потер рукой лоб и вдругспросил:
— Как это могло произойти? И как мы его сможем найти, еслион действительно жив?
— Не знаю, — ответил Дронго, — но найти можно. Он долженвыходить на связь с оставшимися здесь сотрудниками. Полухин пытался всехобмануть, но в конечном итоге мы сможем обмануть и его.
— Но как вы все это поняли?
— Истрин и Полухин работали в Первом Главном Управлении ещев советские времена. И хотя ни в одной анкете не указано, что они были знакомыили где-то пересекались, я почти уверен, что они знали друг друга. И ещепогибший сотрудник в Берлине. Он ведь тоже из бывших работников ПГУ. Слишкоммного совпадений.
Богемский не знал, что сказать. Он сидел и молча осмысливалтолько что услышанное.
— Если это правда… — с нарастающей угрозой прохрипел он.
— Правда, — перебил его Дронго, — он заплатил немалую ценуза свое предательство, но такова была плата за его освобождение.
— И как же нам теперь его найти?
— Провести комплексную проверку и арестовать всех, кто мог сним сотрудничать. По малейшему подозрению начинать проверку. И конечно, искатьсамого Полухина. Я думаю, он где-то в Германии. И еще несколько фактов. Полухин— вдовец, у его сына давно своя семья, своя жизнь. Его исчезновение никто недолжен горько оплакивать. Вот он и решил, что за те деньги, которые сможетполучить, ему лучше «умереть». Вожделенным объектом любой власти являютсяполномочия и деньги, которые можно получить, обладая этой властью. Так и сПолухиным. Власть у него уже была, но она не приносила ему полагающихсядивидендов. Он сообразил, что это его единственный шанс. Пределом его мечтанийбыла сумма, которую он мог получить за свое предательство. Все остальное, дажедва оставленных пальца, его мало волновали.
— Если я вам поверю, то могу считать себя сумасшедшим, —тихо прошептал Богемский. — Так не бывает…
— Он тоже так думал. И был уверен, что и мы так подумаем. Ноиногда и так бывает. Давайте начинать проверку и убирать всех, кто мог быть сним связан.
— Понимаю, — кивнул Богемский. — А вы сами хотьпредставляете, где он может сейчас находиться?
— Несколько дней назад был в Германии. Где сейчас — не имеюпредставления. Но думаю, что вы сможете его найти. — Дронго поднялся.
Богемский очень недовольно посмотрел на него снизу вверх.
— Никому ни слова, — приказал он. — Ни одного слова.
— Это я могу вам пообещать.
— А Гейтлер? — вдруг вспомнил Богемский. — Как быть с ним?Или он тоже был мифом? Они не были связаны друг с другом?
— Думаю, что нет. Полагаю, Гейтлер останется в памяти тех,кто его знал, как один из лучших генералов в истории «Штази». Все остальноебудут додумывать за меня историки спецслужб и журналисты.
— Вы понимаете, о чем вы мне сейчас рассказали? Я должендоказывать, что найденные останки генерала Полухина всего лишь его блеф, а самон жив. Меня поднимут на смех.
— Можно подумать, что мне это нужно больше всех, — в сердцахогрызнулся Дронго.
— Вы обвиняете офицеров разведки. А это элита нашихправоохранительных органов. Кстати, скоро в Ясенево будет отмечаться юбилей ихинститута. И даже наш президент собирается туда отправиться…
