перешли под контроль путинского правительства, защита гражданских прав стала уделом небольшой группы газет, журналов и активистов-интеллектуалов, первое место среди которых занимала отважная А. Политковская. Она начала вести колонку в «Новой газете» в 1999 году, чтобы привлечь внимание к нарушениям гражданских прав новым авторитарным руководством, сосредоточившись на жестоком обращении с простыми чеченцами во время Второй чеченской войны. В условиях все более централизованного управления средствами массовой информации Политковская выработала четкий подход к войне в Чечне, призванный опровергнуть лакированный образ российских военных и самой войны, рисуемый официальными российскими СМИ. «Вроде бы все, как положено <…> И автоматы, и бронежилеты, и грязь, и вертолеты, с форсом несущиеся на бреющем полете над головами», – писала Политковская о войне[104]. Она критиковала наступление российского государства на права граждан и пыталась пробудить к действию интеллигенцию и общество, которые становились все более пассивными. В центре ее внимания всегда были невинные, беспомощные люди, оказавшиеся между федеральными властями и чеченскими боевиками, в первую очередь дети, учителя и старики, как русские, так и чеченцы.
Среди главных тем Политковской – правовой беспредел государства, его силовиков, армии и тайной полиции. Политковская никогда не стеснялась называть имена чиновников и их приспешников и рассказывать читателям, где именно находятся эти люди и какие преступления они совершили. Таким образом, она нарисовала ряд портретов функционеров армии и ФСБ, злоупотреблявших своими служебными полномочиями. Образ действий Политковской можно проиллюстрировать двумя примерами, один касается известного общественного деятеля, другой – на первый взгляд анонимной угрозы. Она подвергала неустанной критике генерал-полковника В. Манилова, в то время первого заместителя начальника Генерального штаба России, часто выступавшего в СМИ от лица военных. Манилов, отвечавший за информационно-пропагандистское обеспечение действий федеральных сил в Чечне, утверждал, что потери армии невелики, а военная машина хорошо отлажена и эффективна [Политковская 2007][105]; постоянно заявлял, что военные стремятся «защищать жизни солдат». Политковская обвиняла Манилова в том, что тот лжет и лицемерит, как его гоголевский однофамилец.
Политковская часто рассказывала о нарушениях при призыве и плохом обращении с солдатами[106]. Она добивалась того, чтобы восстановить некое чувство реальности вопреки усилиям контролируемых государством СМИ, которые попросту повторяли ложь центральной администрации и военных:
Знайте, солдат по-прежнему остается у нас пылью под офицерскими сапогами. Никто им не дорожит, как «священным» Багаутдином, до той степени, о которой вам рассказывают по телевизору и высшие должностные лица государства, и пресс-центры, и профессиональные армейские политработники, и тот самый Манилов, которому не дают спокойно спать лавры Мовлади Удугова, промывавшего мозги в течение всей Первой чеченской войны[107].
В последующие годы Политковская выявляла неоднократные случаи плохого обращения с солдатами: «Армия не возрождается, а рушится. Спасаясь от все более жестких измывательств офицеров, солдаты бегут, их не удерживают даже “боевые” (надбавки за участие в боях)»[108].
Политковская противостояла мрачному террору ФСБ, отвергающей свободу слова, и приводила многочисленные примеры поддержки властями незаконных действий спецслужб. В 2001–2005 годах она задокументировала факты попыток заставить замолчать журналистов «Новой газеты», предпринимавшиеся оперуполномоченным ОВД Грозного С. Лапиным по прозвищу Кадет (ЗЧ, 373, 388). В сентябре 2001 года «Новая газета» получила электронное письмо о человеке по имени Кадет, который служил в специальных лагерях. Автор утверждал, что Кадет вооружен и едет в Москву. Второе электронное письмо, уже от самого Кадета, содержало угрозы «Новой газете» и ее журналистам за публикацию статьи Политковской «Люди исчезающие» (ЗЧ, 373). Политковская добилась того, что Лапин был привлечен к суду в Пятигорске за преследование (ЗЧ, 388). Два года спустя, в феврале 2004 года, Лапин вернулся на службу в милицию в ОВД Нижневартовского района и, как ни парадоксально, был награжден президентской медалью (ЗЧ, 397). Очевидно, что путинская власть – на стороне силовиков, а не независимых СМИ. Лапина судили в Грозном в ноябре 2004 года за пытки чеченцев, а в марте 2005 года он был приговорен к 11 годам лишения свободы (ЗЧ, 398, 402). Смелый репортаж Политковской не только бросил вызов спецслужбам, но и помог упрятать одного из них за решетку, хоть и на короткое время[109].
Помимо свидетельств о злоупотреблениях и террористической тактике властей, одной из главных целей Политковской был репортаж о страданиях простых, ни в чем не повинных чеченцев, оказавшихся между чеченскими террористами и федеральными силами, – репортаж, доказывающий ослабление российского общества в целом. Она особо подчеркивала, что чеченцы являются российскими гражданами, показывала их человеческие качества, донося до читателей отдельные голоса и раскрывая личности. Ее важнейшей задачей было показать, что российские власти смешивают законопослушных чеченцев с бандитами, полагая, что все чеченцы нарушают закон. Ее взгляды распространялись на всю российскую политику: «Слишком многое мы сейчас теряем, распуская и развращая армию. Допуская в свой дом ТАКУЮ войну – без всяких правил, не против террористов, а против тех, кто ненавидит своих бандитов еще, может быть, сильнее, чем мы. Теряем безвозвратно»[110].
Стремясь показать человеческие качества чеченцев, Политковская демонстрировала несостоятельность той тактики, которую использовали российские военные для их демонизации, например обыкновение военных считать чеченцев крысами. По словам одного солдата, «они [чеченцы] же не люди, они зверьки. А зверьки быстро новых народят» (ЗЧ, 36). Политковская также показывала поведение российских военных с точки зрения чеченцев, особенно детей. В колонке за июнь 2004 года сообщается о случае, когда внезапно появившийся вертолет федералов сбросил четыре бомбы в центр городка Орджоникидзе, убив одного мальчика и тяжело ранив двух других. По опыту Политковской, чеченские дети часто ненавидят и боятся любого, кто похож на славянина. Политковская описывала «боевую наскальную роспись», оставленную федеральными солдатами в местной школе. Стены покрывал «мат с пола до потолка, популярно и натурально разъясняющий, что надо сделать с чеченцами, чтобы их не было. Наглядное пособие по межнациональной розни»[111].
Политковская утверждала, что жестокое обращение с чеченцами являло собой серьезную угрозу гражданским свободам всех российских граждан, связывая обращение федералов с чеченскими гражданскими лицами на периферии с обращением федеральных властей с политически активными российскими гражданами в центре. Она считала, что различия в данном случае скорее в степени, чем в форме, и убедительно доказывала, что российское правительство безразлично к благополучию своих граждан, независимо от их национальной принадлежности. Политковская рассказала читателям о деле дагестанского правозащитника Османа Болиева, который в феврале 2006 года отбывал срок в тюрьме за то, что помогал людям обращаться в Европейский суд в Страсбурге (ЗЧ, 466).
Политковская также сообщала о том, что инакомыслящие москвичи на законных основаниях, мирным способом выражают свои
