Об этом она и поведала Аспиду в спальне. Прямо в тот момент, когда тот потянулся за нежностями. Так прямо и сказала: 'Нам нужно поговорить/
— Прямо сейчас? — вопреки всем законам природы мурлыкнул змей.
— А когда? — как можно строже спросила Марья, запрещая себе расплываться ванильной мороженкой в нежных руках мужа.
— Утром? — вопросительно шепнул он в порозовевшее ушко.
— Н-нет, — Маша из последних сил не поддавалась соблазну. Даже уперлась кулачками в твердую мужнину грудь. Для верности. — Лучше сейчас.
— Ладно, — сдался Аспид, усаживаясь на кровать и устраивая Марью у себя на коленях. — Раз уж это такая срочность, говори.
— Вот сейчас было обидно, — она освободилась и отошла к окну. — Можно подумать, что я только и делаю, что выношу тебе мозг пустыми разговорами.
— Маш, — не ожидал такой отповеди Подколодный. — Я ни о чем таком не думал.
— Как будто у меня ничего не могло случиться, и я не захотела бы тебе пожаловаться.
— Змейка, не забывай, что я присматриваю за тобой и первым узнаю, что и как. И сейчас у тебя все распрекрасно.
— В душу тоже влезешь? Хотя, о чем я… Понятно, что это тебя как раз не интересует, — Марье больше не хотелось разговаривать, вот разбить чего-нибудь, поорать, а потом всласть поплакать… Но нельзя, нельзя. Нехорошо, некрасиво, и поймут неправильно. К тому же подготовленные вопросы так и останутся незаданными.
— Маш, — уловив перемену в ее настроении, позвал гадюк.
— Сорок два года Маша, — автоматически огрызнулась она, но тут же остановилась, понимая, что снова скатывается в скандал. — Погоди, не сбивай меня, — потребовала властно. — Лучше на вопрос ответь.
— Лучше для кого? — без улыбки посмотрел он.
— Для всех, — твердо ответила Марья, совершенно не понимая, чего требует, но чувствуя, что полученный ответ перевернет ее жизнь.
— Изволь, — пожал плечами Аспид. — Ни при каких обстоятельствах я не откажусь от дочери.
— Какой дочери? Чьей?
— Моей, — просто ответил он. — Моей и Ингрид.
— Ничего не понимаю, — растерялась Марья, аккуратно опускаясь на подоконник. — Кто такая Ингрид, и почему ты должен бросать ее дочь?
— Ингрид — моя давнишняя подруга, — Аспид подошел и устроился рядом.
— Боевая? — зачем-то уточнила она. Наверное, просто чтобы не молчать.
— Само собой, — грустно улыбнулся он. — Ингрид — валькирия, вернее бьла ей.
— Ничего не понимаю, — пожаловалась Маша.
— Давным-давно, еще до того, как пропал Кащей, я путешествовал с венедами.
— С викингами?
— Ага, — уныло подтвердил он. Как будто нет ничего скучнее варяжских набегов.
— И чего? — подпихнула в бок задумавшегося мужа Марья.
— Среди всего прочего познакомился с Ингрид. Ну и закрутилось… Потом правда остыли, расстались по-хорошему. А два года назад… Мы тогда всей семьей к варягам отправились, даже близняшек прихватили…
— Это когда вы в Новгород на драккарах добирались? — оживилась Маша, вспоминая рассказы царевны о ее приключениях с Берендеевом царстве.
— Тогда, — мрачно согласился Аспид. — Приехали мы, стало быть, старых друзей встретили.
— И подруг, — подсказала берегиня.
— Маш, я ведь тогда с тобой даже знаком не бьл.
— Я понимаю.
— А я вот нет! Ни хрена не понимаю! Ну встретились мы с Ингрид, переспали. Ну залетела она, бывает! Молчать-то зачем?!
— Не знаю, — поморщилась Маша. — Не ори. Лучше скажи, у вас разводы есть?
— Зачем тебе?!
— Ну как же? — не поняла она. — У тебя и Ингрид дочь, а тут я мешаю счастью и семейному воссоединению.
— Да какое там. Ингрид умерла родами, а ее… нашу дочь привезли в Лукоморье. И я ее не оставлю.
— Слава те Господи! — вырвалось у Маши. — То есть, Аспид — ты дурак! И уши у тебя холодные!
— Почему? — растерялся он.
— Потому что из-за всякой фигни всю душу мне вымотал. Подумаешь, любовница у него бьла. Я-то испугалась, что ты меня бросаешь.
— Но ведь дочь… Хельга…
— Красивое имя. И девочка наверняка красивая. Сколько ей?
— Маленькая совсем. Полтора годочка.
— Ну так и тащи ее сюда.
— Прямо сейчас? — оживился он.
— Наверное лучше утром, — поглядев в окно, решила Маша. — Сейчас малышка скорее всего уже спит.
— Договорились, — облегченно выдохнул змей. — Маш, я правильно понял, ты про Хельгу не знала?
— Откуда бы мне узнать? — удивленно моргнула та.
— О чем ты тогда спросить хотела?
— Когда? — не поняла Марья, у которой снова вьлетели из головы все умные вопросы.
— Только что, — допытывался Аспид. — Такая серьезная бьла, такая строгая. Я думал все, конец мне. Решил дурачком прикинуться, отвлечь надумал.
— Отвлек, — пригорюнилась она. — Надо теперь няньку искать или трактир бросать… Эх…
— У нас для этого дела есть Яга, Соловушка и сколько хочешь домовых, — поспешно сказал гадюк.
— Родительскую любовь они не заменят, — покачала головой Маша. — Ладно, давай спать. Утро вечера мудренее.
— А ты прям собираешься ее любить?
— Что значит собираюсь? — не поняла Маша. — А как иначе?
— Не знаю. Просто мачехи обычно…
— Сейчас как стукну, — пообещала Маша. — Где там моя скалка?
— Там, — обрадовался змей и полез целоваться. — Утром принесу.
— Лучше бы сейчас, — со смехом отбивалась Марья. — До утра я позабуду.
— Я тебя люблю, — признался змей.
— Не подлизывайся, — исключительно для виду нахмурилась берегиня, позволяя обнять и увлечь себя на кровать.
Вопрос с долголетием и нечеловеческой природой так и остался без ответа.
Хельга оказалась уменьшенной синеглазой копией Аспида. Этакая миниатюрная Снегурочка. Тоненькая до прозрачности. Серьезная. Недоверчивая.
Дочь змея и валькирии чувствовала себя неуютно среди новых родственников, плохо ела, мало спала, избегала общества шумных Вовчика и Златочки, шарахалась от Яги. Даже игрушки не заинтересовали диковатую малышку. Она забилась в угол и оттуда наблюдала за всеми.
— Поубивала бы, — зашипела Яга при виде Аспида и Маши.
— Кого, нянь? — бестрепетно поинтересовался змей, в то время как Маша поспешила отступить от взбешенной ведьмы. Чем любоваться злющей Ягой, лучше посмотреть на падчерицу. 'Нет, на дочь/ — поправилась она.
