Наталья Кленова вышла из палаты, спустя время вернулась в грязных тапках, а потом обвинила персонал родильного отделения в краже ее ребенка.
Лена, не очень-то заинтересовавшись этой историей, поскольку не знала о ее возможной связи с покушениями на своего жениха, вежливо выслушала Женю и пошла проведать Игоря, потом уже вместе с ним вернулась за стол.
– Кажется, я проспал целый день, – смущенно проговорил он. – Так много спал, что голова закружилась. И сны такие хорошие снились.
– Посмотрим, что тебе приснится, когда ты узнаешь, что Женя договорилась с Золотовым! – ликовала Лена. – Теперь ждем день регистрации, и все!
Лебедев, обернувшись к Жене, поклонился ей, прижав в благодарственном жесте скрещенные кисти рук к своей груди.
– Спасибо вам. Просто от позора, а может, и от чего другого спасли!
Лена, не в силах скрыть свою радость, потянулась к нему и обняла его за шею.
– Господи, какое же это счастье – ни от кого не прятаться!
За ужином Женя иногда словно глохла, на мгновение отключалась, когда ее накрывало новым, незнакомым ей ощущением. Она беременна. Это было невероятно. С одной стороны, ей было горько и больно, что ее бросили, что она теперь никому не нужна. С другой – волна необъяснимой радости подхватывала ее и словно приподнимала над всеми ее страхами и проблемами. Да и какие теперь страхи могут быть, когда внутри ее живет маленький человечек! С монетку. С горошинку. И эта горошинка ее никогда не предаст. Не бросит. Мальчик или девочка? Да все равно! Она ни слова не скажет об этом Борису, когда вернется. Хорошо бы вернуться домой (хотя теперь это не ее дом!), когда никого из братьев там не будет. Она быстренько соберется и уедет. Квартира у нее, к счастью, есть. Работу она найдет. Все будет хорошо! А еще у нее есть Тоня. Замечательная, преданная ей подруга.
После ужина она, пожелав всем спокойной ночи, отправилась спать. Но сна не было. Проверила в тысячный раз телефон – ни звонка от Бориса, ни сообщений. И Петр молчал. И Галина Петровна, домработница, тоже не звонила. Словно все забыли ее, вычеркнули из своей жизни. Надо же…
Она разделась и легла. Что-то ей не давало покоя. Что еще она хотела сделать? Что забыла?
Бойга! Ну конечно! Завтра утром она отправится в музей и поговорит с гардеробщицей, расспросит ее про мышей, которых она продавала кому-то из работников музея.
Хотя разве не ясно? Конечно, Фаине.
27. 18 мая 2022 г
Тамара Ковтун приехала к Эмме Атамас на такси. Без предупреждения, загадав, если подруга будет дома, значит, так оно и должно быть, а если нет, значит, она отложит важный разговор на другое время.
Эмма была дома, но долгое время не открывала и переговаривалась с Тамарой (стоявшей за калиткой), включив телефон на громкую связь, мол, извини, я не ждала гостей, я еще в пижаме. Хотя был уже полдень.
– Ты прости, что я не предупредила тебя о своем приезде, – с порога сказала Тамара. – Но поговорить надо. С глазу на глаз.
На Тамаре в этот день было черное, с коротким рукавом траурное платье, черные босоножки, на белых крутых кудрях – черная кружевная косынка. И только цвету помады она сегодня не изменила – губы были алыми.
Эмма, напротив, встретила подругу одетая так, как если бы собиралась на пляж: ярко-желтые бриджи, белая марлевая блузка, на ногах белые пушистые тапочки, в которых она бесшумно передвигалась по драгоценному паркету.
– Ты думаешь, я тебе не рада? Или если со мной предварительно не договориться, то я буду злиться? Томочка, брось. Я очень рада тебе. Очень. Просто сегодня решила устроить себе выходной. Валяюсь в постели, две чашки кофе выпила.
– Я чудно выгляжу во всем этом? – спросила Тамара, оглядывая свое черное одеяние. – Думаешь, не стоило? Ты-то вон какая, нормальная, одетая по-летнему, я бы даже сказала, солнечно. И ты в этом желтом и белом…
– Как яичница? – усмехнулась Эмма, машинально заправляя пряди волос за уши, машинально приводя себя в порядок, несмотря на то, что она и без того выглядела аккуратно причесанной.
– Нет, что ты! Я хотела сказать, что выглядишь по-летнему, солнечно.
– Кофе?
– Не откажусь.
Эмма вдруг посмотрела ей в глаза, нахмури- лась:
– Надеюсь, ничего не случилось? А?
– То, что случилось, ты уже знаешь. Фаю убили. Я и пришла к тебе, чтобы потолковать об этом.
– Ты знаешь, кто это сделал?
– Думаю, да.
– Ты серьезно? И кто же?
– Вот нальешь кофе, и я тебе расскажу…
Эмма накрыла столик в саду, в беседке, среди яблонь и высоких, в бутонах, розовых кустов. Кофейник, чашки, вазочка с печеньем. И все это на вышитой красивой салфетке.
– Итак? Кто убил нашу Фаю?
– Значит, так. Начну издалека. Вернее, с события, которое сегодня произошло у нас в музее. Я заглянула туда утром, чтобы забрать кое-какие документы, я же готовлюсь к новой выставке, созваниваюсь с организаторами, советуюсь с мастерицами из Москвы, ну, ты знаешь… Чтобы нам на этот раз разместиться в красном секторе, ну, там, где происходят основные продажи кукол. Так вот. Захожу я, значит, в музей и там сталкиваюсь с одной молодой особой. Честно говоря, я так и не поняла, кто она такая. Вроде бы приехала к Борисовой, ну, к Ленке, что спуталась с нашим учителем, но что-то мне подсказывает, что она засланный казачок…
– В смысле? – перебила ее Атамас.
– …что эта баба из Москвы, из Следственного комитета.
– Чего-чего? – недоверчиво покосилась на подругу Эмма. – Ты с чего это взяла? Что ей здесь делать?
– Ну, во-первых, в Калине постоянно кого-то убивают, травят. Во-вторых, ее видели вместе со следователем Петровым. Короче, если бы она была просто родственницей Борисовой, то зачем бы ей было приходить сегодня в музей и искать нашу гардеробщицу, Ирину Петровну? Директора сегодня не было, ни методиста, никого в научном отделе, ни реставраторов, как нарочно, только наш экскурсовод Сонечка Попова, и она как раз проводила экскурсию гостям города.
– К чему ты мне все это рассказываешь? Что она хотела?
– Понимаешь, будь на месте директриса, все вопросы были бы к ней, а так… Короче, мне пришлось за нее отдуваться. А вопрос был именно к гардеробщице. Но наша Ирина Петровна, я еще удивилась, отправилась в какой-то санаторий, на море. И это с ее-то зарплатой! Нет, я понимаю, конечно, летом гардероб не работает и у нее нет работы. Но кто-то оплатил ей путевку!
– Да я знаю, кто оплатил, – спокойно заметила Эмма.
– Да? И кто же?
– Хочешь сказать, что эта московская баба интересовалась, кто оплатил путевку в санаторий нашей гардеробщице? Ты серьезно?
– Да нет
