Я снова хотела зарыться носом в мягкую ткань его свитера на груди, но мужчина не дал. Его пальцы тут же сомкнулись на моем подбородке, удерживая его на месте.
– Так не пойдет, – в его глазах проблескнули опасные искры, – раз начала говори.
Я немного помолчала.
– Я хотела спросить. Что с тобой было? Откуда этот шрам? – выудив на свободу руку, пробежалась кончиками пальце по его скуле, рядом с красной полосой.
Давид перехватив мою ладонь, повернул ее тыльной стороной и прижался к ней губами. Долго молчал, обжигая кожу горячим дыханием.
– Возможно… я когда-нибудь расскажу тебе эту историю, малютка. Но… не сейчас.
В этот момент машина остановилась, и Артур первым выбрался на улицу.
Я в недоумении глянула на Давида, так как он продолжал сидеть на месте.
– Артур у нас играет в “Защитника”. Может роль Джейсона Стэтхэма на себя примерить решил, – доверительным тоном произнес Давид, но при этом в голосе его чувствовался явный юморной подтекст.
– Что? Кто это? – не понимающе посмотрела на него.
– Да ладно тебе?! Шутишь что ли? Стэтхэма не знаешь? – он удивленно вскинул бровь, а мне пришлось поковыряться в памяти.
– Он что очень знаменит? – я честно пытаюсь вспомнить, но увы, я о нем ничего не знаю.
– Как только закончится вся эта каша. Заставлю тебя пересмотреть с его участием все фильмы, – угрожающе прищурился он.
Я поднялу руку вверх. И забубнила.
– О, пощади, всемогущий, – склонила голову вперед и тут же почувствовала сильное недомогание.
В голове зашумело и перед глазами поплыл размытыми пятнами силуэт Давида.
– Алита, – голос мужчины слышала словно сквозь вакуум.
Последнее ясное воспоминание, что запомнила, это как руки Давида сгребли меня в охапку и он прижав меня к себе вытащил из машины на воздух. Но это не помогло. Все вокруг смешалось в гудящий шум, который с каждым вдохом нарастал до тех пор, пока не превратился в дикий рев. Мне хотелось закрыть уши. Зажмурить глаза. Спрятаться. Но у меня ничего не получалось. И только когда вся эта круговерть достигла апогея, в голове громко щелкнуло и я отключилась.
Пи….пи…пи…
Пытаюсь проглотить сухость во рту, но с первого раза не получается.
С усилием открываю глаза и часто-часто моргаю.
– Аля, девочка моя, – рядом со мной тут же оказывается Давид и я через силу выдавливаю улыбку.
Значит не сон. Значит, не показалось и все это наяву.
– Воды, – тяну к нему руку, а он взволнованный, немного растрепанный, тянется к графину с водой и подрагивающими пальцами берет за горлышко, наливает воды.
Я с усилием подтягиваюсь на локте здоровой руки. Стараясь не налегать на больную.
– Что-то не так? – вкрадчиво задаю вопрос, обеспокоенно глядя на мужчину.
– Уже все хорошо. Ты меня так напугала. Дуреха, – он подает мне стакан и наши пальцы соприкасаются.
– Я не специально. Правда, – делаю маленький глоток, потом еще один, – это все лихорадка. Она у меня сил много отняла, – признаюсь мужчине, делаю еще пару глотков и протягиваю ему стакан обратно.
Он ставит его на столик и переплетая наши пальцы, садится рядом со мной, на край кровати.
– Врач сказал, что у тебя просматривается синдром иммунной дисфункции, – я вопросительно поднимаю брови, – ну, проще говоря упадок сил.
– И это все? – осторожно спрашиваю его, потому как по выражению лица, я понимаю, что мужчина мне что-то не договаривает.
– Пока ничего, – уклончиво проговорил Давид и отпустив мою руку, порывисто встал.
– Давид. Ты меня пугаешь, – я попыталась встать, но Давид тут же оказавшись рядом не позволив встать, надавил на плечо, заставил лечь обратно, – что-то с раной? – под ложечкой засосал неприятным холодом страх.
– Алита, – серьезным, даже слишком голосом проговорил Давид.
– Да…
– Врач сказал, как только ты очнешься, нам нужно будет прийти к нему. Он хочет поговорить с тобой.
Я смотрела на Давида и не могла поверить в то, что это действительно тот самый Давид, который одним своим видом мог подчинить себе любого, кто посмеет ему противоречить. Сейчас же я ощущала в его нервных действиях что-то похожее на переживание, страх… Страх за мое здоровье, за меня.
Мой красивый, хищный и властный мужчина боялся. Боялся того, что со мной может случится беда. И видя в его взгляде эти искренние чувства, я хотела бы влюбиться в него еще больше, если бы это было возможно.
– Тогда чего же мы ждем? Я готова.
Я пыталась напустить на себя веселость, но Давид смотрел на меня с подозрением.
– Прекращай смотреть на меня так. А то мне как-то не по себе, – пожаловалась.
– Прости, крошка, – Давид подходит ко мне вплотную и берет лицо в ладони, сжимая приподнимает, – этот врач какой-то мутный. Не пойму его. На нервы весь извелся, пока ты в отключке была.
Я не успеваю ответить. Его губы прижимаются к моим и он забирает все мое дыхание целуя глубоко, жадно.
– Господи, как же я скучал, – шепотом проговорил он, освободив мой рот.
– Правда? – смотрю в его глаза ища там подтверждения его слов.
– Правда, малютка. Если бы знал, что так будет. Не в жизни девок из того борделя не позвал.
Я смотрела на него во все глаза, хлопая ресницами. О чем он говорит?
– Ты знаешь, Аля. До встречи с тобой мне казалось, что жизнь это странная штука, в которой нет места ни любви ни привязанности. Возможно, думал так потому, что между отцом и матерью не было подобного. А когда повзрослел и вовсе уехал из дома. И будучи втянутым во взрослую жизнь с ранних лет, я так и не успел познать ни первой влюбленности, ни уж тем более любви. Шлюхи, проститутки… их всегда хватало за глаза.
– Зачем ты мне это говоришь? – я попыталась отстраниться от мужчины, но руки, словно клещи, вцепились мне в лицо.
– Я хочу, чтобы ты знала кто я.
– Я знаю, Давид, – утвердительно проговорил я.
– Я убийца и бандит, Аля. Пусть и не простой. Но от того не легче. Моя жизнь всегда граничит со смертью. И я боюсь тебя в нее звать, малютка. Боюсь, – его голос превращается в хриплый шепот и он прислоняется лбом к моему, – я боюсь за тебя.
– Но мне без тебя нет жизни, – ответила так же шепотом, наконец-то понимая, что хочет сказать мне Давид, – после всего ты не имеешь права бросить меня. Слышишь?
И теперь вместо того, чтобы отстраниться от него, я наоборот обхватываю его за талию и вжимаюсь всем телом в него.
– Не смей меня оставлять, – голос срывается во всхлип.
– Девочка моя, – Давид сминает мои губы поцелуем и я, закрыв глаза, отдаюсь в его власть.
