— Ну, — целую я в лоб Сета. — Не только из-за папы.
Рот мальчика широко открывается от удивления, а я невозмутимо продолжаю:
— В отличие от Русалочки у меня целых три любимых мужчины, — подмигиваю фыркнувшему от смеха мальчику. — Спокойной ночи, дорогой.
— Спокойной ночи, мама Эва.
Оставляю в комнате ночник и выхожу за дверь. У меня до сих пор сладко щемит сердце, когда он меня так зазывает. Это большая награда для меня, как и большая ответственность. Я так надеюсь стать этим малышам хорошей мамой, и так боюсь, что не справлюсь со столь ответственным заданием, что иногда голова кружится от мыслей и эмоций.
— Долго тебя не отпускали, — с наигранной обидой в голосе встречает меня Теодор, когда я вхожу в теперь уже наши общие покои. — Я успел соскучиться.
Награждаю своего несостоявшегося мужа горячим поцелуем, показывая, что и я соскучилась не меньше, и вместе мы устраиваемся в огромном широком кресле возле столика с уже приготовленными для нас чаем и небольшими сэндвичами и пирожными.
— Я сказку рассказывала, — разливаю по чашкам напиток и подсовываю Тео наполненную дымящимся ароматным чаем посудину.
— Меня Гленн мамой называет, а Сет мамой Эвой, — признаюсь, немного опасаясь реакции Эмерея на эту новость. А вдруг ему не понравится?
— Правда? — изумляется мужчина, размешивая сахар ложечкой. — Это очень хорошо. Они тебя любят. Так же как и я. Но я все равно больше — в шутку заявляет Теодор и чмокает меня в нос.
— А ты меня очень любишь? — пытливо заглядываю ему в глаза.
— Ты же знаешь. Очень сильно, — серьезно отвечает он. — До безумия. Когда тебя забрали я, правда, думал, что сойду с ума. В ту же секунду пешком порывался бежать за каретой, и если б не упал от потери крови, то так оно и было бы. И на стену лез от бессилия, пока решались канцелярские вопросы. Хорошо, что король Яков ко мне благосклонно относится, и позволил вне очереди озвучить ему свою проблему. А так… Даже не знаю, что было бы, если…
Так и не закончив фразу, он настолько крепко прижимает меня к себе, что я сдавленно охаю.
— А ты не передумал на мне случайно жениться? — закусив губу, провожу пальцем по отвороту камзола.
— Нет, конечно, — хмыкает мужчина, ловя мою ладошку и прижимая к своим губам.
— Тогда давай поженимся завтра? — выдаю я, затаив дыхание в ожидании ответа.
— Завтра? — брови Теодора взлетают вверх. — Но ведь мы ничего не успеем подготовить. У тебя нет платья, гости…
— Тео, — перебиваю будущего мужа. — У меня это все уже было. И наряд чудесный, как у принцессы, и гости, и обед праздничный.
Взгляд Эмерея мрачнеет на этих словах, и я понимаю, что он, так же как и я, вспомнил, чем это все закончилось, но продолжаю все равно. Мне очень важно донести до него мысль, которая вот уже столько времени крутится у меня в голове.
— Это не важно. Важны лишь мы, понимаешь. Этот день должен быть для нас, а получилось, что мы столько всего готовили, по факту, для других — и праздник, и церемонию. Я не знаю, как тут решаются вопросы бракосочетания. В моем мире, если это не торжественный случай, можно чуть ли не сразу зарегистрировать брак.… Или… Или ты больше не хочешь?
На секунду в мою голову заркдывается сия тревожная мысль, и я заканчиваю свой пылкий монолог совсем уже упавшим голосом.
— Глупышка, — прижимает меня к себе мужчина. — Очень хочу. Просто для девушек это такой важный момент в жизни. Ты не пожалеешь?
— Я очень пожалею, если мы не сделаем это в ближайшее время, — воспрянув духом, тут же уверенно отвечаю. — А какое на мне будет платье мне не важно. Главное, что самые близкие и дорогие люди и так будут с нами, а в храме мне достаточно и тебя. Да и вообще, — шмыгаю я носом от переполнивших меня чувств. — Я хочу, чтоб этот момент принадлежал только нам двоим. Был только нашим…
— Женя, ты уверена? — еще раз переспрашивает любимый.
— Более чем? — твердо киваю. — А ты?
Вместо ответа его губы накрывают мои и слова становятся совершенно лишними, ведь за нас говорят наши сердца, наши души и наши тела.
А на рассвете я просыпаюсь от легкой щекотки. Возмущенно чихаю и тру пострадавший нос. Но диверсионные ощущения, не дающие мне вновь нырнуть в объятья дремы, не только не пропадают, а еще и усиливаются. Не выдержав, открываю глаза и вижу коварно улыбающегося Эмерея собственной графской персоной.
— Тео? — удивленно хлопаю ресницами, сдерживая зевок. — Зачем ты меня разбудил?
Легкое белое перышко в его руке явно указывает на виновника происшествия.
— Ну, ты же сама хотела побыстрее выйти замуж. Собирайся! — командует мужчина. — Мы женимся через двадцать минут.
— Как двадцать минут? — я вскакиваю с кровати, путаясь в покрывале. — Почему двадцать? Почему ты меня раньше не разбудил? То, что я не хочу суеты и мне не нужен свадебный наряд, совсем не означает, что я готова выйти замуж голой и неумытой!
— Ничего против не имею, — самодовольно усмехается Эмерей, наблюдая за моими суетливыми сборами. — Для меня ты в любом наряде прекрасна.
Кидаю на мужчину возмущенный взгляд. Хорошо ему говорить, он-то уже полностью собранный и как всегда безупречен.
Поплескав холодной водой в лицо и почистив зубы, принимаюсь быстро расчесывать волосы, думая какую прическу соорудить. Без Лины я мало на что сейчас способна, но тревожить ее, почему-то, желания нет. Я хочу, чтоб даже это суматошное утро принадлежало нам двоим.
— Оставь распущенными, — просит любимый, увидев, как я вожусь с длинными локонами, пытаясь их собрать лентой.
Пожимаю плечами и позволяю им свободно струиться по плечам, еще пару раз проведя щеткой.
Платье беру то, которое мне нравится больше всего среди всех моих туалетов. Я сразу, как только сие потрясающе красивое одеяние увидела, прикипела к нему всей душой. Ткань нежно-кремового цвета, лиф с открытыми плечами, короткими рукавчиками и пышная двухслойной юбка, украшенная ручной вышивкой. Надеваю любимый наряд и довольно верчусь перед зеркалом. Тео накидывает мне на плечи пушистую теплую шаль, лето подходит к концу и утром уже довольно-таки прохладно, и берет за руку, выводя из комнаты.
Мы тихо, будто маленькие дети, крадемся по коридору, стараясь, чтобы нас никто не заметил, и хихикаем, словно сумасшедшие. Ведь не даром говорят, что любовь может свести с разума. Меня свела так точно.
А на конюшне нас уже ждет Ворон, полностью оседланный и пофыркивающий от нетерпения. Тео подсаживает меня на спину коню, сам запрыгивает следом, и мы куда-то мчимся.
— Знаешь, что мне это напоминает? — шепчет на ухо мужчина. — Раньше в моих краях было традиция красть невест, если родители не давали добро на брак. Обряд тайком проводил на рассвете жрец в месте силы. Говорят, что такие браки были благословенные небесами.
