Но тут Полли улыбнулась такой очаровательной и открытой улыбкой, что сердце сановной особы вновь дрогнуло.
— Ваша светлость, я хотела бы поблагодарить вас за столь щедрый подарок! — Она приподняла руку, где к кружеву была прикреплена веточка фризии.
— Это честь для меня, мадам! — произнес герцог, поднося руку Полли к губам и вдыхая тонкий аромат цветка. — Однако я надеялся…
— Но, сэр, — перебила его Полли, — не могли же вы ожидать, что я украшу орхидеями это платье! Они просто не идут к нему!
Герцогу ничего не оставалось, как признать, что орхидеи действительно не подходили к алому атласу.
Конечно, она могла бы надеть другой наряд, подумал внезапно герцог, начиная подозревать, что леди затеяла с ним некую чертовски хитрую игру.
— Вы одна? Лорд Кинкейд не сопровождает вас сегодня? — поинтересовался Джордж Виллерс, не сводя с нее взора.
— Как видите, ваша светлость, — беззаботно ответила Полли. — У него сегодня какие-то важные дела.
— Не представляю себе, чтобы можно было иметь иные обязанности, кроме счастья угождать вам во всем, мадам!
Полли улыбнулась.
— Не хотите ли послушать музыку? — спросил герцог. — Королевские музыканты — настоящие виртуозы!
Он предложил ей руку, и они прошли в музыкальный салон, где находились уже друзья его светлости, сам король и леди Кастлмейн.
Его величество поприветствовал Полли с особой сердечностью, зато любовница его, окинув госпожу Уайт холодным взглядом, едва кивнула ей и тотчас обратилась к герцогу.
«Чем могла я обидеть ее?» — недоумевала Полли, делая вид, что увлеченно слушает музыку.
В этот самый момент в салон вошел лорд Кларендон и, приблизившись к повелителю, отвесил поклон.
— Что случилось? — проговорил раздраженно король. — Я надеялся, что хотя бы сегодня вечером мы сможем, наконец отдохнуть от государственных дел. Но, судя по выражению вашего лица, опять что-то стряслось!
Присутствующие засмеялись.
— По-видимому, так оно и есть, сэр, — лениво заметил герцог Букингемский, обращаясь к королю. — В самый раз просить музыкантов исполнить похоронный марш: это будет вполне соответствовать физиономии канцлера.
Злая шутка вызвала новый взрыв смеха.
Кларендон снова поклонился.
— Прошу вас, ваше величество, уделить мне минуту внимания. Я должен сообщить вам нечто важное.
— Я не хочу портить себе настроение, выслушивая ваши наверняка пессимистические заявления, канцлер. — Король постукивал пальцами по подлокотнику кресла. — Ведь мы собрались здесь, чтобы наслаждаться музыкой и приятной беседой.
Кларендону не оставалось ничего иного, как только смиренно признать свое позорное поражение.
Когда он ушел, герцог Букингемский произнес с презрительной ухмылкой на тонких губах:
— Не понимаю, почему ваше величество терпит подле себя подобного олуха? Единственно возможное объяснение этому — присущее вам бесконечное великодушие.
Король вздохнул:
— Я знаю все, Джордж. Но как я отстраню Кларендона от должности? Ведь парламент на его стороне.
— И все же он состоит на службе у вас, сэр, а не у парламента, — мягко напомнил герцог.
— Хватит об этом, — пожал плечами король и кивнул в сторону музыкантов. — Прикажите играть мазурку. Я хочу, чтобы все танцевали.
Весь вечер Полли провела в компании короля и его приближенных. Герцог Букингемский танцевал с ней, потчевал, развлекал. Она же чувствовала, что идет по лезвию ножа, боясь все время оступиться и сделать неверный шаг.
В конце вечера, когда она отказалась от предложения герцога проводить ее домой, Виллерс иронично заметил:
— Вы, как мне кажется, пытаетесь заставить меня танцевать под какую-то слишком замысловатую мелодию, дорогая моя. А я постараюсь выучить эти предлагаемые вами сложные па.
— Вы говорите загадками, сэр, — заметила Полли, садясь в карету. — Благодарю вас за столь приятно проведенный вечер!
Когда экипаж отъехал, девушка в изнеможении откинулась на мягкую спинку сиденья. «Может быть, лучше уступить ухаживаниям герцога и покорно принять ту роль, что отводит он мне?» — подумала она и тут же содрогнулась от отвращения.
Полли закрыла глаза. Хорошо бы оказаться сейчас в постели, вместо того чтобы ехать сквозь этот тихий качающийся мрак, подниматься затем по лестнице и раздеваться…
— Госпожа Уайт! — послышался вдруг голос кучера, выведший ее из сонного забытья. Полли вздрогнула и, путаясь в тяжелых парчовых юбках и длинном шлейфе, кое-как выбралась из кареты.
С трудом преодолев лестницу, она устало толкнула дверь в гостиную и, к своему немалому удивлению, застала там Ника, мирно дремавшего в кресле у камина. Значит, ей не удастся побыть одной, чтобы успокоить уставшее тело и измученную душу и набраться сил, необходимых для следующего дня.
Николас проснулся, встал и, потянувшись, пошел ей навстречу.
— Наконец-то, дорогая моя! Что-то ты сегодня поздно…
— Я думала, вы не приедете, останетесь у себя дома, — сказала Полли и, отстранив его, направилась в спальню.
— Признаюсь, я надеялся на более радушный прием, — пробормотал Николас, идя вслед за ней.
— Простите, но я безумно устала, — произнесла она, вынимая заколки из прически. — Если я тотчас не лягу в постель, то засну прямо так, стоя.
— Позволь, я помогу тебе раздеться. Николас подошел к ней сзади, обнял и поцеловал. Полли оттолкнула его руки резким нетерпеливым жестом, поразившим их обоих.
— Я не хотела, простите, Ник!
— Что, черт возьми, происходит? — уже сердито спросил он и, повернув Полли, взял ее за подбородок и посмотрел в глаза.
— Умоляю, дайте мне лечь в постель! — крикнула она, не в силах более сдерживать себя. — Я устала, я измучена! Я весь вечер играла эту проклятую роль… Наверное, вы правы, лучше уж уступить домогательствам герцога!
Зачем она сказала это? Почему слова порой сами срываются с языка?
— Нет, не говори так! — воскликнул Николас.
— Почему же? Совсем недавно вы были, кажется, вполне готовы к этому.
— Верно, — признался он, взъерошив волосы. — Но я не учел всего. Я не знал тогда, что это будет выше моих сил.
— Не учел всего? А как насчет того, что «мы оба сможем быть полезны друг другу»?
О Боже, вот и произнесла она эту ужасную фразу! Полли испуганно посмотрела на Ника, ища взглядом его глаза и ожидая, что он скажет что-то в свое оправдание. Однако Николас молчал. Зеленые глаза его виновато смотрели на Полли, а гневные слова, которые она хотела услышать, так и не прозвучали.
Поняв причину его молчания, Полли отвернулась, ощущая в душе пустоту, безучастная ко всему.
