Пини жестом указала на медвежью шкуру и Аманда, ничего не понимая, села на нее. В центре палатки горел костер. От неяркого огня можно было рассмотреть лицо Пини. Оно было беспристрастно; Пини встала на ко лени перед Амандой, сняла веревку с шеи, причитая над ожогами на нежной коже.
– Пини, скажи, что происходит, – взмолилась Аманда. – Что будет со мной?
– Подожда, Принцесса, – Пини специально не обращала внимание на вопрос Аманды. Но она знала, что пока Храбрая Лиса сидит на улице, нельзя откладывать разговор надолго.
Из заднего угла палатки Пини, достав кувшин с водой и кусочком оленьей шкуры, начала осторожно обтирать избитое тело Аманды. Пини вздрагивала при виде каждого синяка. Это напоминало ей, сколько она сама пережила до того, как попала в племя. Если бы Аманде повезло как и ей, вздохнула Пини. Ей всем сердцем было жаль эту гордую женщину. Из-за своей гордости Аманду давно прозвали Принцессой, и это ей очень шло. Огромное желание выжить светилось в ярких глазах Аманды и Пини думала, что вряд ли Аманда будет так же выглядеть и завтра. Во всяком случае, она сомневалась в этом.
После того, как Аманду вымыли, а волосы расчесали костяной расческой, Пини поняла, что откладывать больше нельзя. Пини должна была рассказать этой пленнице Храброй Лисы, какая судьба ей уготовлена. Чувствуя, что Пини нелегко, Аманда села на медвежью шкуру и нервно, испуганно ждала, что же ей расскажет Пини.
– Аманда, – начала Пини, – я... то есть Храбрая Лиса, ждет меня, чтобы рассказать тебе о том, что случится с тобой сегодня вечером.
– Храбрая Лиса?
– Воин, который поймал тебя. Его зовут Храбрая Лиса. Он... – один из тех, кто тебя изнасиловал. Так поступают все Чироки. Пленных женщин всегда сразу насилуют.
Аманда покраснела, вспомнив ужас этого оскорбления.
– Тебя тоже изнасиловали?
– Да, – кивнула Пини. – Их было шестеро. Священник с женой ехали к своим друзьям, когда на нас напали индейцы. Они убили всех, кроме меня. Но потом привезли сюда и все шестеро насиловали.
– Ох, Пини, как это ужасно, – простонала Аманда.
– Ну, да, – презрительно засмеялась Пини, – не хуже и не лучше, чем домогательства того животного, который называл себя священником. Он был хуже, и поверь мне, я разбираюсь в этом.
Аманда покраснела.
– Извини, что тебе так не повезло. Если бы не Тони, меня с самого начала ждала бы твоя участь.
– Уж лучше моя, Принцесса. Ты была не готова к такой жизни. А я относилась ко всему спокойно, и мне нисколько не было жаль, когда я видела, как убивают священника-лицемера и его сварливую жену.
Громкое ворчание снаружи дало понять Пини, что она говорит слишком долго, и Храбрая Лиса теряет терпение. Она все не рассказала о наказании.
– Слушай, Принцесса. Мне очень бы не хотелось тебе все это говорить, но я – единственная, кто может тебе объяснить все.
Аманда застыла от страха.
– Объяснить что?
– Очень скоро начнут бить барабаны. Мужчины начнут церемонию очищения. Так всегда делается после налетов. Потом они будут танцевать, петь молитвы, затем станут пить крепкие напитки.
Пини мрачно замолчала.
– А потом? Ради Бога, скажи, Пини! Если у тебя есть сострадание, скажи!
– У меня есть сострадание, вот поэтому мне трудно подбирать слова.
На лице Аманды было отчаяние и безнадежность.
– Ты заметила, что эта палатка стоит отдельно от других? – Аманда молча кивнула. – Это теперь твоя палатка. Это место для деревенской проститутки.
– Проститутки? – выдохнула шокированная Аманда, – ты хочешь сказать, что... я...
– Именно. После сегодняшней церемонии каждый мужчина племени, включая тех четверых, которые тебя поймали, изнасилуют тебя на виду всего племени.
– Нет! Боже мой, нет! Господи, не допусти этого! – Лицо Аманды было мертвенно-бледным, глаза приняли дикое выражение, ей стало тяжело дышать.
В этот момент в палатку, ухмыляясь, вошел Храбрая Лиса. Он сказал несколько коротких слов Пини, и она тут же побежала к выходу, жалобными глазами поглядывая на Аманду.
– Что он хочет? – воскликнула Аманда. Снаружи раздался голос Пини.
– Он ждал, чтобы я подготовила тебя к тому, что произойдет сегодня. Когда ты вскрикнула, он понял, что я тебе все рассказала. Он думает, что ты все еще слишком гордая и хочет опять изнасиловать тебя, до начала церемонии. Женщины-рабы должны быть покорными. Они думают, что если у раба сильный дух, он им бесполезен.
– О, великий Боже! – всхлипнула Аманда, совершенно убитая, когда поняла, что с ней случится то, что уже было...
Храбрая Лиса посмотрел на Аманду, бросил к ее ногам медвежью шкуру и грубо повалил на спину. Аманда отползла назад, когда он снял набедренную повязку. Храбрая Лиса ущипнул соски Аманды и что-то удовлетворенно произнес. Когда он вонзил в нее свой член, Аманда вскрикнула. Вождь стоял и злобно улыбался, когда Аманда теряла сознание. Потом он ушел, довольный тем, что она уже почти сломлена.
Когда Аманда пришла в себя, то увидела сочувствующее лицо Пини.
– С тобой случилось... то же самое? Как ты это перенесла?
– Нет, Принцесса. Что-то спасло меня. Не спрашивай, как и почему, но это так.
Вдруг барабанная дробь разорвала тишину. Дыхание стало прерывистым.
– Ты не можешь мне помочь, Пини? Ты ничего не можешь сделать?
Пини грустно покачала головой.
– Поверь мне, если бы я могла, то помогла бы. Их слишком много, а я одна.
Аманда ушла в себя, ее хрупкие плечики вздрагивали.
– Что спасло тебя? – спросила она, все еще надеясь на чудо.
– Воина, который поймал меня, зовут Гордый Олень. Он решил сделать меня своей второй женой. Меня больше не стали насиловать, но на несколько дней привязали к столбу, пока вождь всего племени решал, брать ли меня в племя и отдавать ли меня Гордому Оленю. У меня... есть ребенок, – застенчиво сказала она. – Никогда не думала, что могу быть счастливой, но я счастлива. Гордый Олень ко мне по-своему хорошо относится и любит ребенка.
– А что если один из воинов захочет взять меня? Меня отдадут?
– Думаю, что нет. Только тот, кто взял тебя в плен имеет на это право. Если он не хочет этого, ты становишься добычей всего лагеря и проституткой.
– О, Боже, – слезы ручьями потекли по щекам Аманды. – Тогда Храбрая Лиса...
– Он не хочет тебя. Он думает, что ты не сможешь стать покорной женой. По его желанию тебя отдадут племени.
– Нет! – решительно запротестовала Аманда, – я не стану проституткой в этом племени дикарей! Я убью себя!
