Книга Бесчувственные - Виталина Дэн

— Тимур Маратович… встаньте… — вскинул голову на растерянный голос, который доносился надо мной, сквозь гул сирены и людской шумихи, возле недавних событий происшествия.

- Ч…тоо…? — не мог вымолвить простую фразу. Произношение глухое, еле различимое.

- Вставайте… Вы… Вы, сидите на коленях, Тимур Маратович… — взирал на Павла, и не мог понять, что он хочет от меня.

Опустил голову, но казалось, что безвольно опала тридцати двух килограммовая гиря. Таращился на свои соприкасающиеся колени с мокрым асфальтом. На грязные, черные, классические брюки замазанные… в грязи, и… крови… Откуда она? Я же… Я же, к ней так и не прикоснулся…

Находился в какой-то жутко-холодной прострации, где выключили весь свет… А там… Там зябко… там мучительно… и сука, снова больно… От чего-то, как тогда. Я, помню её еще… ту боль… ту пустоту… Ощущал, как в этом тошнотворном безумие, меня окутывает беспамятство… Неееет… Не то… Не то беспамятство, когда от неконтролируемой злобы теряю весь рассудок, а то, когда чую смертельную вонь. Которая как ядовитая змея, просачивается в ноздри, раздражая обонятельные рефлексы. Будоражит нервы, цепенея в неконтролируемом страхе. Как закрытый в клетке дикий зверь, который всегда жил на свободе. Который, никогда не ведал заточения…

Вся ночная улица окрашивалась во вращающейся, красный цвет, от мигалок. Сквозь рокотание, проскальзывали резкие звуки металлических носилок. Расфокусированным взглядом, отстранено наблюдал за суетой вокруг. Не мог сделать вдох полной грудью. Нелепо растерялся как мальчишка. Как тот, мальчишка, который еще не вкусил и не унюхал жизнь… не успел испробовать, вкус и запах цинизма…

- Есть тут, её родственники или знакомые?! Или, тут все очевидцы? — грубо выкрикнул в пространство женский голос. Учащенно задышав, зажмурил глаза. «Приди в себя… Это ведь не они…».

- Закрывайте, и поедем. Нет никого — последняя брошенная фраза была себе под нос.

— Я… Я, еду… с вами. Я… я, др…друг. — надтреснутый голос вырвался из недр. Поднимаясь и двигаясь в сторону скорой, понял, что тело окаменело как гранит. Двигался на инстинктах. Залезая на место для сопровождающих — больных, уловил сочувствующий, цепкий взгляд фельдшера.

— Двигаемся! Саня, быстро! Иначе… — столкнулись взглядами с грузной женщиной, и поняли друг друга без слов.

— Не дурак, Настя. Понял! — мигалки в этот момент заревели еще громче, а машина резко дернулась вперед.

— Какая у нее группа крови?

- Я… не знаю. — медицинский работник, свела брови к переносице — Кто-то знает? Позвони, узнай! — отчетливо слышалось пренебрежительность в голосе.

— Нет. Я единственный у нее — и эти слова отозвались глубоко в сердце. В ледяном сердце, где думал нет ни для кого мест, кроме своей семьи.

Невидяще глядел на ее хрупкую беззащитную фигурку, и все больше понимал, что это все дурной сон… Тот, что не покидал меня пятнадцать лет. Просто очередной сон, преследующий меня, годами. Сейчас казалось, проснусь и все исчезнет с туманной дымкой сонного марева.

Весь путь до больницы меня не покидало ощущения, что я, что-то упустил… или кого-то… Снова, в голове мысли что, меня покидает нужный мне человек. Набатом отбивало в голове, что не могу потерять еще и её… И сейчас совсем не хотелось понимать, почему в башку лезут эти провокационные мысли. С чего вдруг?!

В замедленной съемке, рассматривал окровавленную девчонку, начиная от пят, двигаясь вверх по тонкой талии. Не решаясь взглянуть в лицо, остановился на прозрачной, белой шее, где бешено пульсировала яремная, голубая вена. Взглядом зацепил, как у ее рта держат кислородную подушку присоединенную к десятилитровому баллону.

Опавшая рука свисала с носилки, дотрагиваясь подушечками пальчиков до пола. Судорожно сглотнул ком и в нерешительности поднял глаза на фельдшера. Она будто и не сводила с меня взгляд. Ожидая, что я сейчас, что-то спрошу. Словно, предугадала ход моих мыслей.

— Можно… Я могу, к ней прикоснуться? — издалека послышались осипшие нотки.

- Только не беспокой её! — грубо велит. Явно, женщина давно проработала в этой сфере. Прослеживается хватка и отношение как у матерого спеца в своем деле.

Кивнул на автомате и растерянно, протянул к ней руку, заключая ее маленькую ладошку. Холодную… Почему-то чудовищно холодную…

- Это… это, нормально, что она такая холодная? — расширенными глазами, уставился на её лицо перепачканное кровью. Разве её столько было, когда… когда обнаружил её на дороге?

- Она, очень много потеряла крови… — она хотела, что-то еще сказать, но явно пожалела. Меня, блять, пожалела… А я, как сопливый щенок, воздержался от дальнейших вопросов. В данный миг, я не желал знать правду.

В холодной лихорадке затрусило все тело. С виду, я походил на наркомана, который спрыгнул только с иглы, или пару дней не обкалывал себя ядовитой эйфорией. Съехал с сиденья и на карточках подполз к её уху.

- Молодой человек! Сядьте на место! Я же попросила, не тревожьте! Её, вообще сейчас трогать нельзя! — не обращая внимания на возмущенные вопли, прошептал на грани слышимости:

— Прости… прости меня… Ты, только выживи… Ты же…

- Я сказала, сядьте!

— Сильная…

— Настя, не бушуй — хохотнул водитель — Всё! Приехали!

И начался опасный отсчет… Отрешенно, улавливал, лязг носилок, суету врачей прибежавших с реанимаций к подъезжающей площадке, выкрики мнений в разнобой.

Смотря на все это, я не шелохнулся. Безучастно, смотрел на всё со стороны. Даже, когда её завозили в раскрывающиеся двери здания, я стоял как окаменевшая статуя, пригвожденная к месту.

— Пошли. Как что-то будет ясно, тебе сообщат. — повернулся на уже знакомый женский голос. С уставшими нотками.

— Я тут… — просипел и начал проверять карманы на наличие сигарет.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍