Мы договорились созвониться по “телефону”, но я не знаю, что чувствую по этому поводу.
Я каждый день стараюсь гулять с Татьяной. Мне интересно смотреть на мир вокруг. Я много думаю, чем могла бы тут заняться. В Талроне я мечтала только об одном: вырваться из дома Дэи. Но что если тут действительно не обязательно отдавать себя мужчине, решаться на то, чего я так боялась?
Я не могу жить твоей жизнью, Марьяна. Например, у меня не получается рисовать. Зато я нашла набор для шитья и… твоя мама, увидев мой интерес, предложила мне смастерить что-нибудь. Я сделала для неё куклу. Мне всегда нравилось рукоделие, но дома я знала, что это просто развлечение. А Татьяна почему-то удивилась и засыпала меня комплиментами. Я не помню, когда кто-либо хвалил меня в последний раз. Стыдно, что это теперь случается за такую мелочь.
Она сказала, что работать руками - полезно в моём состоянии и даже заговорила о какой-то вашей знакомой, которая продаёт поделки. Странно всё это слышать, но она очень не хочет, чтобы я возвращалась туда, где работала ты. Я понимаю, что она просто не знает правды, но… эта забота приятна.
Мне интересно научиться пользоваться всеми этими вещами вокруг. Интересно гулять, интересно узнавать о ваших порядках. Мне нравится тут. Я не знаю, зачем духи привели меня в этот мир, но он правда гораздо лучше, чем я представляла поначалу.
Я закрыла тетрадь, поражённо глядя перед собой.
В груди колыхнулась какая-то слабая надежда.
Айли немного освоилась здесь за две недели - лучше, чем я могла предположить. Может, она сама захочет вернуться? Может быть… Эридан найдёт способ вернуть меня?
Если он не слишком тяжело ранен. Если его не запрут в тюрьме, не казнят или не сошлют за убийство Синдарин! Я сжала лоб руками: лишь бы с ним всё было в порядке!
Я почти привыкла: если чего-то очень сильно хочешь - есть шанс, что магия откликнется и исполнит твоё желание. Но на Земле нет магии. Всё, что у меня осталось - боль и хрупкая надежда, за которую страшно хвататься лишний раз.
Но дар, который я передала своему мужу - может, он ещё может всё исправить?
Я невольно подняла глаза на загоревшийся монитор и решила проверить компьютер. К моему удивлению, Айли им действительно пользовалась. Много открытых в браузере вкладок: карта мира, рассказы о разных странах. О школах и университетах.
Я наконец закрыла тетрадь, спрятала её понадёжнее и нашла в себе силы пойти к маме.
А потом долго обнимала её, сидя на кухне. Слушала её голос и пыталась понять, как вела себя Айли. Вертя в голове безумную мысль: может быть, рассказать обо всём?
Моя дорогая мама всегда была мечтательницей по натуре. Может быть, она не сочтёт меня сумасшедшей.
Но есть ли смысл? Айли боялась правды, и я сейчас на нервах могу натворить бед.
И я провела так целый день - бесцельно, бесполезно. Гуляла с мамой, помогала готовить ужин. Руки немного дрожали, я раз в пять минут выпадала из реальности, возвращаясь мыслями к Эру.
Пожалуйста, только выберись из той бездны, в которой я тебя оставила.
А вечером пришёл отец, и я говорила с ним больше, чем за последние пару месяцев - о его работе, здоровье, делах. Мы пили чай семейным кругом, и во мне сливались воедино тепло и боль.
Я так и не придумала, как быть.
***
Так прошёл день. В первую ночь почти не спала. Чувствовала себя абсолютно потерянной на утро. Двигалась, ела и пила по инерции - а больше ничего не хотелось.
От мамы это не укрылось. Мы сидели на кухне, и она мягко попыталась меня растормошить:
- Марьяна, ты совсем грустная сегодня. Это из-за того письма?
Мне захотелось горько усмехнуться: что так могло огорчить меня в письме, которая я сама же и придумала?
- Ты так переживаешь из-за того, что у тебя не получается рисовать? - продолжила мама.
Я моргнула. Пытаясь согнать туман. А потом, неожиданно для самой себя, выдала:
- Знаешь, это очень больно. Когда ты теряешь что-то, что даже не слишком ценила поначалу. Но то, что стало безумно дорогим, практически частью тебя.
Голос дрогнул, ногти вонзились в ладони. Я люблю её и отца - они замечательные люди, они мои родные. Но я поняла слишком чётко в этот миг: я больше не хочу своей прежней жизни.
Какой бы прекрасной она ни была.
- Милая, но это же всего лишь навык. У тебя всё впереди, столько всего прекрасного. Ты обязательно поправишься, ты…
И она утешала меня, и я вновь обнимала её крепко-крепко, отчаянно стараясь не разрыдаться.
А потом ушла к себе и поняла, что именно это мне и нужно - взять карандаш и, пока никто не видит, выплеснуть на лист хоть часть эмоций.
Первое, что появилось на белой бумаге - лицо моего мужа. Возможно, это было ошибкой. Я вспоминала, как думала, что он зачаровал мои пальцы, вспоминала события последних недель одно за другим, и становилось только хуже. И всё же, я бережно отложила листок в ящик с дневником.
Я иногда думала раньше - если на Земле есть двойники Айли, её родителей, Сокола, то и двойник Эра тоже может быть. Но сейчас мысль казалась такой кощунственной, что от неё сводило пальцы. Я никогда не буду пытаться его найти. Если встречу случайно - уйду, не оглядываясь. Он один во всех мирах, для меня - один.
Дальше я старалась рисовать что-то обезличенное. Толпа людей на балу - штрихами, не больше. Кареты. Дворцы. Тёмный дух. Платья, цветок-узор на шее. Мне казалось, что если я сохраню всё это - появится хоть небольшой шанс, что события последнего месяца не исчезнут из моей жизни.
Пожалуйста, найди меня. Я смогла выдернуть Айли отсюда - значит, возможность есть! Совершенно точно.
Но день прошёл без каких-либо происшествий.
И за ним был ещё один такой же - который загнал меня в апатию окончательно. Под конец этого третьего дня я чувствовала себя беспомощной как никогда.
Заснула рано, просто потому что спать - единственное, чего ещё хотелось.
И мне впервые за это время приснился сон.
Я стояла на какой-то лужайке, робко зеленевшей по весне. Было похоже на природу в том мире. Молодая трава, деревья в цвету. И голос за спиной:
- Марьяна.
Я вздрогнула. Я развернулась…
И увидела его.
Эридан стоял посреди этой лужайки и смотрел на меня так, будто ждал здесь всю жизнь.
Я не знаю, что было наяву - но тут сердце сжалось и едва не остановилось. “Это всего лишь сон”, - мелькнула предательская мысль.
Или нет.
И прежде, чем подумать что-то ещё, я ринулась к нему со всех ног.
