Книга Восток - Эдит Патту

Все происходило очень быстро. Я лежала, уставившись на зверя. Подумала о Недди. Потом о моем белом медведе. Вдруг я услышала голос Мальмо. Она пела. И я скорее почувствовала, чем увидела, как она обошла мое распростертое тело и встала напротив медведя.

Медведь отвлекся от меня и взглянул на Мальмо. Она поймала его взгляд и не отпустила. Напевая песню, она начала отходить от меня. Медведь, не спуская взгляда с Мальмо, пошел за ней.

Я изумленно смотрела на них. Когда они отошли на приличное расстояние, Мальмо остановилась. Они спокойно смотрели друг на друга – глаза в глаза. Можно было подумать, что они разговаривают.

В конце концов Мальмо кивнула, медведь развернулся и побрел прочь – туда, откуда мы пришли.

Мальмо вернулась ко мне и опустилась на колени. Развязала котомку, вытащила что-то и приложила к ране у меня на лице.

Я посмотрела на красное пятно па льду. Кровь уже замерзла.

– Наверное, останется маленький шрам. Держи. – Мальмо протянула мне платок. Потом достала из рюкзака костяную коробочку, сняла варежки и, обмакнув палец в мазь из коробочки, смазала рану. Сначала ее жгло, но постепенно боль улеглась.

– Ты можешь идти дальше?

– Да, – сказала я, хотя голова у меня кружилась.

Мальмо села рядом со мной.

– Давай немного подождем, – предложила она.

– Как… Что ты с ним сделала?

– Медведь был голоден, – объяснила Мальмо, – и я рассказала ему про тюленью прорубь, которую мы нашли. Может, ему повезет.

– Ты говорила с ним? – удивилась я.

– Мы говорили не словами. Я спросила его, не слыхал ли он о твоем медведе.

У меня сердце подпрыгнуло в груди.

– А он?

Мальмо кивнула:

– Он знает о медведе-человеке. Так они его называют.

– Он… он знает, где медведь-человек?

Мальмо покачала головой:

– Зато он рассказал мне, что медведь-человек появился из земель за ледяным мостом. Он переходил через этот мост из Тоакоро. Тоакоро – это их название Нильфхейма. Животные туда не ходят.

– Почему?

– Они считают, что это небезопасно.

Тут Мальмо замолчала и принюхалась к ветру.

– Нужно идти дальше. До ледяного моста еще далеко, а мне скоро нужно будет возвращаться к своему народу.

Я неуверенно встала на ноги. Кровь уже почти не шла, и Мальмо сделала мне повязку из куска ткани.

Мы подошли к концу ледяного леса, и я с огромным облегчением ступила на твердую землю.

Мы надели лыжи и покатили вперед. Это была утомительная, однообразная дорога. День за днем одно и то же, хотя это и днем-то назвать было нельзя. Мы уже давно не видели солнца в краю вечной ночи.

Эта бесконечная ночь в ледяном краю ни капли не походила на норвежскую ночь. Вокруг все сияло белизной. Постоянно мерцал тусклый серый свет – это можно сравнить с норвежскими сумерками в тот миг, когда они сменяются ночной темнотой. В небе сверкали миллионы звезд. А когда всходила луна, особенно полная, белые земли заливал зловещий жемчужно-голубой свет.

Путешествуя вместе, мы стали чувствовать друг друга, словно прожили вместе много лет. Я научилась так же ловко, как и Мальмо, делать дом из снега, снимать шкуру с тюленя, рассказывать истории. Я чувствовала удовольствие оттого, что работа спорится у меня в руках. Хотя здесь только хорошо выполненная работа давала возможность выжить.

Я привыкла жить среди вечного льда и снега, любоваться захватывающей дыхание красотой бескрайнего снежного пейзажа. Хотя, конечно, в душе я не переставала любить зеленую траву, запах дождя и мокрой земли. Здесь единственными цветами были белый, серый и голубой. Изредка появлялся красный цвет – кровь тюленя на белом льду. И никаких запахов.

Мы шли долгое время. Настолько долгое, что пришло время появиться солнцу – тонкой ленте света на горизонте. С каждым днем Мальмо тревожилась все больше.

– Мне нужно возвращаться к своему народу. Если мы не найдем в ближайшее время ледяной мост, мне придется пойти назад.

Я начала беспокоиться, что ледяного моста нет вовсе, что это просто выдумка. Но потом напоминала себе, что тот белый медведь, с которым мы встретились, «говорил» о нем.

Тогда же я начала думать о том медведе, которого ищу. Человек, а не зверь занимал мои мысли. Я видела его лицо лишь мельком и иногда даже не могла его вспомнить. Но бывали мгновения, когда оно отчетливо появлялось в моей памяти, и, даже когда я не могла вспомнить лицо юноши, цвет его волос в свете свечи навсегда остался в моем сознании.

Я поняла, что ничего не знаю о нем. Даже его имени. Для меня он был «белый медведь» или «медведь, который был человеком». Но у юноши с золотыми волосами было имя, была жизнь – до того, как появилась бледная королева. Отец, мать, братья и сестры. Друзья.

Был ли он ремесленником? Или фермером? Или принцем? Как давно бледная королева украла у него нормальную жизнь? Жива ли его семья или все уже умерли и похоронены? Похоже на то, судя по его рассказу о том, что он уже давно заколдован. Внезапно я разозлилась на бледную королеву. Она очень жестока.

Зачем она это сделала? Он был красив – я поняла это, когда смотрела на него, спящего. Может, его привлекательность возбудила в ней желание завладеть им.