Степан подошел к буфету, чтобы наполнить бокалы.
– Ваш отец очень озабочен компанией «Семь голубок».
– Он может позволить себе потерять несколько монет, – пожала плечами Фэнси. – Это доставит мне удовольствие.
Степан вылил снотворное зелье в бокал, перемешал вино, вернулся к столу и подал хрустальный бокал девушке.
– Вы такая норовистая певчая птичка! Должно быть, в вашем роду была когда-то коварная ворона.
– Спасибо за комплимент. – Фэнси приподняла бокал и сделала глоток.
– Как прошел спектакль? – поинтересовался Степан.
– Пэтрис вела себя не так враждебно.
– Может быть, вы заблуждались на ее счет? – Степан допил свой бокал.
Фэнси тоже выпила.
– Нет, я правильно оцениваю примадонну. – Она зевнула и хихикнула. – Вино превосходное. Наверное, я выпью еще бокал.
– Хватит и одного, принцесса.
Фэнси снова зевнула.
– Как я сегодня устала!
– У вас выдалась нелегкая неделя. – Степан взял девушку за руку и помог встать. – Идите сюда. – Он посадил ее к себе на колени и обнял. – Положите голову мне на плечо.
Фэнси закрыла глаза и уютно прижалась к Степану.
– Из вас получилась удобная подушка, ваша свет… – И заснула.
Удалось!
Степан подхватил ее на руки, встал и вышел из столовой. Дворецкий уже ждал в коридоре.
– Гарри подогнал карету?
– Да, ваша светлость.
Боунс шел рядом с князем, открывая двери. Они срезали путь, пройдя через сад, и вышли в переулок позади особняка, где их дожидались Феликс и Борис.
Степан ухмыльнулся, заметив угрюмое лицо дворецкого.
– Что тебя так беспокоит?
Боунс покачал головой.
– Пусть Господь смилостивится над вами, когда леди проснется.
– Пошли, Паддлз!
Рейвен открыла дверь, впуская мастифа, и вошла в дом вслед за ним. Необходимость то и дело выводить пса в сад начинала нервировать. Оказывая любезность и меняясь с сестрами, Рейвен постепенно сделалась единственной ответственной за мастифа, и вот опять пообещала сестре заменять ее целую неделю.
София умела прочитывать эмоции других людей по цвету их ауры, поэтому Рейвен попросила сестру сопровождать ее на Сохо-сквер. Ей нужна была дружеская поддержка, но и хотелось знать, что движет Александром и констеблем. Если она узнает, что они чувствуют, то поймет и то, что они думают. Во всяком случае, Рейвен на это надеялась.
Сестра дожидалась ее в коридоре, болтая с Тинкером.
– Пойдем, София.
София улыбнулась дворецкому.
Сестры вышли на улицу и направились на восток по Аппер-Брук-стрит, а оттуда свернули на Риджент-стрит. Сохо-сквер находилась примерно в миле от Парк-лейн. Место было неплохое, но уступало Парк-лейн в роскоши и респектабельности.
Этот весенний день был словно создан для прогулок – воздух достаточно прогрелся, небо ласкало глаз синевой.
Но эта идиллия не успокаивала Рейвен. Если сегодня у нее ничего не получится, ей больше никто никогда не поверит.
– Успокойся.
– Я спокойна.
– Меня не обманешь, – сказала София. – Темно-красные крапинки в твоей ауре указывают на тревогу.
Рейвен искоса посмотрела на сестру.
– Я пригласила тебя, чтобы узнать, что чувствуют другие.
София сделала вид, что не услышала.
– Без Фэнси жизнь кажется уже не такой, как раньше. Зайдем потом к ней?
– Фэнси мы не застанем, – ответила Рейвен. – У них с князем Степаном на сегодня свои планы.
Сестры добрались до Сохо-сквер и направились прямо в дом Боулда. Обе с тоской посмотрели на свой старый дом – жизнь там казалась давним прошлым.
На стук ответила Женевьева Стовер. Похоже, Женевьева теперь проводит все свободное время с Александром.
А вот это Рейвен упустила из виду. Она покраснела от замешательства и смятения и подумала, не признался ли уже Алекс ей в любви. Рейвен понадеялась, что это не помешает ей сосредоточиться.
Женевьева широко распахнула дверь.
– Алекс и констебль ждут вас.
Рейвен вошла в дом Боулда. Сестра шла следом. Рейвен совсем не нравилось, что ее приглашают войти в особняк, который она всегда считала своим вторым домом.
– Вы помните Софию? – произнесла Рейвен, глянув на сестру.
Та уставилась на Женевьеву со странным выражением. Рейвен не могла понять, в чем дело. София быстро взяла себя в руки.
– Рада снова с вами встретиться.
– Как дела у Белл? – спросила Женевьева.
– Она поправляется, – ответила Рейвен. – Сейчас уехала отдыхать в загородное поместье отца.
– Спасибо, что поинтересовались, – добавила София.
– Кто-нибудь из вас поет? – спросила Женевьева, шагая перед ними по коридору в сторону гостиной.
– Я рисую, – ответила София.
– А вы, Рейвен?
– У меня нет талантов.
Она отметила, что Женевьева ведет себя как хозяйка дома. Рейвен все сильнее падала духом. Если это правда, то ей никогда не добиться любви Александра.
Женевьева остановилась у двери в гостиную.
– Принести вам кофе или чай?
– Нет, спасибо.
Женевьева направилась в сторону кухни, оставив их на пороге гостиной.
– Похоже, она чувствует себя здесь как дома, – прошептала София, не отрывая взгляда от Женевьевы.
Рейвен сердито посмотрела на сестру. София тронула ее за руку.
– Выйдешь из себя – утратишь дар.
Рейвен несколько раз глубоко вздохнула.
– Теперь мои цвета улучшились?
– Красное исчезло, – обнадежила ее София, – золотое сверкает как солнышко, а белое просто лучезарно.
Рейвен и София вошли в гостиную без стука. Александр и констебль Блэк встали. Констебль, одетый во все черное, казался человеком деловым и серьезным.
– Констебль Блэк, прошу познакомиться с Рейвен и Софией Фламбо, – представил их Александр.
Рейвен посмотрела на констебля:
– Надеюсь, вы не против, что София пришла со мной?
– Напротив, очень рад, – ответил Амадеус Блэк. – У вас такие же таланты, как у Рейвен?
– Немного.
– Прошу вас, садитесь, – пригласил Александр.
