Перечислив несметное количество других вещей, [Калликсен] перечисляет стада животных: «Сто тридцать эфиопских овец, триста аравийских, двадцать эвбейских, а также двадцать шесть индийских быков, целиком белых, восемь эфиопских, одна большая белая медведица, четырнадцать леопардов, шестнадцать пантер, четыре рыси, три медвежонка, одна жирафа и один эфиопский носорог.
Следом – на четырехколесной повозке – везли Диониса-просителя, спасающегося от преследований Геры у алтаря Реи. Он был в золотом венке; рядом стоял в золотом венке из плюща Приап. На статуе Геры была золотая диадема. Далее стояли статуи Александра и Птолемея, увенчанные плющевыми венками из золота. Статуя Добродетели, стоявшая близ Птолемея, была увенчана золотым венком из листьев оливы. Приап, стоявший подле них, также был увенчан золотым венком из плюща. Возле Птолемея стояла также статуя города Коринфа, увенчанная золотой диадемой. Рядом стоял поставец для киликов, полный золота, а также золотой кратер, вмещавший пять метретов. За этой колесницей шли женщины в нарядных плащах с дорогими украшениями – они олицетворяли города: некоторые – ионийские, а остальные – те эллинские, которыми прежде в Азии и на островах владели персы. Все они были в золотых венках. На других колесницах везли вакхический тирс в девяносто локтей длины и серебряное копье в шестьдесят локтей, а на отдельной повозке – золотой фаллос в сто двадцать локтей, разрисованный и обвитый золотыми лентами; на конце его была золотая звезда окружностью в шесть локтей».
Хотя [Калликсен] приводит в рассказе об этой процессии еще множество разных подробностей, я упомянул только о золоте и серебре. Но там было и много другого достойного внимания; например, дикие звери и лошади без счета, а также двадцать четыре громадных льва. «Кроме того, было много других колесниц с изображениями царей и богов. После них шествовал мужской хор из шестисот человек; среди них – триста кифаристов, игравших слаженно как один человек. Были они в золотых венках, кифары их были позолочены. За ними провели две тысячи молодых одномастных волов с позолоченными рогами, в золотых налобниках. Венки на рогах, цепи и эгиды на груди – всё было из золота.
За ними прошли процессии, посвященные Зевсу и множеству других богов, но прежде всего – Александру. Его золотую статую, по бокам которой стояли статуи Ники и Афины, везли на колеснице, запряженной живыми слонами. Везли также много тронов из золота и слоновой кости; на один из них была возложена золотая диадема, на другой – позолоченный рог, на третий – золотая корона, на четвертый – еще один рог из чистого золота. На трон Птолемея Сотера был возложен венец, сложенный из десяти тысяч золотых монет. Везли также триста пятьдесят золотых курильниц, были и позолоченные алтари с золотыми венками, а на одном из них были воздвигнуты четыре золотых факела десяти локтей высоты. Везли и две позолоченные жаровни; одна была двенадцати локтей в окружности и сорока в высоту, другая – пятнадцати локтей. Везли девять золотых дельфийских треножников по четыре локтя каждый и восемь по шесть локтей; один был в тридцать локтей, и на нем стояли золотые фигуры высотой в пять локтей, а опоясывал его виноградный венок из чистого золота. Проследовали также семь позолоченных финиковых пальм восьми локтей в высоту, позолоченный жезл глашатая сорока пяти локтей в длину, позолоченный перун в сорок локтей длины, позолоченная модель храма в сорок локтей охвата и, наконец, двойной рог восьми локтей высотой. В процессии несли также множество позолоченных фигур – большинство двенадцати локтей в высоту, однако среди них были [фигуры] диких животных необычайных размеров и орлов двадцати локтей в высоту. Золотых венков было три тысячи двести. Среди них выделялся венок в виде миртовых ветвей окружностью в восемьдесят локтей, богато украшенный драгоценными камнями. Он висел на портале гробницы Береники, там же висела и золотая эгида. Было и множество золотых диадем, одна из которых была двух локтей высоты и одиннадцати локтей в окружности, – их несли богато наряженные девушки. Пронесли также и золотой панцирь в двенадцать локтей и другой, серебряный, в восемнадцать локтей, с двумя золотыми перунами в десять локтей, а также дубовый венок из золота с драгоценными камнями. Золотых щитов было двадцать, золотых доспехов – шестьдесят четыре, золотых поножей в три локтя – две пары, двенадцать золотых корыт, великое множество золотых фиалов, тридцать ковшей для разливания вина, десять больших кувшинов для мазей, двенадцать сосудов для воды, пятьдесят хлебных блюд, самые различные столы, пять поставцов для золотой посуды и рог из золота тридцати локтей в длину. И всё это – не считая золота, пронесенного в процессии Диониса! Далее – четыреста повозок серебряной посуды и двадцать золотой, восемьсот повозок с благовониями.
Затем прошли конница и пехота, вооруженные до зубов: пехоты было примерно пятьдесят семь тысяч семьсот человек, конницы – двадцать три тысячи двести. Все они проследовали в надлежащих одеяниях и должным образом вооруженные. Помимо тех доспехов, что были на них, множество других были сложены отдельно, и число их невозможно назвать». Однако Калликсен не затруднился перечислить и это.
«На данных после этого играх двадцать победителей получили золотые венки. Птолемей Первый и Береника были почтены тремя изваяниями на колесницах и священными участками в Додоне. Общие расходы в местной монете составили две тысячи двести тридцать девять талантов и пятьдесят мин; и все это благодаря энтузиазму устроителей было отсчитано экономами еще до окончания зрелищ. Сын же их, Птолемей Филадельф, был удостоен двух золотых изваяний на золотых колесницах, воздвигнутых на столпах: один был шести локтей в высоту, пять – пяти локтей и шесть – в четыре локтя высоты.
Какая другая держава, друзья мои застольники, была столь же обильна золотом? Такого богатства нельзя, конечно, найти ни у персов, ни в Вавилоне, нельзя его добыть в рудниках или намыть в несущем песок Пактоле! Ибо только Нил, по праву зовущийся „златоструйным“, вместе со щедрыми урожаями приносит неподдельное золото – земледелие без риска. И плодов его достаточно, чтобы, посылая их, подобно „дарам Триптолема“, во все концы земли, питать человечество. Поэтому поэт Парменон из Византия называет его Зевсом: „О Нил, Египта Зевс!“»
Превосходя таким богатством многих властителей, Птолемей Филадельф с великим рвением занялся всяческим строительством. Превзошел он всех и числом кораблей. Только самых крупных судов у него было вот сколько: два с тридцатью скамьями для гребцов, один с двадцатью, четыре с тринадцатью, два с двенадцатью, четырнадцать с одиннадцатью, тридцать с девятью, тридцать семь с семью, пять с шестью и семнадцать с пятью; судов же с числом скамей от четырех до полутора вдвое больше. а всего кораблей, плававших на острова и в другие города, находившиеся под его владычеством, а также в Ливию, было четыре тысячи. Что касается количества переписанных книг, построенных библиотек, коллекции, собранной в Мусее, то стоит ли говорить о том, что известно всем?
* * *
Завершают наши экскурсы в Афинея рассказы о празднествах, которые устраивались в эллинистическую эпоху и где вино играло особую роль. В этих фрагментах также содержится немало важной информации о том, как менялась атрибутика пиров и какие традиции сохранялись. Упоминаемое Афинеем проливает свет и на исторические реалии, и на ритуальные смыслы. Вместе с мифологическими деталями текст изобилует приметами времени. Главными персонажами этих фрагментов являются македонянин Каран и египетский царь Птолемей II.
