Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
К облегчению Хичкока, удивительно мало критиков, даже французских, писали о том, как сильно на «Психо» повлиял фильм «Дьяволицы». Французский режиссер откровенно демонстрировал высокомерное равнодушие к работе своих американских коллег. Вероятно, он чувствовал себя более свободно, отображая самое интересное в европейской современности. Сходства между фильмами «Дьяволицы» и «Психо» лежат на поверхности — черно-белая съемка, неряшливая обстановка арендуемых комнат, безжалостные, отчаявшиеся и разочарованные герои, похожие прически Джанет Ли и Симоны Синьоре — тематические, визуальные и структурные мотивы. Например, подобно героиням Николь Хорнер и Кристины Деласаль в фильме «Дьяволицы», отчаявшаяся, импульсивная Мэрион Крейн опрометчиво решает, что чужие деньги покончат с «ее безысходностью». Во «втором акте» обоих фильмов потрепанный, неприметный с виду детектив (в первом фильме инспектор Фише в исполнении Шарля Ванеля, во втором Милтон Арбогаст в исполнении Мартина Болсама) появляется, чтобы сбить с толку главных героев. Так же, как Клузо с его трупом в ванне, Хичкок ставит свою центральную, страшную сцену убийства в душе. Коварные герои в фильме «Дьяволицы» прячут труп в зловонном бассейне. В фильме «Психо» у Нормана Бейтса есть свое ненасытное болото. В фильме «Дьяволицы» крупным планом показан нервно двигающийся кадык (в фильме «Психо» Норман нервно глотает леденец, когда его допрашивает Арбогаст), и опять слив в ванне. Совершенно ясно, что главным смыслом обоих фильмов является неожиданный, «лихо закрученный» финал.
Даже высказывания Хичкока и Клузо по поводу их кинокартин звучат одинаково. Клузо вспоминал: «Мне хотелось лишь позабавиться самому и развлечь того ребенка, который скрыт в сердце каждого из нас, ребенка, который прячется под одеяло и просит: «Папочка, папочка, напугай меня». Хичкок говорил о своем фильме: «Психо» я создавал как забаву. Для меня это развлекательный фильм… Это похоже на путешествие по дому с привидениями на ярмарке или катание на американских горках».
Проведение таких сравнений между фильмами и их создателями потребует от киноведов более аналитического взгляда, чем это было во времена «жанрового» или массового развлекательного кино. Потребуется также, чтобы журналисты более скептично восприняли публичные заявления таких затейников, как Хичкок, о своей работе. Как в 1965 году заметил критик Робин Вуд о самобытной, уму непостижимой личности Хичкока: «Никогда не верьте художнику — верьте его сказке». Вот что говорил Вуд о заявлениях режиссера прессе по поводу «развлекательных» аспектов фильма «Психо»: «Нет надобности говорить, что это не должно повлиять на оценку самого фильма. Для создателя «Психо» заявление о том, что он считает его «развлекательной» картиной, может быть воспринято как попытка сохранения собственной вменяемости. Для критика такая оценка, и, тем более, его одобрение на этом основании, совершенно непростительна. Хичкок сам не осознает, какой он великий художник».
Тем не менее во время выхода на экран фильма «Психо» глубокое критическое изучение популярных «развлекательных» фильмов еще не вошло в моду. В начале шестидесятых годов критик Эндрю Саррис принял и импортировал в Америку понятие politique des auteurs, или «авторская политика», впервые предложенное в Париже кинорежиссером Франсуа Трюффо в 1954 году. Трюффо и другие деятели, внесшие вклад в «Кинематографические тетради» — такие как Эрик Ромэр и Клод Шаброль, которые вскоре сами станут кинематографистами, — воспринимали режиссера как «автора» кинофильма. Истинный статус авторского кино обсуждался, только если фильмы режиссера отличались особым стилем, сильной индивидуальность и идейностью. Поэтому критики «Тетрадей» и их приверженцы глубоко анализировали такие фильмы, как «Не тот человек» Хичкока, «Разведчики» Джона Форда или «Рио Браво» Ховарда Хоукса в поисках нюансов, темы, символизма и подтекста, — и делали это так же старательно, как другие изучали бы работы Микеланджело Антониони, Ингмара Бергмана, Федерико Феллини или Алена Ренэ. Как суммировал Винсент Кэнди в «Нью-Йорк таймс»: «Согласно кредо «Тетрадей», если яблоко может вдохновить на создание великого живописного полотна, то фильмы про загадочное убийство — «Лаура», или «Психо», или «Леди из Шанхая» — можно считать великими кинофильмами».
В 1957 году Ромер и Шаброль опубликовали во Франции первое объемистое исследование творчества Альфреда Хичкока. Будущие режиссеры исследовали его первые сорок четыре фильма, уделив особое внимание католицизму и таким повторяющимся мотивам, как «распределение вины» между «невинным» героем и «менее невинным» антигероем или героиней. После публикации в 1966 году длинных бесед Трюффо с Хичкоком, мастер саспенса мог рассчитывать на то, чтобы попасть в абсолютную тройку победителей. Трюффо, который блестяще справился с задачей перехода от теории к режиссированию, уже был объявлен лидером французской «новой волны»[29] за такие фильмы, как «400 ударов» и «Жюль и Джим». Трюффо также помог Жан-Люку Годару снять «На последнем дыхании», еще одно ключевое событие в новом кинематографическом движении. Такие фильмы, как «Хиросима, моя любовь» и «Любовники» режиссеров, выпестованных «Кинематографическими тетрадями», сделали создателей «новой волны» объектом поклонения кинозрителей. Трюффо настойчиво добивался, чтобы Хичкока воспринимали всерьез, как истинного творца. Ко времени публикации «Хичкок/Трюффо» многие обозреватели объявили фильм «Психо» произведением искусства, а Хичкока культовой фигурой. Трюффо завещал таким критикам, как Питер Богданович, Джон Рассел Тейлор и Робин Вуд, возвести Хичкока в ранг иконы.
Конечно, в 1960 году международное признание фильма и его режиссера едва брезжило в исторической перспективе. На тот момент, однако, страдания Хичкока от многочисленных ударов и колкостей со стороны критиков эффективно залечивались огромными кассовыми сборами. В Колумбии, где фильм был показан под названием «Психоз», были побиты все рекорды, и так было по всей Южной Америке, в Португалии, Италии, Германии, Индии и Китае. В Париже, где фильм шел также под названием «Психоз», за пять дней доход составил 34 000 долларов, заставив ликующего прокатчика телеграфировать на «Парамаунт», что «фильм побил все мыслимые и немыслимые рекорды».
Вызвав смешанные чувства у Хичкока, появилось почти единодушное неприятие романа Роберта Блоха, по которому был снят фильм. Многие обозреватели обвинили книгу в том, что она была много хуже сценария, написанного Джозефом Стефано. Блох, спустя десятилетия, продолжал возражать: «Большинство «киноисториков», особенно британских, писали, что «Психо» — всего лишь короткий рассказ в культовом журнале, или что Хичкок сделал из этой маленькой вещицы нечто великое. Вывод был таков, что он придумал все то, на чем, казалось, был построен фильм (убийство в душе главной героини почти в начале фильма, таксидермия), хотя все это было в моей книге».
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
