– М-да, м-да, – промычал я ему в ответ, проскочил проходную и быстрым шагом, чуть не бегом двинулся к своей машине. Мне нужно было поскорее оказаться там, где никто не сможет помешать предаться моим безумным фантазиям. Я спешил, боясь, что уйдет, растрясется это вдруг овладевшее мною чувство уверенности, что однажды это произойдет.
Плюхнувшись на сиденье, я закрыл глаза. Мне так ясно представился поздний вечер. Мы с Полиной сидим в комнате, разговариваем о том, что загадка со Стасом так и осталась неразгаданной. И тут раздастся звонок в дверь. Притворяясь перед Полиной и перед самим собой, ведь я уже знаю, знаю, кто это пришел, спрашиваю: «Интересно, кого это принесло среди ночи?» Иду открывать, боясь поверить, продолжая притворяться, думаю, наверное, это Людочка раньше времени вернулась с курорта. Немного задерживаю руку у замка, чтобы сделать последний вдох перед прыжком с трамплина в этот омут счастья. И наконец открываю дверь… Мы долго смотрим друг на друга и молчим. Первым не выдерживает Стас.
– Привет! – говорит он в своей насмешливо-веселой манере. – К сожалению, я ненадолго.
Я не вынес того, что навоображал. Мне стало так дурно, что пришлось выйти из машины и отдышаться. Медленной, старческой походкой я пошел вдоль больничного забора. Глупые, глупые фантазии, неосуществимые мечты! Не могут они сбыться! Нужно перестать об этом думать, обуздать воображение, задушить на корню дурацкие фантазии. Если продолжать в том же духе, недолго оказаться по ту сторону забора.
Я дошел до магазина, где когда-то покупал Владимиру Тимофеевичу продукты. А ведь та история тоже из области фантастики, вдруг подумалось мне, но она же реальна. Все происходило на моих глазах. Я был свидетелем. Могу под присягой дать показания: формула влияния существует.
В магазин заходить не стал, повернул обратно. На свежем воздухе мне немного полегчало. А мысль, что любая фантазия может оказаться реальностью, наполнила меня радостью и надеждой. Я не знал, что очень скоро моя безумная мечта встретиться с братом разобьется вдребезги.
* * *
В агентстве ждал меня сюрприз, причем, как выяснилось, ждал довольно долго. В посетительском кресле сидел Евгений Павлович Мишарин. По выражению его лица – озабоченно-мрачному – я понял, что ему удалось узнать нечто важное и не очень обнадеживающее.
Мы поздоровались, я предложил чаю.
– Нет, спасибо, мы с Поленькой уже и чаю попили, и все светские темы обсудили, – принужденно засмеялся Евгений Павлович. – А о главном без вас не хотели начинать.
– А есть главное?
– Разумеется.
Я сел у стола рядом с Полиной и сделал рукой шутливый жест: самый важный человек явился, можно теперь начинать обсуждение всех главных тем. Но Мишарин моего шутливого настроения не поддержал, даже не улыбнулся.
– Я прочитал виртуальный дневник Сотникова, – сдержанно произнес Евгений Павлович. – И, честно говоря, потрясен. – Он окинул нас с Полиной внимательным, изучающим взглядом, словно хотел понять, готовы ли мы принять самое худшее. Но, видно, решив, что не готовы, начал не с самого главного: – Сначала мне, правда, никак не удавалось подобрать пароль. Перепробовал все: даты рождений, знаменательные события, названия памятных мест моей дочери и ее мужа – ничего не подошло. Я уже отчаялся, но вдруг вспомнил ваш рассказ, Виктор. А именно: надпись на фотографии Али.
– «Вчера наступит завтра»? – осторожно спросила Полина, а я почувствовал разочарование, оттого что эта загадочная фраза оказалась всего лишь паролем к дневнику Сотникова. Я-то надеялся, что Стас оставил для меня послание.
– Да, только нужно печатать слова с сокращениями и слитно, не оставляя пробелов. Выглядит это так. – Мишарин поднялся с кресла, опираясь на трость, подошел к столу, взял лист бумаги и написал: «ВЧЕРНАСТЗАВТР».
Я без интереса посмотрел на запись.
– Но почему это было написано почерком Стаса? – спросил я, не желая верить Мишарину.
– Ваш брат узнал пароль и записал на обратной стороне Алиного портрета, думая, наверное, что никто доставать его из рамки не станет.
– Узнал пароль? – задумчиво проговорил я. Смутная, дурацкая надежда снова замаячила впереди. – Узнал пароль к дневнику? А что, – я сделал равнодушно-невинное лицо, – дневник был уже начат тогда? Двенадцать лет назад?
– Конечно, нет! – добродушно улыбнулся милый, милый Евгений Павлович, сделав меня счастливым.
Всего на секунду. Потому что в следующий момент он все испортил.
– Дневник возник позже. Но надпись на фотографии сделана двенадцать лет назад, когда ваш брат проходил лечение в реабилитационном центре.
– То есть он узнал пароль к дневнику, которого еще и в природе не существовало? А для кого он его написал? – спросил я. Мишарин внимательно на меня посмотрел.
– Может, для вас, – сказал он с теплой отеческой улыбкой, понимая, что именно это я и хочу услышать. – Но, может, и для себя. Чтобы, когда настанет время, не забыть.
– Настанет время? – снова попытался подловить я его, но из этого опять ничего не получилось.
– Ведь ваш брат не знал, что вскоре погибнет.
Улыбка его погасла, он немного помолчал и похлопал себя по колену с озабоченно-задумчивым выражением лица.
– Чтобы вам все стало понятно, начну по порядку. Сотников сделал великое открытие. – Мишарин выдержал паузу. Вероятно, для того, чтобы мы с Полиной смогли осознать сказанное, проникнуться великим моментом.
– Вот как? – спросила Полина. Просто из вежливости, чтобы как-то прореагировать на его слова. Я ничего не сказал. Мне вспомнился Борис, и я с трудом смог сдержать ироническое замечание, готовое слететь с моего языка. Впрочем, мне было совсем не смешно. Я валял дурака перед самим собой, пытаясь заглушить тревогу, которая меня вдруг охватила.
– Это открытие в корне меняет представления о природе человека! – мрачно проговорил Мишарин. – Получается, что человек до известной степени существо несамостоятельное. Его жизнь определена заранее. – Евгений Павлович опять сделал паузу и постучал тростью по полу. Он стоял перед нами с Полиной, так и не сев. – До сих пор было неизвестно, где, в какой зоне мозга сохраняется память о прожитой жизни. Но оказалось, что в привычном смысле слова памяти не существует вообще. Образно говоря, есть некий сосуд, который уже наполнен конкретным содержимым. Вот этот сосуд обнаружил и вскрыл муж моей дочери.
Евгений Павлович прошелся по комнате, тяжело опираясь на трость.
– Это открытие было сделано им благодаря случайности. Если вообще теперь о случайности можно говорить. Володя Сотников проводил очередной сеанс реабилитации с Борисом Стотландом. В чем состояли эти сеансы, я вам, Виктор, уже рассказывал: происходило воздействие электрическим разрядом очень малой мощности на участки мозга, отвечающие за удовольствие и страх. Работа, требующая необыкновенной точности и внимания. Внезапно, из-за аварии на подстанции, потух свет. А когда включился автономный генератор, Володя продолжил сеанс. Но пациент, который до этого реагировал на терапию вполне адекватно, вдруг впал в неистовство. По непонятной причине Борис подвергся сильнейшей панической атаке. Володя не смог самостоятельно справиться с его состоянием, позвонил мне, попросил срочно приехать. Откровенно говоря, и я смог успокоить буйного пациента с большим трудом. Стотланда пришлось перевезти ко мне в больницу. Но это я вам тоже уже рассказывал. А что дальше было с Борисом, вы знаете сами. Но, когда я вам говорил, что не считаю виной его болезни методику Сотникова, я вам не лгал. Действительно, до вчерашнего дня я искренне так думал. А Володя… Сдав с рук на руки неудобного пациента, он продолжил свое дело. И все проходило благополучно. Методика давала прекрасные результаты без хлопотных последствий. Второй раз это произошло на сеансе с вашим братом.
