Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
То есть, считать Климента Ефремовича советским Мольтке или Шлиффеном пролетарским массам не рекомендовалось. И сам он себя в величайшие полководцы не записывал.
Потому что искренне считал, что полученной им практики революционной борьбы в подполье и опыта Гражданской войны сполна хватит, чтобы разгромить любое буржуазное войско. А значит, не нужно тратить столь нужное для развития пролетарской республики время на изучение какой-то там военной теории. Классовое чутье обязательно подскажет нужное стратегическое решение.
Не берусь судить, как часто оно указывало Ворошилову гениальные планы по разгрому Деникина и Врангеля, но вот культ его личности выстроить помогло. Страна была в буквальном смысле переполнена Климентом Ефремовичем – от «ворошиловской пшеницы» до «ворошиловского стрелка». Любимому наркому посвящали песни и стихи, статьи, книги и скульптуры. Сам герой всенародного поклонения в долгу не оставался и неустанно благодарил своего благодетеля: «Там, где было относительно спокойно и благополучно, где мы имели успехи, – там не было видно Сталина. Но там, где трещали красные армии, где контрреволюционные силы грозили самому существованию Советской власти – там появлялся товарищ Сталин». В иных жанрах товарищ Ворошилов не творил в принципе. Если, конечно, не считать творчеством любовь к балету.
Первая конная армия. Главная ударная сила Рабоче-крестьянской красной армии
Следующим в иерархии красных командиров гордо шел будущий маршал Советского Союза Александр Ильич Егоров. Начало его карьеры было исключительно неблагоприятным с точки зрения новой рабоче-крестьянской религии. В годы Первой мировой войны был ранен пять раз, награжден орденами и Георгиевским оружием за храбрость. Вполне заслуженно стал командиром полка. Но на Дон к Корнилову не спешил, а напротив – вступил в партию большевиков.
Ему необычайно повезло. Но благодарить за это он должен был не свои военные таланты, которые действительно были, а генерала Мамантова. Уверен, что многие о нем никогда не слышали. Или вспомнят многочисленные мифы советского времени, имеющие весьма косвенное отношение к подлинной истории Гражданской войны. Давайте хоть сейчас восполним этот пробел.
Биография Мамантова полна неточностей и разночтений, а порой и просто легенд. Взять хотя бы фамилию. В Советском Союзе ее писали с одним «а», которое приходилось на первый ударный слог, тогда как в правильном написании должно быть два «а» – «Мамантов». Дело в том, что инициатором изменения имени легендарного атамана был Троцкий, который по одному ему ведомой причине сознательно искажал фамилию «белобандита» в своих приказах. Он же почему-то причислил Мамантова к потомственным казакам. Говорят, что уж очень не нравились пламенному трибуну революции знаменитые на всю Россию усы Константина Константиновича. Но носил их генерал вовсе не по донской традиции, а в память о лейб-гвардии Конно-Гренадерского полка, где и начинал свою службу еще в конце XIX века в чине корнета.
Именно с его именем многие связывают успехи белых армий летом 1919 года. Его знаменитый казачий рейд по большевистским тылам моментально оброс легендами, причем до такой степени, что установить истину сегодня чрезвычайно сложно. Начать хотя бы с того, что, по воспоминаниям участников, план похода был разработан лично Мамантовым, который дерзко проигнорировал распоряжения руководства Вооруженных сил Юга России. Не случайно барон Врангель в своих мемуарах впоследствии отметил: «Действия его считаю не только неудачными, но явно преступными. Проникнув в тыл врага, имея в подчинении массу прекрасной конницы, Мамантов не только не разгромил противника, но явно избегал боя с большевиками».
На всем пути партизанского рейда Мамантов уничтожал склады большевиков и взрывал железнодорожные мосты. Красных обуяла паника. Троцкий, очутившийся в районе набега, предпочел сразу уехать в Москву. По дороге он писал: «На облаву, рабочие, крестьяне. Ату белых! Смерть живорезам!» Призыв пламенного трибуна революции, однако, остался неуслышанным. В том числе и потому, что Мамантов распорядился немедленно распустить по домам десятки тысяч крестьян, насильно мобилизованных в Красную армию. На Тамбовщине и в окрестностях Липецка заполыхали антисоветские восстания. Большевикам срочно понадобились контрмеры: против Мамантовского корпуса был создан Внутренний фронт. Органам ВЧК в приказном порядке предлагалось расстреливать на месте взятых в плен участников рейда.
Впоследствии точно такое же зверство стали приписывать Константину Константиновичу. Действительно, пощады многим не давали. Для Гражданской войны это было, увы, повсеместной практикой. Но справедливости ради стоит сказать, что известно и другое: Мамантов приказал взять с собой всех пленных чекистов и комиссаров. После окончания рейда их сдали командованию Добровольческой армии, которое и устроило в Харькове суд над большевиками. Не всех из них расстреляли, многие из захваченных коммунистов досидели в тюрьме до нового появления в городе Рабоче-крестьянской красной армии.
Мамантов вообще всячески подчеркивал освободительный характер своего похода, соблюдение законности и свою близость к простому народу. Он демонстративно раздавал рабочим и крестьянам захваченные у большевиков «керенки» и советские «пятаковки». Генерал в тот момент вообще настолько проникся ролью лидера антибольшевистского сопротивления, что даже отдал приказ о подготовке похода на Москву. В телеграмме атаману Краснову он писал: «Дела наши блестящи, пленных забираем тысячи. Ведем бои без потерь и скоро сокрушим комиссарское царство». А в самом деле, мог ли Мамантов дойти до столицы? Большинство его подчиненных свято в это верили. Среди них был и полковник Добрынин: «Можно считать вполне вероятным, что коннице удалось бы взять Москву. Вопрос же ее удержания находился бы всецело в руках населения и готовности его к борьбе с большевиками. Опасности для нас никакой не было, так как поймать отряд советская власть не могла, да и в случае угрозы конница легко могла в любом месте выйти на фронт и соединиться с армией».
В сентябре 1919 года Тихий Дон торжественно встречал героя похода генерала Мамантова. Его наградили почетным оружием – серебряной шашкой. На эфесе красовался вензель «КМ» и герб Всевеликого войска Донского – олень, пораженный стрелой. На клинке красовалась надпись «Герою Родины от правительства за беспримерные в мировой истории рейды казачьей конницы в войне с большевиками». Однако далеко не все считали этот поход триумфальным. Так, барон Врангель открыто раскритиковал действия генерала, назвав рейд издевательством над мирным населением. Ведь не секрет, что полки вернулись с богатыми трофеями – возами мануфактуры, столового и церковного серебра. Мамантов счел нужным ответить. В своей телеграмме Петру Николаевичу он писал: «Доколе вы будете распоряжаться донцами как пешками, я не считаю возможным занимать ответственную должность». Через несколько недель генерал был отправлен в отставку.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 54
