К тому времени, когда поезд снова тронулся, взрослые люди — юрист и бизнесмен — как раз запустили в ночное небо пятый, последний фонарик. И услышали, как у открытого окна в соседнем вагоне кто-то захлопал в ладоши.
* * *
В кармане брюк что-то вибрирует. Телефон, чертов телефон. В наши дни даже такому человеку, как Фиат, не обойтись без мобильника. Сегодня он против обыкновения включил его. «Ради всего святого, приходи! Немедленно!» — это Финценс, но в голосе самая настоящая истерика, а это на него не похоже. — «Ты где?»
— Еду в поезде.
— В поезде? Куда ты едешь?! Почему к дьяволу, ты в поезде! Случилась ужасная вещь. Мне не войти в квартиру.
— Я еду в город, домой. Гулял.
— Святый Боже! Иисус-Мария! Почему тебя никогда нет на месте, когда ты нужен. Ты же ничем не занят, но вечно где-то пропадаешь.
— Ты сказал, не можешь войти в квартиру?
— Да.
— А что такое? В чем дело?
— В гостиной удав. А кофейная кошка смылась.
— Удав? Слушай, ну что я могу сделать, я в поезде! — Фиат дал отбой, но в ту же секунду мобильник снова завибрировал. Высветился номер Валентины. Фиат, мгновенно забыв о присутствии Розенгартена, принимается теребить свои волосы, и отвечает в последний момент, прежде чем включается голосовая почта.
— Где ты? — спрашивает Валентина. — Где тебя носит?
— А я вот не верю, — обращается Фиат к Розенгартену, закончив разговор по телефону. — У вас есть время, господин Розенгартен? Найдется немного времени для меня? Пойдемте куда-нибудь, выпьем, я хотел бы отвлечься, посидеть где-нибудь, прежде чем идти домой. Дома — удав. А я очень хочу рассказать вам свою историю с зоопарком. Может быть, эта история вас заинтересует и вы на ней заработаете, провернете главное дело всей жизни. Так что? Пойдемте куда-нибудь, — только по стаканчику…
Розенгартен отрицательно качает головой, но соглашается.
Они идут по перрону, а за ними — какой-то человек. «Недавно был я в Женеве, — бормочет он, — бриллиантовые колье, потрясающе. Но в каждом есть один несовершенный камешек. Они нарочно это делают. Та же история, что с коврами и мечетями. Дескать, совершенное создает только Бог, а Бог — лентяй».
37. Lemblinii
Вымерший вид. Известен по единственному экземпляру в гербарии. Прежде был распространен на территории Кот д’Ивуара.
— Все можно придумать, кроме вселенной.
Они взяли по второй; Розенгартен слушает, даже не шевельнувшись, лишь изредка поднося кружку к губам. Так, словно во вселенной нет ничего, кроме слов Фиата. Адвокат слушает во все уши, и ушам хоть бы что. Вот когда Фиат кого-то слушает, его уши, так ему самому кажется, морщатся, а у слушающего адвоката они гладкие. Может, у него несминаемые уши? Хорошо хоть Фиат своими глазами видел, как он, скомкав, сунул свой галстук в чемоданчик, который теперь стоит возле ножки стола и прижат адвокатским коленом. А если бы не видел, насторожился бы, во всяком случае уже не чувствовал доверия к этому человеку.
— Я воспитан так: бери все, что можешь взять, — говорит Розенгартен, когда Фиат добирается до конца рассказа. — По моим представлениям, в данном случае мало шансов чем-нибудь разжиться.
Юрист, в беседе с потенциальным клиентом приводящий в качестве довода свое воспитание? Фиат, при всей своей внезапной симпатии, все же начинает сомневаться: правда ли этот человек так хорош, как кажется.
Розенгартен продолжает: необходимо тщательно изучить юридическую сторону дела, а именно выяснить охранный статус упомянутого представителя эндемического вида — лишь тогда он сможет дать конкретный совет. Поди знай, действительно ли этот вид вымирает. Ведь ситуация постоянно меняется: напишут, что вид вымирает, а через полгода вдруг окажется, ничего подобного, просто не проводили добросовестного поиска. Далее. Зоопарк — организация с сотнями сотрудников, а если учесть членов семей, значит, приплюсуем сюда группу, в которой в три раза больше людей, и все они трясутся от страха, как бы не потерял работу их родитель, сын, дочь или внучка, внук. Судиться с такой организацией — рискованно, частному лицу попросту не под силу.
— Вы же не поставите на карту только что нажитый скромный капитал, основу вашего кофейного бизнеса? Да еще ради того, чтобы вскрылись факты, которые скомпрометируют вас самого? Хочешь — не хочешь, вам придется давать показания, которые будут не в вашу пользу. А кто ваши свидетели? Слабоумная юридически не дееспособна, сразу говорю вам. Как, вы сказали, ее зовут?
— Майя.
— Да-да, Майя. От нее вам никакого проку.
Самоуверенная манера Розенгартена все больше смущает Фиата. Дождь перестал. Пока бушевала непогода, юрист выглядел симпатичнее.
— И чего вы, собственно говоря, хотите? — продолжает прокурор. — Чтобы закрыли зоопарк? Уволили директрису? Найдутся другие зоопарки и другие директрисы. А вам будет грозить лишение свободы сроком от шести месяцев до пяти лет. Сообщаю эту информацию сугубо конфиденциально, можете не сомневаться, все останется между нами. Но шесть месяцев — минимум. Вам предъявят обвинение в краже со взломом, статья сто двадцать девять Уголовного кодекса. Таковы законы! Словом, идти в суд не советую. Не преследуется по закону, цитирую: присвоение составных элементов почвы и продуктов почвы, как то — плодов деревьев, лесных продуктов, дров низкой стоимости. Я привел статью сто сорок первую. Яблоки из сада вашего соседа можете воровать безнаказанно, дорогой мой. Но не пальмовую циветту из зоопарка.
— Вы все это наизусть знаете?
— Должен, дружочек мой, должен знать.
Фиат оторопел: а ведь юрист — дока, хотя и называет дружочком, выпив всего-то две кружки пива.
— Не смотрите с таким восхищением. Вся эта информация доступна любому гражданину нашей страны. Уголовный кодекс выложен в Интернете.
Розенгартен встает.
— Сложности не означают, что какой-то казус неразрешим. В настоящий момент мои возможности исчерпаны, но для вас я мог бы… если захотите… Подумайте! Вот вам моя визитка.
38. Heterocalyx
Африканский вид. Способен к самоопылению. Находится под угрозой исчезновения.
В воздухе приятная прохлада.
— The promise of commitment becomes an ingredient of the moment[11], — говорит Финценс, отделяясь от стены дома. — Долго же тащился твой поезд, хотя тут ехать-то всего ничего!
Что за новости? Он что, должен мчаться сломя голову, едва приятель поманит пальцем? От философских умствований Фиата уже воротит. Свой ресурс красноречия на сегодня он истощил в разговоре с адвокатом и теперь молчит. А Финценс продолжает:
