Кэтрин взлохмачена, страшна, но пытается держаться с достоинством.
– Где моя сестра? – не знаю уже, в который раз повторяю я один и тот же вопрос и наставляю на нее ствол.
Кэтрин смеется старческим ржавым смехом.
– Ты не застрелишь меня. Я надежно спрятала ее. И только одна я знаю, где ее отыскать. Нажимай на курок. Я уже свое отжила, Кевин – брат шлюхи.
Я бледнею, хватаю ее за волосы и трясу.
– Ты скажешь мне. Я обещал, что ты пожалеешь о своем решении. И ты уже жалеешь.
Наверное, я перестарался. Из горла старухи вырываются невнятные звуки, она вздрагивает и замирает. У стариков хрупкие кости. Похоже, я сломал ей шею. Даже мертвая Кэтрин зловеще усмехается. Губы ее приоткрыты, словно она собралась сказать: «Брат шлюхи» – но не успела.
Делать нам в «Жемчужине в короне» больше нечего. Тут можно только дождаться подхода новых сил из отрядов самообороны Старого Города. Нас просто уничтожат.
Еще с одним боем мы прорываемся на свою территорию. Я распускаю парней. Каждый из них получил достаточно денег, чтобы на год-другой исчезнуть из Бэйсин-Сити. Сам я только заезжаю домой, забираю виолончель. Рассиживаться тут нельзя. Проститутки сейчас соберутся и бросятся меня искать, чтоб растерзать. Не знаю, какую именно кару они мне сейчас придумывают – женский ум чрезвычайно изощрен в том, чтобы придумать способ доставить нестерпимую боль.
Единственное место, куда я могу сейчас поехать, – это особняк начальника городской полиции. Сюда эти твари не сунутся. А у меня с ним хорошие отношения. На многое я, разумеется, не рассчитываю. У начальника репутация добряка, правда, это не мешает ему быть частью преступного мира.
В окнах особняка горит свет. Оно и понятно. Стрельба в Старом Городе не могла остаться незамеченной. Хозяину уже доложили. Тем лучше. Меня впускают в дом. Главный полицейский Бэйсин-Сити уже в форме. Он косится на футляр с виолончелью в моей руке.
– Пулемет с собой носишь? – спрашивает он у меня. – Правильно делаешь. После той резни, которую ты учинил в Старом Городе, ты не жилец. Всякая проститутка посчитает своим долгом перерезать тебе горло. Может, мне еще и не все доложили.
Я не спорю, он прав.
– Я, конечно, знаю о твоей беде. И даже кое в чем тебя понимаю. Но ты решил разрушить порядок вещей, то, на чем держится Бэйсин-Сити. А этого нельзя делать. Да, произошла ошибка. Никто в этом не виноват – издержки бизнеса. Я не могу спасти тебя. Могу только посоветовать удрать из Города Пороков куда подальше, пока не выписан ордер на твой арест. Тогда я должен буду задержать тебя. Единственное, что я могу для тебя сделать, это купить твой дом. Но за половину цены, разумеется.
Я и за это благодарен. Мне нужны деньги. Я притворно соглашаюсь прямо сейчас уехать из города. Нотариус приезжает почти сразу после звонка. Мы оформляем сделку. Главный полицейский Города Пороков платит мне наличкой. Ее всегда в избытке в его доме.
– Не буду желать увидеться еще раз, – говорит он на прощание. – Или тебя больше не увидит никто из тех, кто тебя знает, или ты – труп.
Я решил остаться. Мне надо отыскать и спасти Мэри. Я предвидел и такой вариант, что штурм «Жемчужины в короне» провалится. На этот случай я снял небольшую квартирку на Рэйнджерс-стрит. Неподалеку от стриптиз-бара «Глубокая глотка». Район не слишком спокойный, но и я сам не из тихих. Здесь можно не только отлежаться, но и попытаться отыскать Мэри. Главный полицейский города был не прав, когда говорил, что никто из знавших меня не должен меня увидеть, иначе я труп. Есть еще в Старом Городе одна проститутка, к которой я могу обратиться за помощью, и она не убьет меня при первой встрече. Это Джила с изувеченным лицом. Ведь это она воспитывала Мэри. И моя сестричка даже называла ее матерью. Если Джила не сможет мне помочь, то уже никто не поможет.
Лишь только занеся вещи в свою крохотную съемную квартирку, я выхожу на улицу и звоню Джиле из таксофона. Мобильником пользоваться нельзя, я его выключил. Я не называюсь, говорю коротко и просто. Она должна узнать мой голос, хоть мы давненько не встречались и не говорили. Да и в свете сложившихся обстоятельств она должна понять, что звонил именно я.
– Джила, я хотел бы встретится с тобой в стриптиз-баре «Глубокая глотка». Ты можешь прийти туда к полуночи? – вот и все, что я говорю.
– Хорошо, – звучит в ответ.
Это все, что сказала мне Джила. Но и этого достаточно.
Настоящая жизнь в «Глубокой глотке» к полуночи только разгорается. Это заведение хорошо тем, что никто не станет всматриваться в мое лицо. Тут хватает на что пялиться. Сиськи, попки стриптизерш – увлекательное зрелище. Да и освещение тут специфическое, почти как в луна-парке. Мелькает стробоскоп, вспыхивают и гаснут разноцветные софиты. Я не хочу быть узнанным. Я прихожу ровно в назначенное время. Мы даже сталкиваемся с Джилой у входа. Но на улице делаем вид, что не знакомы. Проходим по отдельности, и только оказавшись внутри, устраиваемся за самым дальним от подиума с шестами столиком. Если не знать Джилу, то можно испугаться, взглянув на ее лицо. Ходит она в джинсах и рубашке с длинным рукавом, потому что все ее тело искалечено, исполосовано шрамами. Но фигура у нее по-прежнему стройная, а походка пружинистая.
– Привет, Джила, – говорю я.
– Привет, – отвечает она. – Плохи дела?
– Хуже некуда. Ты не могла бы сходить к стойке за выпивкой. Мне не хочется светиться. – Я кладу перед Джилой деньги.
Проститутка идет к стойке, облокачивается на нее и разговаривает с барменом. Один из посетителей, обманутый стройной фигурой немолодой Джилы, хлопает ее ладонью по попке и предлагает:
– Не желаешь поразвлечься, красотка?
Джила оборачивается, и мужчина отшатывается, завидев изуродованное лицо.
– Что-то не так? Я тебе уже не нравлюсь? – Джила уже давно смирилась со своим уродством и даже находит в себе силы превращать его в безобидные шутки.
– Нет-нет, – лепечет подвыпивший мужчина. – Все в порядке. Я просто обознался. Мне показалось, что ты моя знакомая.
– У твоей подружки тоже такое лицо? – прищурившись, произносит женщина, воспитавшая мою Мэри. – Только не говори «да», иначе соврешь. У меня одной такое лицо во всем Бэйсин-Сити. А теперь проваливай. Я пришла не одна.
Мужчина тут же исчезает в толпе у подиума, на котором у шеста извивается полуобнаженная красотка. Ловлю себя на мысли, что я впервые не думаю о том, стал бы я похищать такую девушку или оставил бы ее гулять на свободе. Это как-то ушло от меня само собой. К столику возвращается Джила. Она ставит передо мной коктейль с красочным бумажным зонтиком, вмороженным в кусок плавающего льда. Такой же ставит и перед собой.
– Ты можешь узнать, где старая ведьма спрятала Мэри? – спрашиваю я, надеясь в душе, что она уже знает это.
– Бедная девочка. Поговаривают, что Кэтрин спрятала ее где-то на квартире в южном пригороде и приставила к ней охрану. Но это только слухи. Ведьма умела хранить секреты. Ей это удается даже после смерти.
