— Может, стоит ее выслушать?
— Скоро остынет.
Папа продолжает жевать, а мама тем временем спускается вниз, волоча за собой большой чемодан на колесиках.
— Прости, Джейн, что тебе пришлось при этом присутствовать, — говорит она и выходит через черный ход.
Сидя за столом, мы с папой слышим, как она заводит свой «вольво»-универсал и выезжает из гаража. По темной улице проносятся фары.
— А вещи она тоже каждый раз собирает? — спрашиваю я.
— Нет, — качает головой папа. — Это что-то новое.
Сбитая с толку и растерянная, я всю ночь лежу на диване и жду, когда вернется мама. Но она не возвращается.
Утром выясняется, что мамы все еще нет, и папа, державшийся накануне с эдакой беспечностью, начинает волноваться.
— Она вернется, — повторяет он, однако уже не так уверенно, как вчера вечером.
— Попробуй позвонить ее сестре, — советую я.
— Ладно, но позже, — соглашается папа, явно недооценивая ситуацию. — Если она сама не позвонит через час или два.
Я со вздохом качаю головой.
Звоню на работу и сообщаю, что заболела, а сама жду весь день и весь вечер, но мама так и не объявляется. Не зная, что делать, еду на электричке к себе, оставив папу в кресле у телефона.
В квартире яблоку негде упасть, из моего старого магнитофона громыхают мощные басы «техно», кто-то сдвинул мебель к стенам, и люди танцуют в центре гостиной. На кухне стоит пивной бочонок, в воздухе висит дым марихуаны.
— РОН! — в бешенстве ору я, проталкиваюсь через толпу едва одетых поклонниц, вращающихся под какую-то ужасную танцевальную музыку, и налетаю на Ганешу, которая выписывает замысловатые круги, стоя на моей тахте. — Что здесь делает весь этот народ? — кричу я ей.
Ганеша пожимает плечами:
— Празднуем выход сингла «Засора»!
Я нахожу Рона на пожарной лестнице; он курит косяк и треплется с парнями из своей группы, Рассом и Джо.
— Убери их всех отсюда! — требую я.
— Слышь, Джейн, расслабься. Обычная вечеринка.
— Рон, это МОЯ квартира. Ты не имеешь ПРАВА никого в нее приглашать.
Как раз в этот момент из гостиной доносится грохот. Похоже, кто-то разбил мои антикварные фарфоровые часы в форме кошки.
— По-моему, вам всем пора уматывать.
— Ну, старушка, успокойся.
— ЭЙ! — ревет кто-то у нас над головами. Это Хозяин Боб. — ЧТО ВИ ТАМ ДЕЛАЕТЕ?
— Отмечаем, чувак! — отзывается Рон. — Хочешь холодненького?
Рон предлагает Хозяину Бобу пиво через два этажа.
Хозяин Боб на секунду задумывается.
— Я СИЧАС ВНИЗ, — решает он, затягивая пояс розового махрового халата.
Чудесно. Превосходно. Только этого мне и не хватало.
— Вот видишь, Джейн? С людьми надо по-хорошему, они поймут, — наставительно говорит Рон. — К чему вся эта агрессия?
— ЭТО НЕ АГРЕССИЯ, — ору я.
— Старуха, тебе жизненно необходимо напиться, — советует Джо.
— Я звоню в полицию, — угрожаю я, но сама себе не верю.
— Джейн, может, тебе нужно поспать? — Рон кладет руку мне на плечо, я спихиваю ее.
— У Рона разбито сердце, — говорит Расс. — Его, может, пожалеть нужно.
— Ага, вечеринка называется «выход песни» дробь «скатертью дорога, сучка», — разъясняет Джо.
— Ты, не смей так о Мисси, — предупреждает Рон.
— Мне плевать, как называется эта вечеринка, — она закончена, — твердо объявляю я.
— Ну что? Разве я не говорил, что она все еще по мне сохнет? — Рон обращается к Рассу и Джо; те понимающе кивают.
— НЕПРАВДА, — протестую я.
— Джейн, все видели, как ты ревновала к Мисси, а теперь, когда она ушла, ты собралась подбить под меня клинья. Но послушай, все КОНЧЕНО, ПОНИМАЕШЬ? Просто меня к тебе не тянет. — Рон сочувственно треплет меня по плечу. — Тебе пора начать новую жизнь.
— Я начала новую жизнь, — беспомощно оправдываюсь я. — Это ты вечно ко мне приходишь. Это ты ко мне переехал.
— Я переехал ради Мисси, — парирует он.
— Меня к тебе уже давно не тянет, — возмущаюсь я.
— Конечно, куколка. Конечно, конечно.
Мне становится противно, и я возвращаюсь внутрь.
Хозяин Боб не рискнул спускаться по шаткой пожарной лестнице и зашел через широко распахнутую входную дверь. В одной руке у него уже пиво.
— Зачти это в уплату долга, — говорю я.
— О, ТИ МНЕ НАПОМНИЛА. — Хозяин Боб роется в кармане халата, наконец вытаскивает скомканную бумажку и подает мне.
— Что это? — Я беру ее двумя пальцами. Все, что коснулось его халата, инфицировано.
— УВЕДОМЛЕНИЕ О ВИСЕЛЕНИИ, ДА? ТИ ЗДЕСЬ НЕ ЖИВЕШЬ.
— Где ты на этот раз проигрался?
Хозяин Боб пожимает плечами:
— СОБАЧЬИ БЕГА.
— Прекрасно. Просто прекрасно.
— ЭХ, МОЙ ПЕСИК ПОШТИ ВИИГГАЛ.
— Это нечестно, Боб.
— ДЖЕЙНЗ, МОЙ БГАТ, ОН ПЛАТИТЬ ДВА МЕСЯЦА ВПЕГЕД ЗА ТВОЮ ХОГОШУЮ КВАГТИГУ. ЧЕГЕЗ НЕДЕЛЮ Я МЕНЯЮ ЗАМКИ, ДА? ЕСЛИ НЕ МОЖЕШЬ ПГЕДЛОЖИТЬ БОЛЬШЕ, А?
— Боб, я не буду конкурировать с твоим братом.
Похоже, спорить с ним бесполезно. Он поднимает пиво, как будто провозглашает тост за мое выселение, и делает большой глоток.
Сквозь грохот музыки доносится звонок телефона. Я еле раскапываю трубку под грудами использованных салфеток.
Это мама.
— Просто хотела проверить, все ли у тебя в порядке, — говорит она.
— Мама, конечно, у меня все хорошо, но где ты?
Я забираюсь в шкаф в прихожей: там относительно тихо.
— Со мной все нормально, не переживай.
— Мам, папа правда беспокоится о тебе, ему действительно жалко, что так вышло, — уверяю я, хотя он ничего подобного о своих чувствах не говорил.
— Джейн, у нас с отцом давно что-то разладилось.
— Мам…
— И мне нужно какое-то время, чтобы все обдумать, — добавляет она.
— Мам, может, тебе стоит поговорить с папой?
— Скоро поговорю, обещаю.
Кто-то налетает на дверь шкафа, и я пропускаю следующие мамины слова.
— Что? — кричу я в трубку, но слышу только гудки.
Потрясенная, я выползаю из шкафа.
Неужели бывает хуже?
Поднимаю глаза и вижу, что Ганеша намотала на голову мой шарф. Оглядев танцующих, замечаю в толпе еще кое-какую свою одежду. Когда я вхожу к себе в комнату, полуодетая парочка на моей незастеленной кровати перемешивает физиологические жидкости.
