не так много, поэтому мне не приходилось перетруждаться работой, которую ранее выполнял хозяин магазина. Как вы уже поняли по личному опыту, магазин наш находится в квартале, где трудно было бы встретить большое количество любителей книги. Но все же такие попадались – чаще всего это были случайные люди, которые устраивались пассажирами на рыбацкие корабли или приплывали сюда, как и я, по странному, не всегда благополучному стечению обстоятельств. Большинство из них заходило к нам по ошибке – либо перепутав наш магазин с тем самым отелем, в который вы не пожелали отправиться, либо намереваясь спросить у нас дорогу в то или иное место города.
Так или иначе, я начал пытаться продавать этим людям книги и преуспел несколько раз, сумев уговорить одного из них приобрести «Очерки о погоде» некоего Миллера Танка, подписывавшегося как «ученый в поисках истины», и всучив другому серьезный труд по биологии микроскопических существ, способных разносить ужасные болезни и уничтожать в короткие сроки десятки, а то и сотни людей, оказавшихся на их пути.
Завладев, таким образом, некоторой суммой, я отправился в ближайший ресторанчик и заказал там обед. Это создало мне очень недурное настроение – впервые с того момента, как я очнулся в больнице и осознал свое новое, отнюдь не благостное положение, в котором мне предстоит доживать отпущенный мне жизненный срок. Я даже начал думать о том, что не все в жизни так плохо, как мне казалось все это время.
При возвращении в магазин, однако, я обнаружил несколько крыс – или, по крайней мере, мне показалось, что это крысы, – бегают по магазину и, то и дело поднимаясь на задние лапы, тщательно обнюхивают книги и стулья. Вид этих омерзительных тварей вызвал у меня отвратительное настроение, я принялся гонять их и, вооружившись длинной палкой, начал преследовать мерзких животных. Большинство из них сумело разбежаться, но нескольким я все же попал по спине и отчетливо слышал хруст, свидетельствовавший о том, что я переломил им позвоночник. Пиная трупы ногами, я выкинул их из магазина, не желая наклоняться и как-то прикасаться к ним. Однако даже в этой ситуации я сумел разглядеть, что странные создания только издалека напоминали крыс, однако на самом деле крысами вовсе не являлись. С острыми мордами, совершенно без ушей и, кажется, с двумя рядами верхних и нижних зубов, они не напоминали никого, кого можно было бы увидеть в этих землях – впрочем, и в любых других, где я побывал за время морского плавания. Их лапы напоминали скорее человеческие руки, однако с перепонками, протянутыми между тремя передними пальцами, более длинными, чем три остальных. Их фиолетовые когти скребли по полу и оставляли глубокие рыхлые царапины. Я даже отдаленно не мог предположить, что это за животные и откуда они взялись, однако для моей жизни, как я считал, это не имеет ни малейшего значения, – ведь я не ученый муж, в конце концов! – и поэтому я очень быстро выбросил их из головы.
Моей основной задачей был поиск покупателей и умение подобрать для них какую-нибудь книгу, которая заставит случайного посетителя выложить сумму за некий странный труд причудливой человеческой мысли. Я уже понял, разбирая то, что досталось мне в наследство от пропавшего хозяина, что книги здесь подбирались более чем странные. Ни романов о человеческой жизни, приключениях или путешествиях, ни поэзии, которую так любят современные молодые люди, пытающиеся изображать повышенную чувствительность и тонкое понимание жизни, – ничего этого и в помине не водилось в доставшемся мне книжном магазине. Только странные, иногда пестрящие схемами и зловещими иллюстрациями тома о той стороне бытия, которая не бросается в глаза обычным людям и которая представляет собой темный путь, избираемый очень немногими.
Я понимал, что это обстоятельство сильно сокращает количество возможных покупателей. Но с другой стороны, последовательность бывшего хозяина, тщательно отбиравшего литературу совершенно особенного сорта, не могла не вызывать восхищения.
Сюда не мог прийти в качестве покупателя случайный человек – даже если всем, включая его самого, и кажется, что все это произошло по какой-то нелепой ошибке. Только тот, кто находится в поисках истины, содержащейся в подобных книгах, мог очутиться в нашем магазине.
– Хотите сказать, что и мое появление – не странное стечение обстоятельств? – не выдержал я.
Он пожал плечами:
– Вам еще предстоит это решить, хотя у меня нет ни малейших сомнений. Собственно, по этой причине я вам и рассказываю всю эту историю… Итак, мой бывший наниматель исчез. Спустя месяц у меня уже не было ни малейших сомнений в том, что он не вернется и что я больше никогда в жизни его уже не увижу. Причина его исчезновения – как, собственно, и само исчезновение – по-прежнему оставались для меня загадкой, пока я в очередной раз не убил еще одну «крысу» (будем называть их так, поскольку настоящего названия этих омерзительных тварей мы никогда не узнаем). На сей раз я не стал выбрасывать труп на улицу, а положил его на стол и принялся тщательно разглядывать. Помимо описанных черт – зубов в два ряда, шести пальцев, о которых я уже говорил, – я обнаружил еще одну странную вещь, которая заставила меня содрогнуться. У этого существа я увидел не звериную морду, как можно было бы предположить, а нечто вроде человеческого лица, вытянутого и искаженного, но вместе с тем достаточно узнаваемого.
Рассказчик замолчал ненадолго и посмотрел на меня. В его глазах я увидел глубочайшую печаль, которая была настолько сильной, что я содрогнулся.
Он заметил мое изменившееся настроение и кивнул.
– Вы уже догадались? Мой бывший хозяин превратился…
– В эту «крысу»? – перебил я, не в силах дольше ждать объяснений.
Эден Фишер покачал головой.
– Не в эту конкретную «крысу», – поправил он. – Во всех этих «крыс». Он рассыпался на части, как это бывает с предметом, созданным из отдельных деталей. Вот что произошло на самом деле.
Мы довольно долго молчали: он – заново переживая страшные события, которые ему довелось испытать, я – пытаясь понять, к чему приведут все эти рассказы, коль скоро я, как утверждал Фишер, не просто так очутился в этом странном магазине с его жуткой первоосновой.
Наконец я решился нарушить молчание:
– И что, по вашему мнению, означает мое «предназначение» в случае с вашим магазином?
– Возможно, вы станете его следующим владельцем, – ответил он.
Я вздрогнул всем телом, настолько неожиданно и жутко прозвучали эти слова.
– Но как такое возможно? – вырвалось у меня. – Я намерен лишь провести здесь одну ночь и завтра уже отправиться в путь. Не станете же вы меня запирать в этом помещении, чтобы я не мог выбраться отсюда и…
В его глазах что-то сверкнуло, отчего у меня душа ушла в пятки, однако он тотчас же опустил голову и покачал ею.
– Не думаю, что это понадобится, – невнятным голосом произнес мой странный собеседник. – Когда настанет момент, вы сами примете единственно правильное решение… А теперь скажите мне вот что: ваши призраки – или как они там называются? – те духи, которых вы видите, как утверждаете, в темноте, – сейчас они тоже к вам пришли? Где они находятся?
Я огляделся по сторонам. Рассказ моего собеседника был настолько захватывающим и жутким, что на какое-то время я совершенно забыл о собственном проклятии и о тех ночных кошмарах, которые начинают преследовать меня в темное время суток. Да, они, несомненно, находились где-то поблизости, однако – и это было самым удивительным – боялись подойти к нам вплотную. И хоть до сих пор ни один из этих призраков не причинял мне ни малейшего вреда – если не считать того, что они пугали меня до полусмерти, – всю свою жизнь я их опасался. Они отравляли мне темное время суток и заставляли дышать с трудом, опасаясь каким-нибудь резким движением или звуком вызвать у них какую-либо активность. Сейчас же я впервые за всю жизнь дышал свободно в этой темноте – и где? В незнакомом, убогом, наполненном жуткими воспоминаниями книжном магазине, больше похожем на странный, грязный и дешевый приют для бездомных!
Тем не менее я довольно быстро взял себя в руки. Эта непонятная ситуация, возникшая в чужом, отвратительном месте, в любой момент может измениться – и, разумеется, измениться к худшему. Я не могу так рисковать. Пусть то, что сопровождает меня всю жизнь, само по себе отвратительно, оно все-таки знакомо, изучено, здесь я по крайней мере легко могу сделать какие-то выводы и повести себя надлежащим образом. Где-то в глубине души я, конечно, подозревал, что все это – иллюзия, что никакое «надлежащее поведение» никоим образом не оказывает влияния на существ, приходящих ко мне откуда-то из бесконечно
