Если про наговор не забывать, чтобы неспелые плоды не испортились, то можно сварить снадобье с эффектом, что будет противоположен снадобью со спелыми плодами.
Уже обдумывая следующий сбор кизила, да вспоминая какие ещё растения нужно собрать в этом месяце, Веселина впорхнула в комнату и летящим шагом приблизилась к противню. Большая часть листьев, что она выложила, уже начали менять цвет, однако осталось несколько из них, что выглядели скорее пожухлыми, чем подсохшими. Хмурясь Веселина переложила их немного в сторону, не уверенная, что именно с ними пошло не так. Может быть — она пропустила слова наговора, поэтому они сохнут медленней. Так подумав, Веселина решила отметить их для себя, положив внизу противня и посушив немного дольше.
— Нужно спросить Солоху, — пробормотала Веселина себе под нос, подумав о том, что если с листьями что-то не так, то снадобье и бесполезным оказаться может. Листья, конечно, она позже ещё соберет лучше, но и эти выкидывать не хотелось. Проверив состояние цветов и убедившись, что с ними всё в порядке и они сохнут примерно одинаково и никаких гадких насекомых не пробралось в комнату Веселина улыбнулась и прошлась по периметру, отговаривая любых жуков или пауков приближаться к её листикам и травам, что уже вторую декаду сушились на другом столе.
Ранним утром следующего дня Веселина выбрала в своем гардеробе самую простую рубаху, какую могла представить. На ней почти не было вышивки, кроме орнамента из защитных знаков и она была приятного нежно-зелёного цвета, который не бросался в глаза.
— Матушка, пожалуйста, заплетите мне косу «попроще», — нежно улыбаясь попросила Веселина, присаживаясь на малахитовую скамейку. Уловив в зеркало недоумевающий взгляд матери она пожала плечами и уточнила, — без камней, только с лентой, матушка.
Малахитница, любящая добавлять украшения к волосам Веселины нахмурилась.
— Куда ж вы так собираетесь? И когда вернёшься?
— Я вернусь к концу дня, — вскользь ответила Веселина, — Вакула обещался мне показать, куда он постоянно пропадал в эту зиму. Да и я сама давно, с волхвом, его не видела. Когда я ходила на «стихийную ярмарку», чтобы его найти, — я встретила Илью и пару глупых купцов, из-за чего отвлеклась и когда отправилась его искать — оказалось, что Вакула уже ушёл.
Веселина болтала, вспоминая про глупый спор о товаре, который у купцов отсутствовал и о том, как они пытались вернуть деньги, при этом продолжая спорить. Она так же совсем забыла, что в прошлый раз рассказывая о ярмарке упомянула, что там был Вакула, но не уточнила, что он уже ушёл.
— Разве это не странно? Конечно, унай Ворса, рассказывал мне о людях, что хотя и оставались уже в последней рубахе — а продолжали и об заклад биться и другие глупости делать, но я думала это потому что они надеялись переплюнуть Хозяина Меднолесья, да дар от него выиграть.
Малахитница слушая непонимающее бормотание дочери засмеялась и наклонившись поцеловала её в макушку, улыбаясь.
— Смертные склонны делать глупости и частенько не обдумывают свои решения.
— Но Солоха ведь тоже смертная?
— Солоха особенная, — качнула головой Хозяйка хребта, — все ведьмы мудрее других смертных.
— Ох.
Посмотрев в зеркало, Веселина довольно улыбнулась:
— Спасибо. Матушка, думаю Вакула не должен жаловаться. Мне кажется я выгляжу очень просто.
— Ну если тебе нравится, — с некоторой грустью ответила Малахитница. Раздосадовано посмотрев на множество шкатулок с украшениями для волос она предложила — хоть шпильками красивыми давай косу закрепим?
— Не будет ли это слишком?
— Гордану с собой возьми, она от тебя взгляды отведёт.
— Вакула говорил что нельзя, — покачала головой Веселина и повернувшись на скамейке обняла мать, прижавшись к ней лицом, — не надо шпилек. Я и так красавица неписаная, матушка. Вся в тебя.
— Конечно, — улыбнулась нежнее Малахитница и отступила, отпуская дочь. Веселена же, торопливым шагом, близким к бегу, пересекла все коридоры и перепрыгивая через несколько ступенек, спустилась в холл, где её уже ждал Вакула. Всем своим видом он как будто говорил, что он уже давно на месте. Его высокая фигура в ожидании прислонилась к колонне и он держал в руках корзинку, от которой приятно пахло выпечкой. Взгляд, который он поднял на Веселину, как будто хранил в себе всю тяжесть неба. Голубые глаза смотрели с непомерной усталостью.
— Как ты всегда появляешься раньше меня? — с наигранным негодованием спросила Веселина, а затем запнулась, спускаясь с последней ступеньки. Вакула только поднял брови, глядя на то, как она нелепо обеими руками схватилась за перила и рухнула на них, чтобы не упасть. По дрогнувшим губам было ясно, что Вакула с некоторым усилием сдерживает смех, поэтому Веселина, заметив это, надменно фыркнула и откинула косу на спину.
— Куда мы идем?
— Мы будем раздавать хлеб.
— Хлеб…? Ты позвал меня раздавать хлеб? Кому?
— В этом году зимой была настоящая напасть с грызунами и запасы многих семей были съедены, — с мягким пожатием плечами ответил Вакула. Веселина глянула на довольно небольшую корзинку, которую он держал. Заметив направление её взгляда он усмехнулся, — это жимолость, мама тебе отправила.
— Но ей же рано ещё спеть?
— Это не спелая, — указал на очевидное Вакула, — мама так и знала, что ты забудешь, а она спеть начнёт уж скоро. Хлеб в телеге на улице. Если госпожа Хозяйка хребта согласится, то мы могли бы по её рудникам быстрее добраться, чем через лес, хоть Ворса и согласился дорогу дать, вместо тропки.
— Если вы отправитесь после завтрака, — ответила Малахитница. Веселина обернулась, чтобы посмотреть на не знамо когда появившуюся в холле мать. Та оглядела их сверху и с едва заметной улыбкой спустилась по лестнице. — Голодные вы никуда не пойдёте. И уж тем более — кормить других.
Сказав так Малахитница кивнула своим же словам и скрылась в левом коридоре, в направлении столовой. Вакула с немного потерянным лицом смотрел ей вслед.
— Она же сейчас улыбнулась, да?
— Матушка часто улыбается, — фыркнула Веселина.
Вакула в ответ промолчал, только подхватив корзинку последовал в коридор за Малахитницей и не слишком довольная Веселина двинулась следом. Голодной она себя не чувствовала. Начало завтрака было немного напряжённым из-за того, что Вакула хоть и был когда-то учеником у Малахитницы, а всё равно в её присутствии робким становился. Устав от растекающегося в воздухе смущённого напряжения Веселина вздохнула и попыталась начать разговор:
— И так, значит ты раздаёшь хлеб?
— Да, — кивнул Вакула, глядя в свою тарелку. Пока Малахитницы нет — он в себе уверен, а как она появится, так глаз не смеет поднять. Веселина получив односложный ответ закатила глаза.
— И ты этим всю зиму занимался?
— Почти.
