брат перестал меня навещать, и я стала проводить время уставившись в черные своды подземелья и думая о том, что творилось снаружи. Охватило ли весь мир пламя, сожгло ли оно белые облака из моих воспоминаний, обратив те в красные огненные цветы?
Мой брат сражался на поле боя, и целые дни я проводила моля звезды о хорошем исходе. Я представляла его величественную фигуру с посохом в руках. Он стоял на высоком утесе, окруженный светом, и, невзирая на колючий ветер, изучал звездные пути и направлял солдат в бой.
В те долгие дни вместо Син Цзю компанию мне часто составлял отец.
Он усаживал меня к себе на колени, как когда я только родилась, и я расспрашивала его о войне.
– Не переживай, Син Гуй, – отвечал мне каждый раз отец. – Наш император – величайший правитель.
Он рассказывал мне, что брат был самым младшим и самым выдающимся из служивших прорицателей, и я представляла его возвышающимся на единороге над бескрайним полем битвы. Син Цзю был главным человеком в моем сердце, и я просто не могла в него не верить.
Но в такие моменты, когда на моих губах появлялась тихая улыбка, я лишь слышала тяжелые вздохи отца. Он вновь думал о моей судьбе, что больше напоминала мимолетную жизнь падающей звезды.
– Пожалуйста, не тревожьтесь из-за меня, отец, – говорила я, прикасаясь к его стареющему лицу. – Брат сдвинет для меня звезды.
Я утешала его ложью, в которую не верила сама.
– Ты права, ты обязательно проживешь долгую счастливую жизнь, – кивал он и тут же отворачивался, надеясь, что я не замечу слез в его глубоких глазах.
Я узнала, что Священная война закончилась, когда спустя десятки, а может, и сотни лет передо мной вновь появился Син Цзю, облаченный в торжественную мантию правителя клана. Он вернулся с победой, и от счастья мои глаза наполнились горячими слезами.
С широкой улыбкой брат подхватил меня на руки, и теплый звук его смеха окутал меня, словно я снова оказалась в утробе матери.
– Вот я и стал правителем клана, Син Гуй, – обратился ко мне брат. – Я становлюсь все сильнее.
Он выглядел настолько уверенным, что на секунду я даже начала верить в мечту, что он сотворил для меня.
И все же мечте суждено было остаться всего лишь мечтой, которая в один день должна разрушиться. Одного лишь я не ожидала – что этот день настанет так скоро.
«Похоже, моя судьба оборвется раньше, чем должна», – думала я, лежа в холодной темноте.
В тот день, когда мне исполнилось сто девяносто лет, мою грудь пронзила ужасная боль. Рот мой наполнился белой кровью, и капля за каплей она начала стекать тонким ручьем на черный базальтовый пол, пока не залила его весь и мое сознание не помутилось.
Очнулась я все там же – на полу в одиночестве – и, приподнявшись, тут же стала стирать рукавами оставшиеся на полу следы крови, к которой теперь стали примешиваться и мои слезы. Такой боли я не испытывала никогда, но больно мне было вовсе не из-за скорой смерти, а из-за резкого осознания того, что больше мне никогда не увидеть яркой улыбки брата. Эта горечь сдавила мое горло, и я застыла, сидя на холодном полу и в тоске по Син Цзю.
Тем же вечером, когда он пришел увидеть меня, я утаила произошедшее. Брат, как прежде, рассказывал мне о мире снаружи: о прекрасных цветах вишни, завораживающем горном тумане, величественных горах и тихом море. Я смотрела на его прекрасное лицо, и мое сердце разрывалось от неизбежности прощания с ним.
Меня продолжало тошнить кровью и впредь. С каждым днем тело становилось все слабее, но я продолжала от всех это скрывать. Я привычно улыбалась отцу и брату, боясь причинить еще большую боль двум моим самым любимым мужчинам на свете.
В один из таких дней я снова очнулась на полу и по привычке стала затирать следы крови. Однако совсем скоро я обнаружила в темноте комнаты гостью. Она стояла, облаченная в черную мантию цвета самой темной ночи, и следила за мной.
– Я могу даровать тебе вечную жизнь, – твердо произнесла она.
Мне стало интересно: кем была эта женщина, во власти которой было разбрасываться подобными обещаниями?
– Меня зовут Юань Цзи.
– Откуда ты знаешь, о чем я думаю? – Меня охватил невиданный страх. – Ты прорицательница?
– Я не прорицательница, я – божество, что стоит выше всех остальных, – ответила она. – Если ты согласишься служить моим стражем Запада, то я дарую тебе вечную жизнь. Ты сможешь свободно перемещаться между Горой божеств и Снежной крепостью и жить где тебе угодно.
– Я смогу остаться со своим братом? – спросила я, не отводя от нее взгляда.
– Сможешь, но в то мгновение, когда ты мне понадобишься, ты должна будешь явиться предо мной.
– Я согласна.
– Так быстро? Не хочешь узнать, в чем же заключается служба стража Запада?
– Не хочу, мне неважно, что нужно будет делать, я согласна на все, если это позволит мне навсегда остаться подле брата.
– И все же я тебе расскажу, ведь страж Запада – самый жестокий из всех, он ведает магией смерти, за что многие его ненавидят.
– Только не вели мне убивать брата и родных мне людей, а на презрение и ненависть остальных мне наплевать. Я просто хочу оставаться рядом с ним, остальное – неважно.
– Замечательно. Просто замечательно, – произнесла Юань Цзи.
А в следующую секунду она растворилась у меня перед глазами, словно туман, оставив гадать, было ли ее появление реальностью или же необычной иллюзией.
И вдруг мое здоровье стало улучшаться: кровотечений становилось все меньше, а затем они и вовсе прекратились, и я почувствовала себя лучше.
– Я хочу стать лучше ради тебя, Син Гуй, – склонившись к моему лицу, произнес Син Цзю.
Я встретила его взгляд, и из моих глаз наконец-то покатились слезы.
– Теперь я точно всегда буду с тобой, – сказала я самой себе, сжимая брата в объятиях.
Со смертью Син Гуй владения стража Запада стали рушиться, к небу поднялся туман и заполнил собой все пространство вокруг. Подобное явление обычно случалось перед тем, как исчезали магические барьеры, и, когда густой туман рассеялся, вместо мира людей моим глазам вновь предстал укутанный в белые снега мир богов. Однако этот мир был намного более огромен и величествен, чем я видел прежде.
Я обернулся и встретил на лицах Юэ Шэнь и Чао Я изумление.
Перед нами высоко-высоко поднимались ступени, уводя к самому бескрайнему небосводу. Там, наверху,
