этом заговорил? И как узнал ее другое имя?
– Я только что разговаривал по телефону с ее отцом.
«Который, кстати, мне даже не родной», – проносятся в моей голове ее слова, и желудок сводит судорогой. Меня не было рядом с Каллой, когда она об этом узнала. И, судя по всему, она не доверяет мне настолько, чтобы рассказать подробнее… рассказать мне все.
– Когда он попросил к телефону Обиому, я ничего не понял, – продолжает Давид. – Пока он не назвал ее Каллой.
Почему он звонит ей сюда, а не на мобильный? Может, они в ссоре? И она не хочет с ним разговаривать? Потому что он утаил от нее, что он не ее родной отец? А сам он об этом знал?
– Чего он хотел? – как можно небрежнее спрашиваю я. Хотя это не мое дело, и даже поцелуй ничего не меняет.
– Понятия не имею. Он сказал, что будет дозваниваться ей на мобильный.
Возможно, ее мобильный отключен. Или нет. Ответ Давида лишь распаляет мое любопытство. Но пока Калла мне не доверится, мне придется с этим жить.
– Обиома… – бормочет себе под нос Давид. – Крутое имя! Обиома… – повторяет он. Несколько раз. Как будто привыкает к звучанию. Как будто привыкает к ней. У меня возникает абсурдное ощущение, будто он у меня что-то отнимает. Как будто только я имел право так ее называть. Это глупо, но мое тело помимо воли напрягается все больше по мере того, как он продолжает произносить ее имя. Каждая мышца твердеет. – Да. С сегодняшнего дня буду называть ее Обиомой. – Напряжение поднимается вверх и сковывает челюсть. – Или я сделаю из ее имени прозвище и стану звать ее Оби.
– Ты не можешь так ее называть! – рявкаю я.
– Почему нет? – Давид смотрит на меня в недоумении.
– Потому что ты Каллу совсем не знаешь, а Оби – ее ласковая кличка, только для своих.
Давид улыбается.
– Кличка?
– Прозвище, – быстро поправляюсь я. – Она бы не хотела, чтобы ты к ней так обращался.
– Кто это сказал?
– Я! Ее бывший, который был с ней четыре года и знает ее как облупленную, – произношу, нет, скорее, рычу я. Я словно мужчина из каменного века, охраняющий свою территорию. Или один из тех мачо, которые запрещают другим мужчинам даже смотреть на своих девушек. Я жалок. Ма и мама сейчас закатили бы глаза. Я себя едва узнаю.
Взгляд Давида скользит поверх моего плеча. Я слишком поздно улавливаю в нем предупреждение.
Мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, что за моей спиной стоит Калла. Единственный вопрос: сколько из моей глупой болтовни она услышала? Ответ: почти все. Я оглядываюсь назад, встречаю взгляд ее темных глаз и вижу в них шок.
Вот я попал.
– Привет, – ледяным тоном произносит Калла, и мне кажется, что в ресторане стало на двадцать градусов холоднее.
– Привет, – сдавленным голосом отвечаю я.
Давид прочищает горло.
– Э-э-э… хочешь чего-нибудь выпить, Калла? Я приготовлю коктейль, если ты пообещаешь не отрывать Ясперу голову.
Я смотрю на коллегу. Он ведь это не серьезно, правда? Я знаю, что он сказал это из лучших побуждений. Но, высмеивая ситуацию, он ее только ухудшает.
– Нет, спасибо, – отказывается Калла. – Можно тебя на минутку, Яспер?
Прощай, моя голова.
– Конечно.
Я встаю, но пропускаю ее вперед и следую за ней в комнату для персонала. Закрываю за нами дверь и встречаюсь с ее сердитым взглядом.
– Ты в своем уме, Яспер? Что это значит?!
– Что ты имеешь ввиду? – прикидываюсь идиотом я. В наивной надежде, что она услышала лишь треть моей мачо-тирады.
– Почему ты запрещаешь другим называть меня Оби? Ты спятил?! – К голове приливает кровь. Я понимаю, что должен извиниться. Но мне так стыдно, что я даже не знаю, как это сделать. – Ух ты! Молчание – твой ответ? – Ее недоуменный взгляд пронзает меня насквозь. – Я качаю головой, пока мозг судорожно подбирает слова. – Ну же, я жду!
– Я только что сморозил глупость. Это просто смешно. Я это признаю. Я не имею права указывать другим, как тебя называть. Но… – Вздохнув, я провожу рукой по волосам и признаюсь, уныло глядя в пол: – Когда он произнес Оби, мне показалось, будто он что-то у меня отнимает. Как будто он отнимает у меня тебя. Потому что… – Я не знаю, стоит ли мне договаривать фразу до конца, снова ловлю ее взгляд и умолкаю.
– Потому что – что? – Выражение лица Каллы теперь более мягкое и открытое. И это придает мне смелости.
– Потому что я хочу, чтобы ты снова стала моей Оби.
– Яспер… – шепчет Калла. Она одновременно удивлена, тронута и растеряна. – Если ты этого хочешь, то почему ведешь себя так… противоречиво? Почему целуешь меня, а потом отталкиваешь? – Она беспомощно качает головой.
Только я открываю рот, чтобы ответить, как дверь открывается, и Давид протягивает руку с пакетом.
– Простите, что помешал. Это только что доставили для тебя, Яспер. И… не могли бы вы приступить чуть раньше? Первые гости уже пришли.
Я беру пакет и даже не успеваю спросить, от кого он, как Давид исчезает. Я залезаю в пакет и достаю книгу. Учебник, который я одолжил Фионе несколько недель назад. Значит, пакет передала она, и, похоже, внутри еще худи и футболка. Не понимая, как я это объясню, я поспешно убираю книгу и не замечаю закладку. Она пряталась где-то между страницами и теперь плавно опускается на пол.
– У тебя что-то упало. – Опередив меня, Калла наклоняется и…
Это не закладка, это полоска глянцевой фотобумаги. На ней три фотографии, на которых мы с Фионой целуемся.
Черт побери!
38
Калла
Настоящее
Я замираю. С фотографией в руке. Со снимками, на которых Яспер целует другую. И это не мимолетный поцелуй в щечку. А настоящий поцелуй. Страстный, с языком. Зачем я вообще их так внимательно разглядываю? Она сидит на его коленях, запустив одну руку в его волосы, а другой, обхватив галстук, притягивает его к себе. Как будто он принадлежит ей. А она ему. В груди становится так тесно, что трудно дышать. Я изо всех сил пытаюсь побороть боль и справиться с надвигающейся тошнотой. Тщетно.
– Калла… Это не то, что ты думаешь. Я все объясню.
– Все в порядке… – Я трясущейся рукой протягиваю ему фотополоску. – Ты не обязан передо мной отчитываться, Яспер. – Мой голос звучит на удивление твердо, учитывая, что в сердце только что образовалась еще одна трещина. – Теперь я хотя бы понимаю, почему ты от меня сбежал. И почему не смог потом объяснить, что происходит и чего ты хочешь. Вернее, кого. Очевидно, у тебя есть другая. – Непонятно, как все эти слова вырываются из моего рта. Ведь в горле ком размером со страусиное яйцо.
– Уже нет, – отвечает Яспер.
Эти слова поначалу приносят облегчение, но через секунду вонзаются в меня сотней кинжалов. Потому что они напоминают о его обещании:
