«На свете нет никого лучше тебя, Оби. Ты – все, чего я хочу и когда-либо захочу. Или ты, или никто».
Ясно, что жить в безбрачии после расставания он бы не стал. Он неизбежно должен был познакомиться с другими девушками, начать с ними встречаться и снова влюбиться. Я всерьез пыталась к этому подготовиться. Пыталась свыкнуться с этой мыслью и отпустить Яспера. Но увидеть эти снимки? Его в объятиях другой? После всего, что произошло за последние несколько недель? Это…
Для меня уже слишком.
Не говоря ни слова, я бросаюсь в туалет для персонала, который, к счастью, всего в двух метрах справа. Поспешно захлопываю за собой дверь, и как раз вовремя. Я поднимаю сиденье унитаза, и меня рвет. Желудок извергает желчь и кофе, потому что я даже позавтракать не успела. Когда больше ничего не выходит, я полощу рот и, тяжело дыша, сажусь на опущенную крышку.
– Калла? – Стук в дверь звучит так же осторожно, как и предшествующий ему оклик. Я смотрю на дверь. Передо мной все как в тумане. Слезы сдавливают горло. – Калла?
Я расправляю плечи, судорожно вдыхаю и пытаюсь успокоиться. Это не самое подходящее место, чтобы выплеснуть свои чувства.
– Да? – хриплю я.
– Ты в порядке? – Голос Яспера звучит еще более надрывно, чем мой. – Я могу чем-то помочь?
– Да, можешь. Пожалуйста, уйди. – Я делаю глубокий вдох. – Мне нужно побыть одной. Я выйду через десять минут и займусь своими столиками.
– Я слышал, как тебя вырвало. Ты уверена, что сможешь работать?
– Ты же не ноги мне сломал, а только сердце разбил. – Я понимаю, что это звучит цинично. Я слышу, сколько в моем голосе обиды, и сжимаю губы, как будто это позволит сдержать слова.
– Мне жаль. Давай об этом поговорим? Я хочу, чтобы ты знала…
– Не сейчас! – поспешно прерываю его я, пока он не сказал чего-нибудь такого, с чем я не смогу справиться. Я не хочу повторения той же ошибки, что в ЛА. Не хочу переживать то же, что перед своей родной матерью, стоя с чемоданом, полным вопросов и надежд. Я и не подозревала, что не готова принять ни один из ее ответов. И что правда похоронит все мои надежды. – Пожалуйста, Яспер. Просто уйди. И скажи Давиду, что я скоро буду.
За дверью по-прежнему тихо. Так тихо, что я слышу удары своего измученного сердца. Под дверь вдруг проскальзывает листок бумаги. Туалет до того маленький, что я со своего места вижу, что Яспер нацарапал на листке шариковой ручкой:
Ты – все, чего я хочу и когда-либо захочу. По-прежнему. Или ты, или никто.
За исключением «по-прежнему» это те же самые слова, что и тогда. Но сегодня я уже не уверена, можно ли им верить.
* * *
Двойная смена тянется невероятно медленно. И чем дальше, тем труднее мне отключить мыслительный процесс, вращающийся вокруг фотографий. Каждый раз, когда я вижу Яспера, образы складываются в полнометражный фильм. В HD-качестве. Я думаю только о том, есть ли у него что-то с той, другой, или уже нет.
Когда были сделаны снимки?
Несколько дней назад?
Недель?
Месяцев?
И хочу ли я это знать?
Все кончено, сказал Яспер. Что это значит? У чувств свой собственный срок годности. Они не заканчиваются лишь потому, что однажды утром вы так решили. Чувства – коварные твари. Даже когда вы думаете, что они обратились в бегство, они возвращаются и снова вас кусают. Таков мой опыт. В конце концов, я тоже думала, что у меня с Яспером все кончено – пока он не возник передо мной. Вот как сейчас, по пути на кухню. Погруженная в свои мысли, я не следила за тем, где он находится, хотя все семь часов делаю все возможное, чтобы его избегать.
Я жду, что он отступит в сторону и даст мне пройти. Но он не двигается, закрывает телом узкий проход и пронизывает меня напряженным взглядом. Печальным, как у олененка. Мне хочется нырнуть в зелень его глаз и остаться там навсегда. Но в голове вспыхивают образы и – бум! – фильм продолжается. В главных ролях он и она, в недвусмысленных позах. Мне снова становится дурно, и это выводит меня из оцепенения.
– Не мог бы ты меня пропустить?
На мгновение мне кажется, что он меня не пропустит. Но потом он выдыхает, отходит в сторону и спрашивает:
– Может, поговорим после смены? Как думаешь?
Я колеблюсь. Я боюсь того, в чем он может мне признаться, и этот страх уже сейчас разъедает мой желудок.
– Пожалуйста! – добавляет он, и я киваю. Мне необходимо знать, что происходит, а разговор – единственный способ добиться ясности. К чему бы он в итоге ни привел.
Около одиннадцати, проводив последних гостей, Яспер запирает дверь ресторана. Эльза, мойщик посуды Якоб и Давид ушли час назад. Даже не выпив в баре после смены. Наверное, им не терпелось поскорее вырваться из созданной мною и Яспером странной атмосферы.
И вот я с ним наедине. С ним и всеми тяжелыми и гнетущими вопросами, которые витают в воздухе.
Тарелки и стаканы убраны, столики вытерты. Деньги пересчитываются и запираются в офисе Штефана. Все, что могло отвлечь нас от разговора, выполнено. Даже свет в ресторане погашен, и помещение освещается только тусклым светом из бара.
– Хочешь выпить? – спрашивает Яспер, когда я сажусь за барную стойку. Мое сердце колотится, как сумасшедшее.
Водки, проносится у меня в голове. Но я выбираю коктейль с маракуйей. Хотя вряд ли я смогу сделать хоть глоток. Я очень нервничаю.
– Держи. – Через минуту Яспер ставит коктейль на пивную подставку передо мной. Себе он налил воды и поставил стакан рядом со моим. Однако сам продолжает стоять за барной стойкой, за что я ему очень благодарна. Это единственная защита, которая у меня сейчас есть. Даже если мое сердце она и не защитит.
Я смотрю на него вопросительно.
– И?
– Фиона, девушка на фотографиях, никогда не была моей подругой, – говорит он, твердо глядя мне в глаза.
Меня охватывает облегчение.
– А кем тогда?
– Мы просто встречались и…
– Понимаю, – поспешно произношу я, потому что не хочу слышать подробностей, да и не нуждаюсь в них, чтобы понять, что он имеет в виду.
– С моей стороны никаких чувств не было, и именно я положил этому конец.
Приятно слышать. Я бы предпочла на этом остановиться. Но главный вопрос для меня звучит так:
– Когда? – Яспер молчит. О боже. Это не предвещает ничего хорошего. – Когда? – повторяю я. На этот раз тише. Испуганнее.
Яспер сглатывает так судорожно, что я это слышу.
– Вчера, но…
«Вчера» звенит в ушах, а сердце сжимается. Вчера – это после того, как мы признались, что продолжаем испытывать друг к другу чувства. После того, как целую неделю по утрам и вечерам обменивались текстовыми и голосовыми сообщениями. Вчера – это, черт
