Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 151
Вы еще доживете до тех времен, когда в Горновку снова возвратится жизнь! Может быть, здесь и не застроят пустыри новыми домами, но у тех заброшенных хат снова появятся хозяева! — убежденно сказала девушка и, не дав старушке опомниться, заговорила о другом. — А где вы были, баб Маня?
— Да вось сёння трохi лепш сябе стала адчуваць, думаю, дай схаджу ў той канец дзярэунi, Нiну даведаюсь, к Арышы зайду! Ды во чуць да цябе трапiла, зайшла адпачыць! Нiна мне званiла сёння, кажа, з лесу толькi прыйшла, пятнаццаць белых узяла ў бярэзнiку Сенажаткi. А там, мая ўнучачка, заўсёды добрыя грыбы раслi! Каб ты знала, Златуля, як мне хочацца ў лес па грыбы схадзiць! Казала я табе цi не, як улетку мае дзеўкi мяне пад ручкi да лесу давялi ды на краю аставiлi каб я хоць тым паветрам дыхнула? Яны пайшлi а я на пнi сяджу, i здаецца мне, шчас ускачу i пайду ягады збiраць! Вось я iду паглядзець на яеныя белыя! А зараз во выйшла толькi са двара, гляджу, Дунька паняслась па дарозе! Скоранька так бяжыць, рукамi размахвае! Я хацела яе клiкнуць, тады думаю, да ну цябе к чорту, бяжы! А тут Сярак выходзiць са свайго двара да i заве яе! А яна яму: адстань, кажа! Ты п'яны, я п'яная, нiма нам з табой аб чым гаварыць! I пабегла далей! А ён услед ёй бубнiць, от жа ведзьма гарбатая… А мяне ж разабрала, думаю, дзе ж гэта Дунька набралася i адкуль бяжыць! Ка мне не заходзiла, да Цiмафееўны тожа. Ну я i пытаю ў Серака. А ён жа сам чуць на нагах стаiць! Кажу, не разумею, што тэта сёння у дзярэўнi за празнiк такi, што усе п'яныя… А яно што… Дачнiк жа тут… Дзень нараджэння ў яго…
При упоминании о дачнике, то есть Дороше, сердце Златы пропустило один удар. Нож, дрогнув в руке, едва не поранил палец. Девушка ниже опустила голову, чтобы баба Маня не увидела, какое смятение отразилось на ее лице… «У него сегодня день рождения…» — забилась в сознании мысль, поднимая из глубины души сложную противоречивую бурю чувств и эмоций — боли, тоски, отчаяния, любви, собственной вины и непреодолимого влечения.
У Витали сегодня день рождения, а она даже не знает об этом.
Баба Маня, не замечая ее состояния, как ни в чем не бывало продолжала говорить.
— Вось яны ўсе i поўзаюць к яму. I Маслюкi, мабыць, тожа там, бо не вiдна зрання. Усе п'янiцы на дзярэунi там п'юць дзень, i дажа Дунька трапiла, курва! — старушка замолчала на мгновение, переведя дыхание, глотнула компота. — Ты сёння да аўталаўкi не падходзiла, Златуля?
— Нет, я сейчас, когда за Машей езжу в школу, захожу в магазин у них там, в деревне, если мне что-то понадобится, а вообще езжу в город, там большой супермаркет открыли, есть все, что душе угодно. Мы в основном только там и закупаемся. А что случилось? Было что-то хорошее сегодня в автолавке? — спросила Злата, пытаясь держаться прежнего непринужденного тона.
— Ды свiнiну прывозiлi, харошую такую. Сала з мясам i не дарагую. Я сабе ладны такi кусок узяла, кiлаграм на пяць. Раздзялю, сала засалю. Мне хоць i нельга яго есцi, але ж другi раз хочацца. А мяса ў халадзiльнiк палажу. Калi баршча зварыць будзе, а мо перакручу на фарш, калi катленiцу якую спекцi.
— А мы как-то свинину и не покупаем. Только, когда родители тут, папенька без яичницы с салом утро не начинает, а так я курицу покупаю. Машка любит бульончик, да и отбивные тоже…
— А у мяне кура ўжо месяц ляжыць. Да толькi каму мне гатовiць зараз? Гэта ўлетку, як дачка з сям'ёй была тут, а зараз… Ранiцай кофа з чым-небудзь вып'ю i так да вечара… А то калi бульбы ў грубе зжару цi кашы звару… Адной не ядзiцца, ложку, другую з'ем i сабаку цi курам аддаю. Шчас добра жыць на свеце, Златуля. Грошы кожны месяц дадому носяць i ў магазiнах ёсць ўсё. Каб толькi елась. Зараз бы жыць i жыць, а сiл няма. Здароўя падводзiць. Сорак гадоў кароў даiушы, якоя здароўя будзе? Толькi б вайны не было! Як пабачу па тэлявiзару, што на свеце робiцца, страшна становiцца. Не за сябе, за дзяцей, унукаў… А як успомню, як мы раслi i што елi.. Калi раён наш асвабадзiлi ад немцаў, мы ад партiзан з лесу выйшлi, а дзярэўнi няма, немцы ж спалiлi. А дзявацца няма куды. Бацька дзесьцi на вайне, а нас у маткi шасцёра. Зрабiлi зямлянку i жылi ў ёй, а там было поуна тараканаў, блох, мышэй, вужэй. Матка прыносiла на ноч саломы, мы пад галаву сцялiлi што было, штоб у вушы не калола, i так во спалi, а ураннi яна выносiла ўсё… А возле землянкi ў нас трохi проса расло, увосень яго зжалi i мы ўсёй кучай на вулiцы спалi, панакрыемся хто чым, а ўранку падымаемся, а кругом iней… Мы потым з маёй пакойнай сястрой часта ўспамiналi, як тады жылi, як не памерлi, да, мабыць, ужо тады здароўя i падарвалi..
То, что рассказывала баба Маня, просто не укладывалось в голове. О тех ужасах военного и послевоенного времени, которое они пережили, Злата слышала не единожды. Когда-то еще в детстве ей о них рассказывала прабабка, эти рассказы тоже пугали Злату, но тогда, будучи очень маленькой, она не могла постичь всю их глубину и трагизм. А вот сейчас, слушая бабу Маню, она не представляла, как они смогли тогда все это пережить, как их мать одна смогла поднять всех, да еще и прожить до девяноста лет. Сейчас в это трудно было поверить, а представить себя на их месте — еще сложнее. Да, человек — такое создание, способное вынести многое, но как пройти и не сломаться, остаться человеком, сохранить сердце, не растерять веру и доброту, не обозлиться, Полянская не знала. Она только понимала, то поколение, ее прабабки и бабушки тоже, выстоявшее перед смертью, голодом, холодом, нищетой и войной и не потерявшее человечности, оно особенное. Те суровые времена закалили людей.
Теперь Злата осознавала, что таких людей становится все меньше, и случись что — мало кто просто так, бескорыстно, совершит подвиг во имя Родины. Сейчас все больше были за себя и сами по себе, а это не способствовало укреплению и сплочению перед лицом любой опасности. Они еще немного посидели с бабой Маней,
Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 151
