вами обо мне? – спросила Лиза.
Снаружи было тихо. Нападающие, видимо, ожидали благоприятного момента и не тратили патроны зря.
– Говорила. Она вообще очень предприимчивая особа. И нашим, и вашим, так сказать. И государственные интересы, и личные. Знаете, Елизавета Петровна, был один римский император, который не гнушался брать плату за… так сказать, уборную. И говорил при этом, что деньги не пахнут. Дорогая Ирэна думает совершенно, как римский император. Удивительно для женщины, правда?
– Почему бы женщинам не думать, – парировала Лиза, как заправская суфражистка, и подумала, что это абсурд – говорить о правах женщин и римских императорах, находясь в перевернутом экипаже в нескольких метрах от засевших в кустах разбойников.
– Вовсе не хотел принизить дорогую Ирэну. Напротив, весьма впечатлен ее ловкостью и беспринципностью. Работать на надворного советника, сбить с пути такого мямлю, как господин Рагозин… Нет, я определенно ею восхищаюсь. Должно быть, у нее имелось что-то особенное на нашего отважного студента.
Забыв, что он ее не видит, Лиза кивнула. Теперь все сходится. Эта рыжая знала о бомбе, она и угрожала этим тетушке. А потом оружие оказалось удобно повернуть и в другую сторону.
– А вы… У нее на вас тоже что-то есть? – проговорила девушка, замирая.
– Если вы о том, есть ли у нее порочащие меня материалы – да, есть, – с неожиданной готовностью подтвердил невидимый собеседник. – А если о том, что я несколько часов скакал за вами, словно ненормальный, а потеряв из вида, долго искал, а теперь сижу здесь, ожидая, не подстрелят ли меня, специально для того, чтобы убить вас в угоду вашему дядюшке, – так это нет. Согласитесь, в этом случае мне оказалось бы достаточно просто постоять в сторонке и не лезть в это пекло.
Лиза хотела что-то сказать, но у ее уха бахнул выстрел, и девушка, вздрогнув, зажала уши руками.
– Простите, Елизавета Петровна, там как раз решили проверить, не закончились ли у меня заряды в револьвере, – Денис Вербицкий оставался верен себе при всех обстоятельствах.
Лиза с облегчением перевела дух. Дышать стало легко и спокойно. Значит, он – на ее стороне. Она не одна, и они выпутаются из любой переделки.
– А что дальше? – спросила Лиза. Наверняка у него есть план.
– Вы ездите верхом? – ответил вопросом Вербицкий.
– Да, но не очень хорошо…
– Так вот, – он перебил ее, – их там еще трое. Вас встречали, точно царствующую особу. Поэтому сейчас я, так сказать, открою для вас заднюю дверцу. Вы выберетесь – и быстро, очень быстро, Елизавета Петровна, побежите к тем кустам, что позади вас. Там привязана лошадь. Садитесь на нее и скачите прямо по дороге в город. Так быстро, как только сможете. Вам понятно? Вы мне мешаете!
– Да… – пробормотала она, – То есть нет. А вы?
– А я догоню вас позже. Все по плану, Елизавета Петровна.
Грубая кожа купола коляски заскрипела, поддаваясь разрезающему ее ножу. Образовавшийся разрез вряд ли можно было назвать дверью.
– Но вы, Денис Константинович… – пробормотала девушка.
Он вздохнул.
– Елизавета Петровна, не разводите тут сантименты. Вы что, не понимаете, что дорога каждая секунда? Я, конечно, благодарен, но без ваших хлопот вполне обойдусь. Я сказал вам: убирайтесь! Или нужно еще повторить?
Теперь она видела его лицо, но он даже не смотрел в ее сторону, сосредоточившись на кустах, где сидели разбойники.
– Убирайтесь, Елизавета Петровна, или я пристрелю вас сам, чтоб не мучались.
От резкости слов в груди болезненно заныло.
Лиза сжала губы, но дальше припираться не стала. Быстро выбравшись через разрез, она, нагнувшись, побежала к кустам.
За спиной бахнуло, и тут же Вербицкий выстрелил в ответ.
Лиза сама не знала, как добралась до лошади, дрожащими руками отвязала повод и неловко взгромоздилась в седло. Юбка ужасно мешалась, пришлось ее задрать совершенно неприличным образом.
«Ну, с Богом», – сказала она и направила лошадь к дороге.
Свежий ветер привел Лизу в чувства. Почему Вербицкий был с ней так груб? Отец часто повторял: «Не смотри на то, что человек говорит, смотри на то, что он делает». Подумав об этом, Лиза Ваганова резко натянула повод, и лошадь заржала, опасно поднимаясь на дыбы.
Он прогнал ее для того, чтобы спасти. Иногда поступки гораздо красноречивее любых слов.
Ну, ничего, она дождется. Денис Вербицкий – отчаянный малый, и у него, конечно, есть план. Она будет ждать его сколько нужно и обязательно дождется.
Но он так и не приехал.
Эпилог
Снег переливался в свете фонарей. Город жил предчувствием Нового года. Часто пульсировали его магистральные вены, в витринах магазинов сияли огоньки, украшенные улицы были заполнены людьми и предпраздничной суетой.
Мы шли среди толпы совсем близко друг к другу, плечом к плечу.
– Ну что, – Денис, усмехаясь, прервал молчание, – теперь дело закончено? Злодеи повержены и отправлены в тюрьму, сопровождаемые очень громким скандалом, а принцесса спасена и вновь внесена в списки живых. Словно спящая красавица побывала за чертой жизни, но вернулась. Теперь, по законам жанра, все должно окончиться свадьбой?
– Кажется, я не давала тебе согласия, – я хмыкнула и остановилась, любуясь новогодними украшениями. – И вообще, я только, можно сказать, вернулась к жизни. Можно осмотреться, поискать другие варианты…
– Я тебе поищу! – он зачерпнул пригоршню мягкого снега и швырнул в меня.
– А тебе уже разонравились блондинки? – поинтересовалась я, уклоняясь от снаряда. – Кажется, твои предыдущие несколько девушек были исключительно блондинистого цвета, и, если тебя ввел в заблуждение мой цвет волос в момент нашего знакомства…
– Так и знал, что ты ревнуешь! – прервал Денис. – Ревнуешь – значит любишь.
– Ага, – я скорчила гримасу, – это такая же логика, как и в выражении: бьет – значит любит? Ну, извини, никогда так не думала.
– А я думал о том, что тебе не помешало бы стать помягче. Но ничего, после свадьбы поймешь, наконец, что оказалась в безопасности, и расслабишься.
– Да ты и жениться на мне собираешься, чтобы я спасала тебя от всех неприятностей! – парировала я.
Мы частенько шутили подобным образом в последнее время. Именно потому, что мне было спокойно и уютно, когда рядом находился Денис. Я знала, что наконец-то могу кому-то полностью доверять.
Прошлое осталось за спиной, хотя забывать о нем я не имела права. Хотя бы о том, что участвовала в убийстве. Я так ненавидела Санева и его распущенную богатую дочь, что, действительно, была готова ее убить. Только шаг отделял меня от убийства в Лондоне. Всего лишь шаг, и об этом мне не забыть никогда. После, сидя за рулем машины на темном пустом шоссе, я
